Вокруг царили тишина и спокойствие, но не было больше того волшебства, что было раньше. Листья деревьев не переливались ярким светом, они как будто на последнем издыхании пытались осветить мир своими красками, но с каждым днем их цвета становились все невзрачней. Птицы перестали петь свои веселые песни, и все чаще волшебный мир Либерии начинал погружаться в угнетающие серые краски.
– Либерия умирает. Но кто же знал, что так случится? – звучал нежный спокойный голос в голове у женщины.
– Но почему? – вопрошала она, глядя в пустоту, глаза ее наполнялись слезами.
– Из-за невежества двух людей, реализующих только свои амбиции и не заботящихся о всеобщем благе, – отвечал ей голос.
– Кто они? – прерывисто спросила она, сглатывая комок, подступающий к горлу.
– Ваши защитники.
– Но они же сделали все по плану! Зирель осталась тут, а Филиппа ушла с Ником в свой мир! Все, как и задумывалось! Почему у нас тогда все плохо?! – слезы градом покатились у нее из глаз, голос срывался в истерике. Она уткнулась головой в колени и обхватила себя руками, громко всхлипывая.
– Потому что Либерию покинули оба защитника.
Она резко подняла голову и вскинула полные удивления глаза на сидящего рядом пререльта.
– Нет, Зирель тут… а Филиппа там.
– Когда они только стали защитниками и еще не успели промыть всем людям мозги, ты попросила меня сказать тебе правду в случае твоего заблуждения. Думаю, момент настал, – его глаза неотрывно смотрели на нее, а спокойный голос, как приговор, звучал у женщины в ушах.
– Что произошло? – шепотом спросила она.
– То и произошло. Либерию покинули оба защитника, и из-за этого нарушился баланс и в природе, и у людей.
Наступила пауза. Она судорожно обдумывала сказанное, и это просто не могло уложиться у нее в голове.
– Но как?! Почему они это сделали?!
– Ты задаешь смешные вопросы, Хелена. Почему люди совершают глупости?
– Да даже если они и были влюблены, какое это дает им право жертвовать целой страной?! – возмущенно кричала она. – Неужели они даже не задумывались о последствиях?!
– Еще один риторический вопрос, сходящий с твоих уст.
Она бойко вытерла слезы и встала с земли. В ее взгляде бушевала ненависть, но и одновременно отчаянье. Ее мир, ее страна, единственное, что она любила, рушилось на глазах, и она ничем не могла помочь, не могла сама спасти свой мир, хотя будь у нее сила и возможность, она сделала бы все на свете.
– Неужели нельзя исправить? – с надеждой спросила она.
– Возможно. Если вернуть их обратно. Но помни, Хелена, что тебе никто не поверит.
– Я знаю, я сделаю все, чтобы спасти Либерию, и действовать нужно уже сейчас, возможно, через некоторое время будет поздно.
Холодный осенний дождь звонко стучал по окнам дорогой виллы. Хоть это и обычная для Англии погода, но сегодня было как никогда холодно, несмотря на то, что только кончался сентябрь. На хорошо обустроенной кухне, изящно отделанной в европейском стиле, все ходило ходуном: звенели тарелки и столовые приборы, шумел закипающий чайник, и голос вещателя новостей передавал по телевизору последние события. Только в этой комнате царила жизнь, а в остальных веяло сладким сном.
Молодой белокурый мужчина поставил на поднос чашку горячего зеленого чая с жасмином и тарелку омлета с помидорами и ветчиной. На салфеточке лежали вилка и ножик, а рядом на маленьком блюдце два ломтика хлеба и масло. Все это смахивало на завтрак в пятизвездочном отеле, но это была лишь забота любящего человека. Он взял все это изобилие вкусностей и аккуратно понес в спальню. Ему пришлось преодолеть длинный коридор и лестницу на второй этаж, и наконец он открыл винтажную дверь и вошел в темную комнату. Окна были закрыты плотными шторами, и из-за этого ни единый лучик света не проникал внутрь. Мужчина поставил поднос на журнальный столик, подошел к окну и резко раздвинул плотную завесу. Комната сразу озарилась ярким светом, и на высокой мягкой кровати заерзало тело, до макушки закутанное в пушистое теплое одеяло.
