Май, третий год Патриарха.
Город Георг, названный в честь его первого правителя и основателя, находился на севере. Еще севернее были горы, населенные жуткими варварами, поедающими, по слухам, сырое мясо и до сих пор верящие в духов. А за горами еще более холодные и пустынные земли, где все меньше лесов и всякой иной жизни. Среди покоренных человеком земель Георг был настоящей жемчужиной, островком цивилизации в море дикости, окружающем его с трех сторон. Георг, называемый многими великим, не одно столетие выстоял под натиском сил, пытающихся его разрушить. Несколько стран мечтали сокрушить одинокий город-государство, захватить его земли и забрать достижения. По сей день город воплощал стремление к прогрессу: именно здесь впервые появилась железная дорога и паровые машины, возящие вагоны, современные отопление и водопровод, печать плакатов и публичные новости, популяризация наук и многое другое.
Со становлением Георга появилась и его церковь, не получившая какого-то специального названия, ее так и звали – «церковь Георга». Она восхваляла силы самого человека: разум и пытливость, противопоставляя это древним заблуждениям, наподобие веры в богов, проклятья и судьбу. Городские власти не запрещали веровать во что угодно, но ограничили возможность зарабатывать на религиозных предметах и символах, а также запретили создавать публичные общества, конфликтующие с официальной позицией церкви Георга. Кроме того, горожане в большинстве своем осуждали любые проявления религиозности. Многие считали, что Георг – исток, ведущий к освобождению от дурных, замшелых традиций, поднимающий планку морали и ценностей, высвобождающий истинные возможности человечества. Другие твердили, что город пожрет сам себя, отрекаясь от старого и священного, в угоду баловству и самомнению.
Под натиском суровых соседей Город выстоял, оставаясь передовым, но нынче начинал уступать. Цивилизация пришла и в более крупные страны, такие как Цинское царство, Де Пинцелья и Басма. Небольшой, в сравнении с другими государствами, Георг едва ли мог конкурировать, но пока еще держал марку. Несколько войн с Цинским царством, называемым горожанами просто западом, закончились ничем. Периодически запад пытался победить Георг не силой, но экономически или политически. Когда такое случалось, говорили о «периодах сотрудничества». В эти периоды город наполняли западные деятели науки и искусства, на каждом шагу рассказывая, что запад не злой, а просто пытается присоединить Георг к своей дружной семье, сделать его частью более впечатляющего будущего.
На юге к Георгу примыкали земли, называемые «югом севера», часть из которых принадлежали самому городу – так называемые, предместья. Они поставляли в город пищу и материалы, производя их во многих более мелких поселениях. Это были и скот, и различные культуры, продукты охоты и рыболовства, и многое другое. Предместья ограничивали территорию города-государства на юге, а сразу за границей начинались дикие земли – последнее пятно на карте, не занятое пока ни одной страной. Хотя там не было никаких ценных ресурсов, – по крайней мере, о них ничего неизвестно – но свободные земли, примыкающие к южной границе Георга, интересовали многих. Однако что-то непременно мешало простому захвату территорий: то армия начинала болеть, то в стране, начавшей завоевание, закипал мятеж, то происходило еще нечто более странное. Говорили, некоторые войска просто исчезли здесь без следа, затерявшись в огромном лесу. Люди юга верят, что эти земли прокляты, ровно как и старый лес, бывший когда-то домом великого дерева, достающего ветвями до самого небосвода.
Почти на самой южной границе Георга, лишь в часе пути от нее, стояло поселение Бриц. Возглавляла его семья Аян, а точнее, глава семейства – Теллек Аян. Он с женой и дочерью жил в своем фамильном доме, доставшемся ему по наследству. Дом находился возле лесного массива и был построен еще до самого Брица. Здание возвели как маленькую церковь какого-то местного божества, планируя сзади кладбище и склеп, но первый владелец переделал его в жилое помещение, создав дивный яблоневый сад, а склеп превратился в склад садовой утвари. Не предать тела людей земле в Георге считалось страшным кощунством и поклонением трупам, потому от любых открытых проявлений подобного мракобесия старались избавляться как можно быстрее.
Предки Аяна считались великими: его дед был полководцем, отбившим натиск Цинской армии, имея втрое меньше людей, а отец заседал в малом совете Георга. Теперь же Аянов не знал практически никто, хотя совет иногда поминал эту фамилию в суете, обсуждая достижения прошлого. Когда-то дед Аяна получил все предместья в свое управление, в качестве награды за спасение города, а теперь, поселение за поселением, их раздавали сыновьям новых генералов, политиков и церковных деятелей. У Георга слишком мало земель, чтобы хватило на всех.
Наступил новый век. Его назвали в честь высшего сана церкви, ибо служители верили: это будет век настоящего перерождения. Старые враги внезапно примирились, но появлялись новые. Крестьяне предместий и жители диких земель говорили о наступлении новой эпохи. Приходили пугающие известия: многие слышали о возражении культов, появлении новых источников угрозы. Повсюду повторяли одни и те же слова, верить в которые не было желания, – конец света. Возможно ли такое? Или это просто какое-то очередное преувеличение необразованных селян?
Городок Садор, называемый свободным, находился на берегу знаменитой Деззы – крупной южной реки. Это единственный город к югу от Георга, находящийся на диких землях. От него ближе всего было до Брица. Власти Георга заключили мир с Садором, пытаясь плавно, без лишней агрессии переманить местных жителей на свою сторону. В городке уже появилась школа и в ходу были деньги Георга. Местные продавали свои товары в обмен на продукцию городских фабрик. Садор окружили постами с солдатами, чтобы бороться с разбойниками и препятствовать перемещению торговцев амулетами и проповедников местной языческой веры. Жители Садора чувствовали себя уже частью Георга и многие были уверены, что граница предместий сдвинется в скором времени, включив в себя Садор. Но в один день посты Георга загорелись, солдаты погибли, а шепотки рассказывали только о пироманах – чудовищных лесных одержимых, уничтожающих все и вся по сговору с демонами.
***
Одним майским днем Аян стоял в своем кабинете, в доме, и смотрел в окно. В саду была его дочь Анна – прекрасная девушка, единственная наследница Аянов. Она следила за веселым щенком, подаренным ей недавно, на ее день рождения, взамен старой собаки, умершей в прошлом году. Анна была очень чувствительна и крайне тяжело переживала утрату дряхлой псины, особенно потому, что собака долго мучилась. Теперь же девушка беззаботно играла со щенком, и Аян не мог насмотреться на ее счастливое, улыбающиеся лицо.
