Управление Абрафо – город в городе. Царство в царстве. Квартал тайной и не тайной полиции хоть и не обнесён высокой стеной, сторонясь площадей и улиц Эйоланда, но его мрачные здания чужеродны, словно опухоль на молодом теле.
Граница жилых кварталов с кварталом Абрафо воспринимается населением совершенно чётко – одна сторона улицы пестрит буйством красок, неона, пластика и стекла; вторая – кирпичные стены без облицовки. Первая возвышается над второй, но возвышается не горделиво, а скорее от попытки в страхе отшатнутся.
Жители города стараются не смотреть в сторону Абрафо. Несчётное количество мифов и городских легенд гуляет про него и многие из них действительно имеют под собой не только выдумки. Мифы плодятся, забываются, вспоминаются, видоизменяются, вновь забываются и также вновь всплывают на поверхность городского фольклора.
Жители ненавидят Абрафо, власти мечтают стереть его с лица города. Но Абрафо стоит уже не одно столетие, являясь гарантом стабильности, зачищая кварталы с бандами и пресекая бунты, ставя на место зарвавшихся властителей и особо ретивую оппозицию.
Они – равновесие огромного мегаполиса, возведённого почти три тысячи лет назад. Возведённого совершенно другим народом, даже отдалённо не напоминающим его сегодняшних хозяев.
Квартал Абрафо делится на жилые здания, складские помещения и штаб управления – самое большое здание в тридцать пять этажей, бросающее своими размерами вызов высоткам из соседних кварталов.
Здесь часто решается судьба города и населяющих его жителей.
Именно потому квартал Абрафо так ненавистен.
За его реальную власть.
***
Письменный стол колченого брыкнулся и в очередной раз попытался скинуть с себя груду бумаг. Плоды его предыдущих усилий валялись на полу повсюду, и некоторые из них уже успели обзавестись грязными отпечатками лап.
Просторный кабинет с тремя столами казался тесным из-за бардака и стен, сплошь покрытых хаотичными надписями, рисунками и материалами из расследуемых дел.
Рисунки хозяйка кабинета наносила на стены сама, обычно в приступах ярости или в депрессивном настроении. Предметом её творчества часто становились провинившиеся подчинённые и разыскиваемые преступники. В редкие периоды влюблённости она предпочитала пейзажи, но так как никогда не видела их вживую – только на чёрно-белых картинках старых книг – то пейзажами в её понимании становились руины городских застроек на растрескавшейся и почерневшей от пожаров земле.
Депрессии порождали поля битв. Их она тоже никогда не видела, а потому дальше тронутых тленом тел, ржавого оружия и разграбленных замков – тоже подсмотренных в книгах – её фантазия не продвигалась.
Радостное и восторженное настроение картин не рождало вовсе. В такие дни подполковник Тоя Багенге занималась исключительно работой и ничем больше.
Тоя с трудом успокоила грозившую расползтись по кабинету очередную порцию бумажной массы и подняла с пола один из документов. На странице с донесением явственно проступил жирный след от завтрака – то ли её, то ли кого-то из коллег.
Скорее всего, её завтрака, подумала она. Сомнительно, будто кто-то из подчинённых осмелился бы есть на предназначенных ей сводках. Впрочем, даже если и так, она отнеслась бы к этому с пониманием: бумагами в Абрафо завалились все.
Сервер центрального управления вышел из строя неделю назад. Техники работали круглосуточно и обещали послезавтра вновь восстановить доступ к базам данных и избавить всех от бумажного ада, лавиной захлестнувшего управление.
Пять миллионов населения города обеспечивали Абрафо неиссякаемым потоком информации, которую требовалось оперативно обрабатывать. Компьютерная обработка данных широко использовалась последние двести лет, но столь крупная авария случилась впервые. Силовое оборудование за два века попросту выработало свой ресурс, а обслуживающим подстанцию электрикам в голову не пришло почесаться заранее и собрать аварийную схему.
По гнусному закону подлости, существующему, безусловно, во всех мирах, серверы отключились ровно тогда, когда требовались больше всего. Именно сейчас Абрафо завязло в расследовании нескольких запутанных дел, грозящих городу крупными беспорядками.
Эйоланд кипящим котлом трещал по швам, являя миру всё то, что бережливо взращивал все предыдущие годы.
– Брось всё и хорошенько напейся, – посоветовала Лика Камо, коллега, подчинённый и единственная близкая подруга. – Ты уже три дня отсюда не вылезаешь. Так и свихнуться недолго.
Лика знает, что такое пейзаж. Она знакома с запахами леса, болот, вкусом листьев и свежей добычи вместо синтетического мяса. Её уши слышали журчание ручьев, стрекотание насекомых и пение птиц, а язык ещё помнит вкус ледяной родниковой воды.
А потому на стены она старается не смотреть.
– Не могу, – кротко ответила Тоя. – К тому же через час выезжаем на ликвидацию банды в Чумном квартале.
Барсица, высокая и стройная, с длиннющим пушистым хвостом, сидела на соседнем столе и болтала ногами. Хвост покоился на груде бумаг, спускался на стул и свисал почти до пола. Его загнутый кончик время от времени чуть подёргивался, в такт весёлому настроению владелицы.
– Мы прекрасно управимся без тебя. Минимум убитых, максимум пленных. Тщательный обыск и напиток правды всем без исключения. Ничего особенного. Я проведу операцию, а ты отдохни. Твоя ошибка, вызванная усталостью, встанет всем гораздо дороже.
– Не выйдет, – покачала головой Тоя. – С сегодняшнего дня у тебя другая задача, приоритетная над остальными. Найди Алекса Багенге. Привези его живым или мёртвым. Даже не знаю, каким лучше. Мёртвым, пожалуй…
Она бросила взгляд на стену. В облик Алекса Багенге она вложила всю свою ярость. Теперь он болтался повешенным на фонарном столбе, с высунутым языком и обвисшим до асфальта хвостом. Картинка выглядела донельзя реалистичной.
После побега Алекса из тюрьмы Тоя потратила на неё несколько часов, замазав картину массовой казни электриков из коммунальных служб – к облегчению последних.
Лика вздохнула. Несмотря на безуспешные попытки объяснить, как выглядит нетронутая природа и что та совершенно не связана с разрушенным городом, талант подруги она всячески поддерживала.
Но иногда Тоя перегибала палку. С Алексом, например. По поводу электриков Лика была солидарна.
– Мёртвым…Ты уверена?
Вместо ответа Тоя запустила в барсицу папкой с фотографиями из тюрьмы.
Лика поймала снаряд и положила рядом на стол. Папка тут же сползла, прихватив с собой несколько листков, и шлёпнулась на пол, рассыпавшись содержимым.
Задумчиво посмотрев сверху и не заметив ничего нового – в тюрьме после побега Алекса она побывала лично – Лика вновь перевела взгляд на подругу.
