АПОКАЛИПСИС СПУСТЯ
Небесное светило давно сменилось, тысяча лет уж прошла; не вспомнит никто, каким был прежде мир, и как называлась звезда, поднимающаяся днем из-за горизонта в прежние времена. История стала пылью во вселенной, да и не стремился никто копаться в этой песочнице. Хватало знания о том, что поначалу наступил апокалипсис, судный день. Мир погрузился во тьму и пламя, да, наверное, и сгинул бы так, если бы гиперпространственный прыжок не перекинул нашу грешную землю в другую точку вселенной. Не сохранили предки нам и имен спасителей, но из уст в уста передавали, как уничтоженный и погибающий мир учился жить заново. На руинах прежних государств и империй. Среди скелетов механизмов. Слушая биение кибернетических сердец. Все переменилось. Люди в неминуемой смерти нашли новый источник света, зажгли новую звезду, притянули новые спутники.
Пришедшие поколения забывали о прошлом мире, о его бурной истории и падении. Они выросли в иной реальности, в которой царили (пусть и очень специфические) покой, спокойствие и гармония. Для них свет новых звезд стал символом надежды и возрождения, который освещал путь к утопическим горизонтам и возможностям. Все, что осталось от прошлого – лишь легенды и рассказы, хоть и продолжавшие передаваться из уст в уста, но переставшие иметь значение в этом выкраивающим себя обществе.
Кибернетика стала частью нашего рождения, нашей жизни и нашей смерти, и даже мойры нового мира ткали судьбы не нитями, а нейронными сетями.
За тысячелетие, последовавшее за Великой катастрофой, человечество претерпело поразительные трансформации. Мир не скрывал последствий своего апокалипсиса, но при этом шагами настоящего гиганта модернизировался, технологически прогрессировал, компьютеризировался. Древние знания канули в Лету, уступив место другой эре. Из пепла рухнувших цивилизаций возникла единая новая, выросли города-ульи, сверкающие металлическими конструкциями и неоновыми огнями. Люди научились использовать кибернетические имплантаты, обретая невиданную силу и возможности. Значительно увеличилась и продолжительность человеческой жизни; да только не каждый мог позволить себе процедуры по омоложению. Хотя, она и жизнь-то шибко дешевле не стала. Не покидало людей и чувство экзистенциального одиночества. Они ощущали себя чужаками в явившейся заменой старому вселенной, лишенными связи с прошлым. Многие обращались к религии, ища утешение и смысл в трансцендентном мире, кто-то ударялся в кибернетические иллюзии и погружал сознание в многообразие развлекательных программ и виртуальных реальностей – и те, и другие сгорали быстро в попытке найти смысл существованию.
Одни лишь время и ветер оставляли свой след, продолжая превращать в руины то, что когда-то было (или станет) для нас значимо.
Насколько быстро новый мир выстроился в единую империю, настолько быстро и летучие города, выросшие на некогда чуждой планете, превратились в обособленные образования. В каждом царствовал наместник – сын златоликого императора, живущего в собственном удаленном чертоге.
Конкуренция за ресурсы и технологии разыгрывалась ожесточенно. Возникли могущественные корпорации, контролирующие большую часть экономической и политической власти, а киберпреступность стала бичом общества. Недобросовестные лидеры стремились к монополии на разработки.
Вместе с тем в обществе складывалось четкое разделение.
Золотом и передовыми технологиями очертило себя "ядро", пользующееся всеми благами цифровизационного прогресса, элита, состоящая из богатых и влиятельных людей. Они обосновались в роскошных апартаментах так называемых Верхних (в прямом и переносном смысле) городов, именуемых "Стеклянными джунглями". Это место – вотчина высоких небоскрёбов, витрины которых перегружались голографическими светящимися вывесками и рекламой самых передовых кастомизаций и товаров; эпицентр роскоши, власти и инноваций.
"Оболочкой" прозвали обычных граждан, составлявших большинство населения. Им было уготовано трудиться на предприятиях корпораций, получая скромное вознаграждение, и жить в тени стеклянных башен. "Сумрачные лабиринты", они же "Нижние города", всегда освещались не небесными светилами, а неоном и флуоресцентными красками. Стеклянные джунгли закрывали звезды и небо, погружали улицы в туман, полутьму. Даже днем царило в Нижних городах ощущение ночи. Переплетение узких переулков и захламленных дворов только усиливало это чувство непроглядной тьмы, в которой легко потеряться; звуки города проникали сквозь стекло и металл, создавая беспорядочный хор, наполненный гулом, шумом и гнутой музыкой. Зайди чуть глубже в эту тьму, сверни, коль знаешь где, за нужный поворот, и сумрак утягивал в собственные сети: азартные игры, торговля запрещенными товарами и темные сделки процветали в закоулках, где закон – лишь слово на бумаге. Лабиринты эти манили и привлекали, но в их объятьях часто пропадали те, кто не оказывался готов к тому, что обнаружит внутри.
И, наконец, "отверженные" – изгои, лишенные гражданских прав и живущие на обочине общества. Их и за людей-то не почитали. Отверженным сильные мира сего милостиво предоставили Подземный город, направив тех на "Арену Изгнанных Демонов", или иначе в АИД. В этих катакомбах жизнь не знала пощады. Здесь царило право сильнейшего, и лишь те, кто обладал достаточной силой и хитростью, могли выжить.
Везде существовала своя иерархия. Подняться на вершину – тяжело, опасно. Скатиться вниз – дело не хитрое. Отверженные оказывались на отшибе, в оболочке структура разрасталась от банд, возглавляемых отцами ночи и контролирующих районы, до корпораций, борющихся за власть и ресурсы. Выше стояло ядро, где корпорации были крупнее, а мафиозные кланы весомее. Еще выше – наместники, еще выше – император… Но это так, общие схемы, план крупными росчерками. Углубляясь серьезно нетрудно потерять голову в переплетении хитроумных лабиринтов взаимозависимостей и связей.
Сверх сказанного, иерархия общества всегда являлась одной из тех вещей, о которых не принято было рассуждать в новом мире вслух. Это считалось настолько же несуразным, насколько поднимать глаза к небу в надежде увидеть след потухшей цивилизации, сожранной собственной звездой. Если кто-то и поднимался на смотровые площадки, дабы увидеть бесконечный космос, то лишь затем, чтобы насладиться вспыхивающими на небе голубыми точками – накопителями, "сердцами городов", поглощающими энергию и направляющими ее в артерии наших технологичных муравейников. Если кто-то и поднимался на смотровые площадки, то разглядывал сетку высокоскоростных магистралей, шумных дорог; наблюдал за летающими машинами ребят с толстым кошельком и удивлялся, как слажено работают "воздушные дороги". Если кто-то и поднимался на смотровые площадки, то смотрел на четкое деление Стеклянных джунглей и Сумрачных лабиринтов, на деление Верхнего города, живущего в свете звезды, и Нижнего, сокрытого тьмой высоток и освещенного неоном.
