Александра Киселёва - Ты мне сказала: «Напиши рассказик»

Эта книга появилась на свет благодаря моим внукам. Каждому из них я рассказывала и рассказываю разные истории. Кто-то любит послушать истории про детство своих родителей, кто-то о самом себе. И, конечно, я сама с удовольствием вспоминаю своё собственное детство. Со временем я с удивлением обнаружила, что в памяти детей остаются и многие персонажи из прошлого, которые, казалось бы, не имеют прямого отношения к ним. Причём внуки запоминают их внешность, манеру поведения, имена. Через незамысловатые истории чудесным образом возникает связь времён.

Мы вспоминаем какие-то незначительные, но выразительные эпизоды из нашей общей жизни. В воспоминания я вставляю не всегда точные, а иногда и просто фантастические детали, и тогда слышу: «Ну бабушка!..» Но меня саму это забавляет, и я не отказываюсь от такой игры.

Так бы и продолжалось до тех пор, пока не повзрослели все внуки и не ушли бы во взрослую жизнь, позабыв, может быть, или частично позабыв мои байки, если бы не внучка Алинка. После каждой рассказанной мною истории она стала произносить: «Напиши рассказик». Я попыталась отделаться стихотворением, тем, которое размещено на обложке. Но не тут-то было.

Когда же рассказы были написаны, Алинка помогла мне с иллюстрациями: часть из них – её работа. Она давала консультации и по моим иллюстрациям, и по общему оформлению книги.

Про рисунки, сопровождающие рассказы, надо сказать отдельно. Они выполнены в разной манере, поскольку создавались не под общий дизайн книги, а под каждый рассказ. А, как я уже говорила, каждый из внуков любит свои стиль и темы, поэтому я подумала, что так и должно быть.

БЛАГОДАРНОСТЬ

Хотела бы выразить благодарность друзьям и родственникам, которые прочитывали мои рассказы в черновиках, высказывали мнение, критиковали, советовали, и во многом благодаря им книга получилась именно такой.

Школьный лагерь на море. Прекрасное время и прекрасный возраст. Сидишь на дереве и нечаянно касаешься плечом гусеницы-жгучки. Потом показываешь в отряде красный след на плече, рассказываешь взахлёб, с подробностями, ведёшь к месту, где водятся эти твари. От гусеницы ли это след, так ли впечатляющи на самом деле были подробности, сама уже не помнишь, но дерево точно это, и на него уже никто никогда не полезет, даже на следующий год. А если гусеница-жгучка попадётся отряду по дороге на пляж, то строй – нет, не нарушается – он делает изгиб, чтобы никто ни в коем случае не получил тяжёлый ожог.

Слово «строй» не пугает. Оно означает лишь то, что впереди весёлый и очень короткий путь до знакомо пахнущего водорослями, уставленного перевернутыми рыбацкими лодками пляжа. В строю мы поём песни про то, что путь далёк, про то, как героически погиб маленький трубач, и не менее грустную песню про юного барабанщика. Но для нас в этих песнях главное не грусть, а романтический призыв быть смелыми и всегда идти вперёд. Мы бодро маршируем и почти ничего не боимся.

…впереди весёлый и очень короткий путь до знакомо пахнущего водорослями, уставленного перевернутыми рыбацкими лодками пляжа.

Купаемся подолгу, ловим маленьких песчаных крабиков, собираем ракушки. Иногда кому-нибудь из нас везёт, и счастливчик находит «чемоданчик» – ракушку с двумя створками с коричнево-рыжими разводами снаружи и белыми внутри. И чего только ещё интересного ни происходит на берегу моря. Возвращаемся к обеду «усталые, но довольные» – более точную фразу, чем эта, пусть сильно потёртую школьными сочинениями, придумать невозможно.

Впереди иногда ожидает дежурство по столовой – если подходит очередь нашего отряда – и по палатам. К дежурствам относится серьёзно даже старший отряд. Устраиваются соревнования на лучшее дежурство по столовой, на самую чистую палату. Результаты вывешиваются на информационной доске и описываются в стенгазете.

И – тут мне хочется поскорее, кратко-кратко изложить дальнейшее. Я хочу стать журналистом, мне нравится описывать и оценивать отрядные и общелагерные события. Я с азартом пишу о проблемах с уборкой в нашей палате, и особенно мне нравится то, как удачно я сравнила постель девочки Кати с пляжем: она легла спать, не помыв и даже не отряхнув ноги, – плохо заправленная постель была полна песка. Моя заметка опубликована, я горда. Девочка Катя лежит, уткнувшись лицом в мокрую от слёз подушку. Воспитательница смотрит на меня с укоризной.

Наверно, потом я снова начинаю петь про барабанщика и трубача, ловить крабиков и искать ракушки, а Катя поднимает голову и вытирает слёзы. Но я этого не помню.

Путь в журналисты был для меня закрыт мною самой: можно случайно слишком сильно толкнуть того, кто слабее тебя, но и словом можно невзначай ранить слабого. Я стала бояться не рассчитать силы.

P. S. Спасибо, Катя, за то, что я не пошла в журналисты. Сейчас ещё больше понимаю, что это занятие не для меня.

Не могу сказать, нравился ли мне запах сигаретного дыма, но он был привычен вечером на балконе. Папа сидит в плетёном кресле, курит. Я почти не вижу его лица, устроившись на ручке кресла вплотную к нему. Мама уходит в комнату, я пересаживаюсь на её место в кресло напротив, хотя с бо́льшим удовольствием пересела бы к папе на колени. Но так не очень удобно разговаривать. А мы оба хотим поговорить. Я по-прежнему почти не вижу его лица, теперь уже только потому, что ветви деревьев скрывают нас от света звёзд.

– Ты уже решила, кем ты станешь, когда вырастешь? Хочешь быть дипломатом?

День у папы прошёл удачно, он думает, что я понимаю, как это интересно и увлекательно – быть дипломатом, и что со временем я тоже смогу получать удовольствие от такой работы.

Но я пока не дипломат, и даже просто женская интуиция – у маленьких девочек она тоже существует – меня подводит, отвечаю, не задумываясь:

– Никогда. Тебе приходится столько писать. Я устаю от упражнений по русскому языку, а ты пишешь много больше.

Да, я знаю, что папе приходится составлять много документов на работе, часто он работает и дома до поздней ночи.

Он смеётся:

– Ты права, пожалуй, писать надо много.

К этому моменту я уже понимаю, что могла его расстроить, и беспокоюсь, что разговор закончится. Хорошо, что ответ показался папе забавным.

Мы молчим. Цикады, дым папиных сигарет и свисающие к балкону ветви создают настроение продолжить разговор. Мне хочется рассказать, как сегодня мальчишки постарше поймали цикаду на специальное приспособление из длинной палки, проволочного кольца и натянутой на кольцо паутины.