«Прокуратура – око Государево».
Петр Первый.
Глава 1.Был месяц май
В Ворошиловград прилетаю утром в довольно минорном настроении, но беру себя в руки, не желая расстраивать встречающего меня отца. С него довольно письма о моем увольнении со службы.
Из аэропорта мы уезжаем на «Волге» Василь Палыча Лисова, старинного отцовского приятеля-фронтовика и нашего соседа. Судя по поведению, ему тоже все известно лишних вопросов Василь Палыч не задает. Отец же вообще отличается не многословием, что сейчас весьма кстати. Короче, встреча не радостная. Садимся в машину и едем домой.
В салоне слышится только ровный гул мотора и тихая музыка, льющаяся из радиоприемника.
А весна кругом в самом разгаре. Лежащая по обе стороны от автострады степь, расцвечена россыпями полевых маков и перемежается зеленеющими в долинах балками. На горизонте, подобно египетским пирамидам, в прозрачном мареве синеют шахтные терриконы, а над всем этим великолепием властвует бездонное голубое небо, с трепещущим в нем жаворонком. Льющем на землю свою песню.
Скопившееся за последние месяцы напряжение куда-то исчезает, настроение улучшается, и я вдруг понимаю, мое «автономное плавание» не закончилось, оно продолжается.
В отличие от отца, Таня, мама и сестра встречают меня более эмоционально – со слезами, и сразу же ведут показывать дочурку.
Она крохотная, с кукольными ручками и карими глазами.
– Ну, здравствуй, доча, – протягиваю ей палец. Малышка цепко хватается за него и радостно визжит.
– Узнала отца,– смеются окружающие, а я осторожно беру в руки маленькое тельце. Ребенок почти невесом, но неожиданно крепок. Он удивленно таращит на меня глаза и что-то довольно агукает.
– Разговаривает с тобой, – улыбается Таня.
Затем мы с отцом умываемся с дороги, все вместе усаживаемся за накрытый во дворе под цветущей дедовской яблоней стол и завтракаем. После бессонной ночи неодолимо тянет в сон, и меня отправляют спать. Подушка со свежими простынями пахнут барвинком, как в детстве, и что-то навевают.
Вечером нас навещает принаряженная родня, а когда в небе зажигаются первые звезды и она уходит, мы с отцом уединяемся в летней кухне и я рассказываю ему обо всем, что произошло.
Отец невозмутимо курит и внимательно слушает.
– Что думаешь делать дальше? – гасит он в пепельнице сигарету, когда я заканчиваю.
– Продолжу службу в органах здесь, на родине.
– Я бы на твоем месте устроился в прокуратуру. Образование ведь позволяет?
– Вполне.
– Я, кстати, по этому поводу уже кое – с кем говорил.
– И с кем же?
– Он называет фамилию первого секретаря горкома партии Малика.
Этого человека я немного знаю. В свое время он был парторгом нашего шахтоуправления, а потом ушел на повышение в областной комитет партии.
– Так что, пару дней отдохни, а потом его навестим (продолжает батя). И чтоб был непременно в форме. Носить ведь ее тебе не возбраняется?
– Не возбраняется, – улыбаюсь я, и мы идем спать в хату.
В палисаднике трещат первые цикады, в воздухе запахи ночной фиалки.
Через неделю едем в горком к Малику, который довольно радушно принимает нас в своем обширном, с коврами и дубовыми панелями, кабинете. После взаимных приветствий он усаживает посетителей за приставной стол (сам располагается напротив) и я вкратце рассказываю о себе. Выслушав, задает несколько вопросов, с минуту молчит, а затем говорит, нам в прокуратуре такие люди нужны. Чекисты, вооруженный отряд партии.
После чего снимает трубку одного из стоящих на столе телефонов и набирает номер.
– Александр Семенович? Здорово, как дела? Работы полно? У меня не меньше. Ты отвлекись немного, сейчас к тебе подойдет бывший работник КГБ по поводу дальнейшей службы, постарайся ему помочь. О результатах доложи.
Через полчаса, следуя по ухоженному центру вверх (на Луганщине все города -такие) подхожу к зданию прокуратуры, расположенному рядом с горотделом милиции. Из пустого гулкого фойе поднимаюсь на второй этаж и открываю дверь в приемную, где пожилая женщина-секретарь в завивке, бойко стучит на пишущей машинке.
– Вы из горкома? (отрывается от работы), проходите. Александр Семенович на месте.
Захожу в кабинет с портретом Брежнева в маршальской форме на стене и тремя широкими окнами, представляюсь.
Прокурор выглядит довольно внушительно. Он высокого роста и плотного сложения, с породистым крупным лицом и обширной лысиной, опушенной седым венчиком.
– Присаживайтесь, лейтенант, – указывает на стоящий у приставного стола стул. – Какими судьбами к нам?
Я снова рассказываю свою историю. Он внимательно слушает, откинувшись в кресле.
– В контрразведке специализировались как оперативник? (задает вопрос).
– Именно
– Стаж работы?
– В календарном исчислении, три года
– Насколько понимаю, намерены продолжить службу в органах прокуратуры?
– По мере возможности.
– У меня, к сожалению, сейчас свободных мест нет, – вздыхает прокурор. – Но почему бы вам не продолжить службу в милиции, а затем, если будет желание, можно перевестись к нам. В ГОВД, как раз нужен следователь. Прямо сейчас могу организовать встречу с начальником. Идет?
Столь быстрого развития событий я не ожидал, но согласно киваю.
Вслед за этим Скребенков (так фамилия прокурора) звонит по телефону начальнику следственного отдела, который, судя по разговору, женщина и рекомендует принять меня для решения вопроса по существу. Та не возражает. Благодарю Александра Семеновича за содействие и направляюсь в милицию, которая в соседнем здании.
Начальник следственного отдела оказывается миловидной брюнеткой в звании капитана. Кроме нее в кабинете находится рослый светловолосый парень, примерно моих лет, просматривающий какие – то материалы, и делающий из них выписки.
Женщина – капитан сразу же засыпает меня целым ворохом вопросов, касающихся прошлой службы, а после заявляет, что готова принять меня на службу в качестве старшего следователя. Прошу сутки на раздумье и получаю согласие, после чего простившись с капитаншей, выхожу из кабинета.
Вслед за мной появляется светловолосый, который останавливает меня в коридоре.
– Не очень спешите?
– Нет.
– Я заместитель прокурора города Валентин Исаев, хотел бы с вами поговорить.
– Нет вопросов.
– Тогда пойдемте к нам.
Мы выходим из прохладного коридора на яркий свет, спускаемся с высокого крыльца вниз и следуем по назначению.
Как и у прокурора, кабинет заместителя на втором этаже, но в другом крыле здания.
– Закурим? – предлагает мне Исаев сигарету, когда мы присаживаемся за заваленный бумагами стол.
– Не возражаю, – отвечаю я, и в свою очередь протягиваю ему раскрытую пачку «Казбека».
– Сталинские? – смеется хозяин кабинета, беря одну папиросу и щелкает зажигалкой. Некоторое время молча дымим, разглядывая друг друга.