– Вставай, соня! – с ухмылкой произнес он.
С кровати послышалось недовольное мычание. Мужчина прилег рядом и убрал одеяло с красивого женского лица. Прильнув к ней, он нежно чмокнул ее щечку. Она улыбнулась и сладко потянулась, постепенно открывая глаза. Девушка с любовью посмотрела на белокурого мужчину и погладила его по щеке, он блаженно закрыл глаза и тихо произнес:
– С годовщиной, любовь моя!
– С годовщиной, Ник.
– Я кое-что тебе приготовил, – интригующе произнес он.
– М-м, – предвкушая вкусный завтрак, протянула она, – что-то вкусненькое?
– Думаю, да, – с усмешкой ответил Ник, спрыгнул с кровати и принес ей поднос с едой.
– О-о! Как мило! Ты поможешь мне?
– Тогда тебе ничего не останется, – рассмеялся он.
– Ну, нет! – запротестовала девушка.
– Ах, ты – маленькая жадина!
– Нет! Это ты – большая обжорка!
– Хах! Смотри-ка! Мы дополняем друг друга!
– Да, мы – две половинки одного целого, – она обвила его плечи руками, – ну а дьяволята наши проснулись?
– Хм, я не слышу шума, видимо еще нет.
– Надо бы их разбудить.
– Я займусь этим, а ты кушай мою стряпню!
Она послала ему воздушный поцелуй и принялась за завтрак. Ник тем временем прошел по коридору и открыл дверь, всю обклеенную разноцветными наклейками. В комнате царил сплошной хаос, везде были раскиданы вещи: книги, журналы, игрушки, футбольные мячи и другие мелочи. Пройти на середину комнаты можно было только на цыпочках, иначе велик был риск наступить на какую-нибудь маленькую игрушку. Сразу было видно, что комната принадлежала импульсивному, энергичному и неряшливому ребенку. Отец подошел к кровати и бережно потрепал светлые кудрявые волосы на голове мальчика. Тот лениво открыл серые большие глаза, которые все еще были сонными.
– Вставай, Ассентий, уже утро, – заботливо сказал Николас.
– А Марти уже встал? – растирая глаза, спросил мальчик.
– Еще нет.
В ту же секунду он вскочил с кровати и принялся прыгать на ней.
– Ура! Ура! Я первый! Я первый!
Отец рассмеялся и забросил мальчишку через плечо.
– А ну-ка, быстро чистить зубы, разбойник маленький! – ребенок спрыгнул на пол и побеждал в ванную. – И уберись потом в комнате! – крикнул вдогонку отец. – А то пройти нельзя, – уже чуть тише добавил он.
Ник подошел к письменному столу сына и посмотрел на царящий там беспорядок.
– Да уж, тут уборки на месяц! – посмеялся он.
– Па-ап? – Ник обернулся на голос.
В дверях стоял второй его сын и сонно потирал глаза. Его темно-каштановые волосы были взъерошены, голубые глаза устало смотрели на отца. В них чувствовался не детский ум, а уже взрослая смышленость. Хоть оба мальчика и были двойняшками, по характеру они сильно отличались. Ассентий был легкомысленный и озорной, что совсем не соответствовало его брату. Тот тоже любил поиграть в веселые игры, но всегда был сосредоточен и собран. У Мартина, второго сына, был аналитический склад ума. Он больше был привержен к физике, нежели, как Ассентий, к спорту, поэтому Ассентий записался в секцию бокса, а Мартин пошел в физико-математическую школу, но это абсолютно не мешает мальчикам быть сплоченной командой. Они всегда помогают друг другу и стоят спина к спине. Родители не беспокоятся за сыновей, так как знают, что они смогут постоять за себя и не отступят в трудной ситуации.
