Владимир Лещенко - Тьма внешняя

…Ох, чует мое сердце, надо такую жизнь быстренько заканчивать, не то болтаться мне в петле – известное дело, сколько веревочке не виться… Да и надоело; и Гансу, козлу старому, подставляйся, и Якоб туда же норовит, даром что нужны ему вроде и не бабы, а совсем наоборот! Уходить надо. И вообще завязывать с большими дорогами.

Того что припрятано, хватит надолго, если не транжирить попусту. Уберусь отсюда подальше, в места, где никто и не слыхал про меня; найду, глядишь, себе какого никакого мужа, корчму открою. Давно пора, сколько раз уж себе слово давала! И ведь подворачивались же случаи! Тот купец ганзейский, что жениться на мне обещал, ведь не врал, похоже. И надо ж мне было навести на него Рутгера Паленого! А обиднее всего, что Паленый и расплатиться со мной не успел: повязали сердешного в тот же день. Или взять хоть ту графскую вдовушку из Вестфалии. Крепко я ее зацепила должно быть: с собой звала, озолотить обещала. И щедрая: пять монет за первую ночь отвалила! А ласковая – никакого мужика после не захочешь, честное слово. Кто мешал тогда с ней уехать? Так нет же – польстилась на ожерелье! Да она его, может быть, через месяц-другой сама бы мне отдала, а так еще и из города бежать пришлось. Да, одно слово, дурой я была изрядной, но теперь уж все. Баста!

Ладно, день прошел, и слава Богу, а утром, на свежую голову все обдумаю как следует. Свалю отсюда, не будь я Катарина Безродная!

…Двое, одетые в одинаковые синие туники и черные брюки, заправленные в короткие серебристые сапоги, молча склонились над мерцающим разноцветными бликами прозрачным шаром.

– Да, ты прав, – наконец произнес тот, кто выглядел старше (хотя можно ли говорить о возрасте почти бессмертных существ?). – Ты прав, это и впрямь великое дарование. Я, конечно, не сомневался в тебе, Таргиз, но такого, признаться, не мог предположить. Да, не столь уж многие из известных мне Хранителей могут похвастаться подобными способностями.

Он вновь пристально всмотрелся в шар, в глубине которого, среди серых и буроватых полос переливались зеленые и ярко– синие тонкие прожилки.

– Но, Тьма Внешняя, как же они задавлены, как загрязнен спектр!

– Трудно было предполагать иное, Наставник, – негромко, словно оправдываясь, ответил Таргиз.

– Да, конечно, я понимаю, – тот, кого назвали Наставником, опустился в кресло. – В подобном месте, и в подобное время… Мановение руки – и стена прямо перед ним обратилась в экран, на котором загорелось трехмерное переплетение замысловато изогнутых линий множества цветов и оттенков. И он, и Таргиз некоторое время изучали переливчатый рисунок

– Какие силы – просто поверить невозможно! И сколько времени уйдет на расчистку! Она, скорее всего, не проживет столько…

– Кто она такая? – спросил вдруг он, обернувшись к Таргизу.

– Она? Она преступница, Наставник. Живет тем, что отбирает средства к существованию у других людей, часто при этом убивает их.

– Тогда она тем более не проживет необходимого времени. Боюсь, как бы твоя находка не оказалась бесполезной, ведь из подобного континуума мы не сможем даже извлечь ее отражение в Мидр.

– Я думаю, Наставник Зоргорн, – осторожно начал Таргиз, – нам следует избрать совершенно противоположное решение. Если невозможно использовать то, что существует, то, быть может, можно создать нечто новое?

– Ты не хуже меня должен знать, что это невозможно: в мирах подобного рода на трансформацию уходит слишком много Сомы, при том, что результат далеко не всегда удовлетворителен. Кроме того, в половине случаев трансформативное копирование заканчивается гибелью объекта. Нет, забудь об этом, никто не даст нам необходимых ресурсов на таких условиях.

– Это не потребует таких больших затрат, как тебе кажется, Наставник, – в голосе Таргиза прозвучал оттенок затаенного торжества. – В данном случае можно применить иной способ. Если вместо прямой трансформации осуществить перемещение ментальной составляющей на другой носитель, пусть даже и с частичной его трансформацией, то Сомы уйдет совсем немного. Не потребуется даже пробивать осевой канал – хватит обычного спирального. Как раз сейчас рядом с ней почти постоянно находятся два человека – именно то, что нам нужно.

Зоргорн, с напряженным вниманием слушавший своего ученика, прервал его нетерпеливым жестом

– У тебя есть уже план воздействия на данный мир? Хотя бы в общих чертах?

– Нет еще, но некоторые соображения имеются.

– Тогда не мешкай, принимайся за работу немедленно. Как только ты закончишь, я немедленно доложу Высшим. Иди, а я еще понаблюдаю…

Странные дела со мной творятся. Как будто кто-то следит за мной все время, и днем и ночью. Плохо…Слыхала я от бывалых людей, что вот так ума лишаются; случалось, своих лучших друзей ни за что резали. И не нравится мне, как Ганс последние дни себя ведет. Что-то он определенно замышляет… Нет, надо уходить, чем скорее, тем лучше…

Перешагнув высокий, сияющий золотом порог, они оказались в обширном помещении со стенами цвета матового сапфира. Оба – и Зоргорн, и Таргиз одновременно склонились в церемониальном поклоне. Тот, кто их ждал, коротко кивнул, отвечая на приветствие. Внешне он не выглядел старым, не старше Зоргорна, но, тем не менее, от него исходила аура, глубокой, почти запредельной древности. Так мог бы выглядеть спустившийся на Землю бог.