– Сью-ю-ю-у-у-ун! – снова крикнул я.
Она не ответила.
От очередного взрыва крыша обвалилась полностью, и меня завалило обломками ещё больше.
Моё отчаяние невозможно было описать.
Да я был готов придушить сам себя! Это ведь я разрешил Сьюн уйти в Каскады. Я сам! Лично! Грёбанный идиот! А теперь… что теперь? Где она? И почему взорвался медальон призыва? Что с Каскадами? Что с Творцами?
Ответить на эти вопросы мог только директор, потому что только он один догадался, что случилось.
Но и его, и меня завалило остатками порушенной крыши. Стены Трон-Стронга продолжали трещать, чёрная пыль падала с неба и окутывала раскуроченный верхний этаж. От ударов здание сотрясалось, будто по нему стрелял целый взвод артиллеристов.
Всё вокруг валилось и рушилось, хрустело и гудело. Школу Трон-Стронг уничтожали – от директора до самого последнего студента.
Высокая фигура помощника Ниманда стояла за стеной пыли в золотистом блеске доспеха. В его руке сверкал белый меч – гигантский, как исполинский тесак. Фигура сделала шаг в сторону Стронга, клинок поднялся, готовясь к удару…
И тут в пыльный мрак ворвался второй силуэт – тёмный рыцарь с мерцающими по броне синими вставками и черепом на шлеме, стремительный и молчаливый.
Его я узнал бы где угодно.
Кезарий!
Он смёл помощника Ниманда с места, налетев на того ураганом. Сцепившись, они ударились о стену, раздался жуткий треск, и стена проломилась. Они оба вывалились наружу и рухнули вниз.
Не снимая доспеха, я выбрался из-под завала одновременно со Стронгом. Сильно кашляя, весь в пыли и изрезанный осколками, директор выкарабкался из груды камней и еле поднялся на ноги.
– Директор!! – Я обхватил Стронга за плечи. – Что с Каскадами?
Он кое-как выпрямился, оглушённый взрывом. В отличие от меня, его не защищал доспех, поэтому все взрывы он прочувствовал на себе. На его груди болтались остатки от взорванного медальона призыва, по лицу текла кровь. С его левого глаза сползла повязка, оголив обезображенную глазницу.
Трясущейся ладонью директор обхватил окровавленный лоб и прошептал:
– Каскадов больше нет… все, кто в них остался, погибли… выжили только те, кто был призван…
Я отпустил его плечи и шагнул назад.
– Погибли?..
Внутри всё будто вымерзло от боли и ужаса.
– Сьюн! Ответь! Сьюн! – Мои мысленные призывы всё больше походили на вопли из преисподней. – Сью-ю-у-у-у-н! Прошу тебя, Сова! Ответь!
Она не откликалась.
Я снова ухватил контуженного Стронга за плечо.
– Где мой брат? Директор! Люче сказала, что он здесь!
Мне хотелось хорошенько его встряхнуть, но я стерпел. Директор всё ещё не мог отойти от контузии, из его ушей сочилась кровь.
Он посмотрел на меня так, будто еле расслышал, а я замер в чудовищном напряжении в ожидании ответа.
– Я приказал Кезарию… унести твоего брата вниз… – произнёс он разбитыми и грязными губами.
– Унести? – У меня ослабли ноги. – Он мёртв?
– Он был серьёзно ранен… но если бы не он, то Кезарий был бы сейчас мёртв… твой брат спас моего ратника…
Кое-как передвигая ноги, директор прошёл к разрушенной стене и глянул вниз, на дно ущелья – туда упал Кезарий вместе с помощником Ниманда, но в клубах пыли было не разобрать, что творится внизу.
От ещё одного удара по зданию под нами затрещал пол, этаж был готов развалиться и рухнуть вниз.
– Уходим! – Я навалил директора на себя и потащил по лестнице вниз.
На Стронге уже не было никакой защиты – все шесть слоёв его фантомного покрова были уничтожены. Тем временем его школа рушилась на его же глазах. Не знаю, что он при этом чувствовал, но на его израненном лице застыло ледяное безразличие.
– Всё кончено, Киро… – прошептал он. – В борьбе больше нет смысла… мы проиграли…
– А Творцы?
– Не знаю… я не знаю, что с ними. Их просто не стало… как и Каскадов, созданных ими, как убежище духов… у нас ничего не осталось…
Я стиснул зубы.
– У нас остались мы сами. Мы же ещё живы. Союз с сильфами заключён, к полуночи они будут здесь вместе с Буфом. Ещё есть надежда.
Честно говоря, мои собственные слова даже мне самому не вселяли надежды.
Сильфы просто не успеют помочь школе, как бы ни гнали своих несчастных лошадей. А ещё я так и не смог докричаться до Сьюн, хоть и не прекращал этого делать. Где она, успела ли покинуть Каскады, почему не отвечает – от этих вопросов внутри всё содрогалось.
Стронг смолк, так и не ответив мне. На его месте я, наверное, тоже бы не ответил.
Но лично у меня оставались вопросы, сдаваться я всё равно не собирался.
– Кто он, директор? Кто этот четвёртый помощник Ниманда? Люче сказала, что он не маг. Тогда кто?
Директор хрипло выдохнул.
Кажется, контузия постепенно его отпускала, заговорил он быстрее, хотя передвигался всё ещё с трудом:
– Это ратник, Киро… первый ратник Каскадов, освобождённый Творцами ещё сто лет назад. Он носит имя Ткач и имеет силу шестой высоты… он из расы тёмных рыцарей, как ты и Кезарий. Но он сильнее Кезария, и уж тем более сильнее тебя. Поэтому Творцы так хотели, чтобы ты получил шестую высоту совместно с Высшим Драконьим доспехом. Ваша схватка необратима…
Он кашлянул в дыму и пыли, перевёл дыхание и продолжил:
– Долгое время этот ратник скрывался под личиной мага, прямо у нас под носом. Мой отец был хорошо с ним знаком… перед смертью он особенно часто с ним общался…
Стронг внезапно вздрогнул и согнулся, будто получил невидимый удар под дых.
– Ке…зарий… – прохрипел он, прикладывая руку к груди. – Мой ратник… сильный урон… потерпи, друг… сейчас…
Директор применил технику восстановления ауры ратника, но стоять вот так, посреди разрушающегося замка, означало погибнуть под завалами. Я потащил Стронга дальше, а он всё продолжал бормотать:
– Держись, друг… держись… я иду…
На самом деле шёл он еле-еле и драться вряд ли бы смог.
Мы наконец спустились в порушенный и заваленный обломками холл. Камни сыпались сверху, стены замка с грохотом обваливались, пыль поднималась плотным облаком.
– Сьюн! – снова позвал я телепатически. – Сьюн, ответь!
Надежда на то, что она успела покинуть Каскады, таяла с каждой секундой. Отчаяние ломило волю даже к жизни, не то что к победе. Если Сьюн погибла, то…
Нет, я даже не хотел об этом думать, потому что если подумаю, то сам поверю в это.
А верить не хотелось.
Я намеревался найти её. Хоть где, даже в аду, в любом пекле, в любом из миров, даже если их тысячи. Эта клятва придавала мне сил. Я мысленно клялся сам себе и тащил Стронга к выходу.
Преодолеть холл было сложнее всего – камни валились сверху, раскалывались и грохотали по полу, летело стекло, зеркала взрывались на миллиарды осколков, пол трещал. Даже в доспехе я порой получал ощутимые удары по телу, к тому же приходилось ещё и прикрывать Стронга, чтобы его не задело.
