В конце июля 2019 года в кабинете УЗИ частного медицинского центра, напичканном самой современной аппаратурой, на кушетке с несчастным видом лежала миловидная светловолосая женщина «без возраста» – ей с одинаковым успехом можно было дать как 25, так и 40 лет. Ниже пояса она была укрыта синей одноразовой простынёй.
За столом, спиной к Марине, сидела совсем молодая девушка-врач в кокетливом белом халатике с бэйджиком «Иванова Олеся Алексеевна» и быстро заполняла медицинскую карту.
– Фамилия, – спросила она, не оборачиваясь.
– Калинина… – пролепетала женщина, которая чувствовала себя очень неловко с согнутыми в коленях разведёнными ногами, хоть и прикрытыми невесомой медицинской простынкой.
– Имя-отчество, возраст?
– Марина Эдуардовна, 40 лет… будет скоро…
– Кто направил? – девушка закинула ногу за ногу и красиво изогнулась в кресле, будто сидела не на приёме, а позировала для глянцевого журнала.
– Никто не направил… – вздохнула Марина. – Как это называется? Самообращение… Я сразу к вам. А потом, в зависимости от того, что скажете, уже пойду дальше. Если будет надо…
Олеся Алексеевна встала из-за стола, пересела на вращающийся стул возле аппарата УЗИ и надела на ухоженные руки с безупречным маникюром одноразовые перчатки. Достала из стола упаковку с «резиновым изделием №1», ловко вскрыла её, аккуратно достала презерватив и заученным жестом натянула на датчик для ультразвукового гинекологического исследования, который затем тщательно смазала специальным гелем.
Марина с тревогой следила за всеми этими манипуляциями.
– Ну, хорошо, – сказала Олеся Алексеевна. – Сейчас посмотрим, что там у вас…
– А у вас это что?! – испуганно вскрикнула пациентка, глядя на датчик.
– У нас это аппарат УЗИ – мы сейчас так всех обследуем. Вы, наверное, просто давно не были в нормальных клиниках, Марина Эдуардовна. Разведите, пожалуйста, ноги шире…
– О, господи… – прошептала Марина. – Как быстро всё меняется. Хотя вы правы – я действительно давно не была у врача…
Девушка, внимательно всматриваясь в монитор, одной рукой орудовала датчиком под синей пелёнкой, а второй нажимала разные кнопки на аппарате, меняя картинку. Марина морщилась от неприятных ощущений, страдальчески глядя в потолок.
– Ну что там, доктор? – спросила она и неловко пошутила. – Жить-то буду?
– Женщина, лежите спокойно, – строго ответила врач Иванова. – Не мешайте.
Она зафиксировала картинку в мониторе, сняла перчатки, взяла со стола мобильный телефон, быстро нашла нужный номер.
– Игорь Петрович, тут сложный случай… Можно вас пригласить для консультации? Да? Хорошо.
Марина, неловко повернув голову, бросала тревожные взгляды на девушку, но та с озабоченным видом перебирала на столе какие-то бумаги. Затем она повернулась к Марине, которая так и лежала с согнутыми в коленях ногами под пелёнкой, боясь даже дышать, а не то что пошевелиться.
– А что вы, женщина, хотите? Игорь Петрович – настоящее светило в области УЗИ! Просто лучший! И он – хозяин нашей клиники, между прочим… Мне тут у вас кое-что не нравится, но я бы хотела, чтобы ещё и он глянул…
Раздался звонок мобильного телефона – девушка схватила трубку.
– Да, Игорь Петрович! Конечно, жду! Срочно вызывают в департамент здравоохранения?.. Ну ладно, я тогда сама… Ничего-ничего, всё нормально.
Молодая доктор натянула новые перчатки, присела к аппарату УЗИ и снова запустила руку с датчиком под синюю пелёнку.
Цветная картинка на мониторе мерцала и постоянно менялась. Марина, стараясь не концентрироваться на противном инородном предмете внутри себя, неудобно повернув голову, тоже пыталась хоть что-нибудь рассмотреть на экране.
– Да нет, ну вот же хорошо видно… – бормотала девушка. – Это явно миома… или даже миосаркома…
– Что?! – с ужасом воскликнула Марина.
– Это я не вам! – раздражённо бросила в ответ доктор.
– А кому?! – чуть не заплакала Марина. – Здесь больше никого нет!
– Господи, что за пациенты пошли… – досадливо скривилась Олеся Алексеевна. –Женщина, я всё напишу в вашей карточке! Вставайте, одевайтесь.
Марина поднялась, неловко прикрываясь пелёнкой.
– Но вы сказали «миосаркома»… – пробормотала она. – Это же не шуточки…
– А кто здесь шутит? – врач сменила тон. – Миомы, женщина, бывают разные, но зачем сразу паниковать? Я сейчас напишу заключение, и с ним пойдёте к онкологу…
Марина, которая в это время одевалась за ширмой, замерла на месте, потом выглянула, прижимая к груди светлые брюки.
– К онкологу?! – сдавленно воскликнула она. – Вы сказали – к онкологу?!
Девушка перестала набирать текст на компьютере и недовольно обернулась.
– Да, к онкологу – а что здесь такого? Чем онколог отличается от любого другого врача? Зато, если ничего не подтвердится, вздохнёте спокойно и будете жить дальше…
– А что, может и подтвердиться?.. – в смятении прошептала Марина.
Врачиха картинно закатила глаза.
– Да что мы тут с вами гадаем на кофейной гуще?! Есть специалисты – они разберутся. Главное – не затягивайте, потому что время в данной ситуации играет против вас. Запомните – вовремя выявленное злокачественное новообразование в 90 процентов случаев не приводит к летальному исходу…
Марина в полуобморочном состоянии вышла из-за ширмы. Светлые волосы растрепались, в глазах застыл страх. Прижав к груди белую сумку, она присела на краешек стула.
– Вы думаете, там… что-то серьёзное?
Девушка пожала плечами и снова принялась что-то быстро набирать на клавиатуре компьютера.
– Вы же понимаете… э-э… Марина Эдуардовна… – проговорила она. – Точный диагноз я вам не поставлю… То, что увидела, я опишу… Дальше – к специалистам: сдавать анализы, проходить более детальное обследование. Ещё раз повторяю – не надо ничего бояться. Даже если внутри узла миомы формируется саркома, это не приговор на ранней стадии. Так, мне нужно ещё кое-что: когда начали половую жизнь, роды, аборты…
Марина сидела с совершенно потерянным видом. Когда она шла сюда, в эту клинику, то, конечно, предполагала, что может узнать что-то не очень приятное о своём здоровье, – собственно, беспокойство о нём и стало причиной обращения. В последнее время она чувствовала себя не очень хорошо, да и регулярные «женские радости» перестали быть такими уж регулярными. Марина грешила на гормональный сбой, проблемы со щитовидкой и даже ранний климакс, но чтобы такое!..
Олеся Алексеевна, взглянув на настенные часы, которые показывали почти два часа пополудни, занервничала.
– Женщина! – повысила она голос. – Я спрашиваю: во сколько лет вы начали половую жизнь, сколько было родов, аборты…
– Жизнь… – спохватилась Марина. – В полных 17 лет… В 18 родила дочь. Роды были очень тяжёлыми… Больше не беременела. Диагноз – «бесплодие». Абортов никогда не было…
