О. Генри - Туман в Сан-Антонио

Туман в Сан-Антонио
Название: Туман в Сан-Антонио
Автор:
Жанры: Литература 20 века | Зарубежная классика
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Туман в Сан-Антонио"

Один из самых известных юмористов в мировой литературе, О. Генри создал уникальную панораму американской жизни на рубеже XIX–XX веков, в гротескных ситуациях передал контрасты и парадоксы своей эпохи, открывшей простор для людей с деловой хваткой, которых игра случая то возносит на вершину успеха, то низвергает на самое дно жизни.

«Аптекарь впился острым взглядом в бледное лицо, полузакрытое поднятым воротником пальто.

– Не хочется мне отпускать вам, – говорит он с сомнением. – Вы уже взяли двенадцать таблеток морфия час назад.

Покупатель смущенно улыбается…»

Бесплатно читать онлайн Туман в Сан-Антонио


Аптекарь впился острым взглядом в бледное лицо, полузакрытое поднятым воротником пальто.

– Не хочется мне отпускать вам, – говорит он с сомнением. – Вы уже взяли двенадцать таблеток морфия час назад.

Покупатель смущенно улыбается.

– Все ваши кривые улицы. Я не собирался беспокоить вас вторично, да, верно, сбился с пути. Прошу прощенья.

Подтянув повыше воротник пальто, он медленно направляется к выходу. Останавливается на углу, под электрическим фонарем, рассеянно вертит в руках маленькие картонные коробочки.

– Тридцать шесть, – бормочет он про себя. – Хватит за глаза.

Все дело в том, что серый туман завладел в эту ночь городом и холодный страх схватил за горло его гостей. Три тысячи больных, если верить статистике, проводили эту зиму в Сан-Антонио. Они съехались сюда со всех концов страны, прослышав, что узкие, петляющие по обеим сторонам реки улички избрал своим местопребыванием великий бог Озон.

Самый чистый воздух, сэр! Чище нет на земле! Ну да, речка вьется через весь город, но это не значит, что у нас есть малярия, о нет, сэр! Многократные пробы, проводившиеся как местными, так и столичными экспертами, показали, что наш воздух не содержит в себе ничего вредоносного – ничего, кроме озона, чистого озона, сэр! Опыты с лакмусовыми бумажками на всем протяжении реки выявили… Впрочем, вы прочтете это в наших проспектах. А не то любой из местных жителей перескажет их вам слово в слово.

Мы достигли чудес в смысле климата, но погода не в нашей власти. И Сан-Антонио снимает с себя ответственность за этот холодный серый туман, который целует в губы три тысячи жертв и распинает их на кресте. В такую ночь свирепеют прожорливые туберкулезные бациллы, которых держала в узде надежда. Бледные цепкие пальцы тумана задушили в эту ночь не одного обреченного. Не один служитель бога Озона сдался в эту ночь врагу и повернулся на постели лицом к стене в той холодной тупой апатии, которая так пугает окружающих. И не одна душа отлетела прочь вместе с хлынувшей из горла алой струйкой крови, оставив позади мертвые тела – холодные и белые, как самый туман. А некоторые увидели в этом атмосферном посланце призрак великого, немыслимого соблазна; он нашептал им, как нелепо вдыхать воздух в легкие только затем, чтобы выдохнуть его обратно, и они обрели покой с помощью того, что подвернулось под руку, – пистолета, газа или благодетельной соляной кислоты.

Покупатель морфия долго бредет в тумане и, наконец, останавливается на одном из десятка чугунных мостов в центре города, перекинутых через маленькую капризную речонку. Задыхаясь, он прислоняется к перилам, ибо туман сгустился здесь, он притаился, как тать, и готов задушить любого из Трех Тысяч, который пройдет этим путем. Надсадный чахоточный кашель рождает насмешливое эхо в железных тросах моста, и они звенят, словно издеваясь:

«Кликети-кляк! Чуточку холодно, чуточку сыро! Но только не от реки, сэр! Лакмусовые бумажки на всем протяжении, и ничего, кроме озона. Клякети-кляк!»

Справившись с кашлем, приезжий из Мемфиса замечает шагах в десяти от себя какую-то фигуру в пальто; незнакомец привалился к перилам моста и тоже старается отдышаться после очередного приступа кашля. Три Тысячи – это своего рода братство, они обходятся без обычных формальностей при знакомстве. Кашель заменяет им визитную карточку, кровохарканье – рекомендательное письмо. Приезжий из Мемфиса, оправившись первым, первым и вступает в разговор.

– Гудол. Мемфис. Туберкулез легких. Кажется, последняя стадия.

Три Тысячи скупы на слова. Слово – это дыхание, а его надо беречь для того, чтобы выписывать чеки докторам.

– Хэрд, – хрипит другой. – Хэрд. Из Толедо. Огайо. Катарральный бронхит. Тоже скоро крышка… врач сказал. Дает мне четыре недели, если буду беречься. Ты уже получил увольнительную на тот свет?

– Мой доктор, – с оттенком хвастовства говорит Гудол из Мемфиса, – обещает мне еще три месяца.

– А, черт с ней… с разницей! – ворчит толедец, заполняя промежутки между словами хрипом и свистом. – Что такое месяц? Я вот свой срок… скошу… до одной недели… и подохну в какой-нибудь трясучке – на четырех колесах… чтоб не трястись на постели. В кабаках, гляди, вой подымут, когда я отправлюсь к праотцам. Я кабаки-то, можно сказать, облагодетельствовал с тех пор, как взял этот аллюр. Слышь, Гудол из Мемфиса… если твой доктор отмерил тебе такую малость… ты бы… вот, как я… кутнул во всю мочь… и отправился бы ко всем чертям легко и без проволочки.

Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru


С этой книгой читают
От волхвов пошёл обычай дарить на Рождество подарки. Волхвы были мудры, в отличие от двух влюблённых героев этой книги, снимающих бедно обставленную квартирку. Но это не помешало им подарить на Рождество друг другу подарки, неблагоразумно пожертвовав самым дорогим, что у них было…«Дары волхвов» О. Генри считается одной из лучших и трогательных историй о любви.Книга впервые выходит с иллюстрациями известного художника Вячеслава Люлько.Для среднего
Один из самых известных юмористов в мировой литературе, О. Генри создал уникальную панораму американской жизни на рубеже XIX–XX веков, в гротескных ситуациях передал контрасты и парадоксы своей эпохи, открывшей простор для людей с деловой хваткой, которых игра случая то возносит на вершину успеха, то низвергает на самое дно жизни.«В небольшом квартале к западу от Вашингтон-сквера улицы перепутались и переломались в короткие полоски, именуемые про
«В качалке у окна сидел рыжий, небритый, неряшливый мужчина. Он только что закурил трубку и с удовольствием пускал синие клубы дыма. Он снял башмаки и надел выцветшие синие ночные туфли. Сложив пополам вечернюю газету, он с угрюмой жадностью запойного потребителя новостей глотал жирные черные заголовки, предвкушая, как будет запивать их более мелким шрифтом текста…»
О'Генри (настоящее имя Уильям Сидни Портер, 1862—1910) – американский писатель, юморист, мастер коротких новелл с неожиданным финалом. Сюжеты произведений часто черпал из жизни. Сидя в тюрьме по обвинению в растрате, написал первый рассказ. Его творения имели счастливый финал, а вот самого автора судьба не радовала. Так, знаменитые «Дары волхвов» были написаны после того, как он приехал к умирающей жене на Рождество. Он успел попрощаться с любимо
В многогранном наследии великого писателя Антона Павловича Чехова тема любви занимает центральное место, хотя долгое время Чехова считали, в первую очередь, сатириком и бытописателем, мастером острых и метких зарисовок. В этой книге собраны чеховские шедевры, посвященные любви. Среди них – грустные лирические истории, в которых проявилось глубочайшее понимание психологии человека, и язвительные сюжеты, и попытка написать «бульварный роман» о несч
Роман «Кому-то и полынь сладка» (1929) принадлежит к лучшим образцам прозы Танидзаки. Это история о несчастливом браке: муж и жена давно уже тяготятся своими узами, но вместо того чтобы расстаться и обрести желанную свободу, продолжают мучить себя и друг друга…Однако главный интерес романа заключается не в сюжетной коллизии как таковой, а в самой его атмосфере. Лирическое начало просвечивает сквозь всю ткань повествования, связывая воедино объект
Творческое наследие Сигизмунда Кржижановского (1887–1950), замечательного писателя, драматурга, философа, историка и теоретика театра, еще до недавнего времени оставалось неизвестным широкому читателю. Он жил в Москве, преподавал в студии Камерного театра, служил в издательстве «Советская энциклопедия», писал научные статьи, сценарии рекламных роликов, а также оперные либретто и киносценарии (правда, в титрах его фамилию не указывали), переводил,
Автобиографическая трилогия «Из Ларк-Райз в Кэндлфорд» – ностальгическая ода, воспевающая жизнь провинциальной Англии Викторианской эпохи, рассказанная от лица девочки Лоры, выросшей в деревушке Ларк-Райз на севере Оксфордшира, а затем, еще подростком, устроившейся работать в почтовое отделение в близлежащем городке Кэндлфорд-Грин. Эти полулирические-полудокументальные воспоминания очаровывают искренностью повествования и простотой деревенских нр
Сорвана печать с врат Ада, мир катится к пропасти, его ждет огненный шторм – Творец исчерпал меру терпения. Грядет Апокалипсис. Его нельзя остановить, люди перешли грань из-за своей жадности и глупости, их ждет Суд, тот самый Суд, который еще называют Страшным. Но есть последняя надежда если не остановить, то хотя бы смягчить приговор – ясноглазые дети, ничем не похожие на обычных. Вот только не понимающие, что происходит спецслужбы пытаются унич
Далекое будущее. Уничтожители – страшные роботы – скрываются в неисследованной части Галактики и появлялись около Земли и других планет, населенных роботами-защитниками и людьми, для того, чтобы разрушать и убивать.Командует ими страшный Скарпаног, гигантский трансформер, в которого время от времени вселяется дух Повелителя. Это всемогущее существо в невообразимо древние времена создало трансформеров, с помощью которых рассчитывало покорить Галак
Оставшись сиротой, я не могла и надеяться на то, что однажды встречу принца на белом коне. Богатого, красивого и, как оказалось позже, очень злого. Случайная беременность разделила мою жизнь на "до" и "после". И если бы не отец моего "принца", я, скорее всего, вернулась бы домой и ни о каком светлом будущем и мечтать не смела, воспитывая одна ребенка, но наша с ним встреча предопределила мою судьбу и судьбу моего ребенка… Я влюбилась в мужчину с
Что нужно для успешной разработки новой продукции? Новаторские идеи, смелые решения, просто фантазии и упорство в их реализации. И даже не важно, если, задумав что-то одно, в результате выйдет нечто близкое по духу, но немного другое. Жизнь все расставит на свои места, проведя свой жесткий конкурс через практику, которая, как известно, является критерием истины.