1. Пролог
Большой, деревянный дом, высокое крыльцо и веранда с креслом-качалкой. Солнце роняет последние лучи на остывающую землю, где-то вдалеке перекликаются совы. В доме темно, только в кухне горит неяркий свет, но шторы задернуты и с улицы ничего не видать.
Возле крыльца, в полной темноте копошится какая-то фигура. Когда еще бледноватая луна выглядывает из-за тучи, становится видно, что это женщина в длинном платье и с распущенными волосами. Она сидит на коленях, роет землю просто руками и что-то шепчет. Потом в образовавшуюся ямку кладет мешочек и зарывает, хорошо утрамбовав грунт и присыпав травой.
В лесу резко замолкают все звуки. Женщина испуганно вскидывает голову и бегом бежит в дом, закрыв дверь на замок и засов. Немного трясущимися руками она чертит маслом вверху, на лутке, какие-то символы, и быстрым шагом идет на кухню.
Здесь горят свечи, отбрасывая неровный свет на двух пожилых женщин, которые заняты, судя по их сосредоточенным лицам, очень важным делом.
- Зарыла? – спрашивает самая старшая из женщин, с длинными, ниже бедер, распущенными седыми волосами.
- Да, бабушка, - отвечает только что зашедшая, тщательно вымывая руки в раковине.
- Анастасия, все готово? – уточняет та, которую назвали бабушкой.
- Да, мама – кратко отвечает третья женщина, длинные рыжие волосы которой горят огнем в свете свечей.
- Дочь, рисуй знаки на столе. Арина, неси малышку – отдает четкие указания седовласая, доставая из коробки особые, белые с рунами, свечи.
- Бабушка, ты уверена, что так нужно? – переспрашивает самая молодая женщина.
- Более чем, дорогая моя. К сожалению. Будем молиться, чтобы этого оказалось достаточно. Неси, не мешкай!
Арина выходит, чтобы буквально через пару минут вернуться с ребенком на руках. Маленькая девочка, лет пяти, спокойно спит, прижимаясь к груди матери.
- На стол ее – говорит седовласая.
Арина аккуратно укладывает ребенка на поверхность стола, поверх нарисованных рун, стараясь не разбудить малышку. Седовласая женщина расставляет свечи вокруг девочки и зажигает их в определенном порядке.
- Говорила же тебе, будь осторожна… - не сдержавшись, сердито бурчит рыжая, обращаясь к дочери.
Арина всхлипывает, смахивая со щеки набежавшие слезы.
- Дочь! – прерывает седовласая начинающуюся ссору. – Уймись! Сделанного не воротишь, а сейчас не подходящее время, чтобы устраивать разборки.
Анастасия согласно кивает, но все равно недовольно кривит губы. Старшая женщина их рода берет емкость с какими-то маслами и рисует руны на ручках, ножках и лбу лежащей девочки, сопровождая свои действия бормотанием. Слова трудно разобрать, но когда седовласая неожиданно громко говорит: «Да будет так, как я сказала!», свечи ярко вспыхивают и начинают трещать. Но пожилая женщина на них не обращает внимания, продолжая ходить вокруг стола и бормотать скороговоркой.
Затем она останавливается в изголовье лежащей девочки и вытягивает руки. В то же мгновение, две другие ведьмы берут ее ладони в свои и замыкают круг.
Женщины заняты, проводя ритуал. Им некогда осматриваться вокруг, но инстинктивно они чувствуют тревогу, стараясь быстрее проговорить нужные слова. И не зря, потому что именно в этот момент убывающая луна выходит из-за туч, ярко освещая лес. Тени деревьев которого, начинают странно изгибаться и расти. Они отрываются от леса, ползут, словно змеи, в сторону дома, где три ведьмы торопятся закончить ритуал. И вот, тени почти достигают своей цели, но внезапно, возле крыльца с шипением рассыпаются, чтобы вновь собраться и попробовать найти другие щели, другой вход в дом. Но окна, как и крыльцо, закрыты оберегающим заклятьем. Дымоход тоже запечатан. С недовольным змеиным шипением тени отступают, спрятавшись в траве, дожидаются подмоги.
- Замыкаем круг, замыкаем силу! Да будет мое слово крепко, да не нарушится до истечения срока! Все получается. Настя, уводи Арину, – отдает приказ старшая рода, устало присаживаясь на табуретку.
- Что? Нет! Бабушка?! – брюнетка вырывается из рук матери и падает возле пожилой женщины на колени, сцепив руки вокруг ее ног.
- Аринушка, ступай с мамой, дитя, – мягким и очень любящим голосом говорит ей седовласая, поглаживая черные кудри внучки чуть дрожащей рукой.
- Бабулечка, что происходит? Ритуал не сработал? – испуганно, сглатывая слезы, спрашивает брюнетка.
- Все получилось, деточка. Но в твоей дочери течет чуждая нам, ведьмам, магия, черная и вредоносная. Ты сама знаешь, почему так. Сил нашего круга недостаточно, чтобы запечатать ее, требуется кровная жертва.
- Нет! – брюнетка прижимается щекой к коленям бабушки, сотрясаясь в рыданиях.
- Не грусти, родная. Мне уже сто два года. Я много видела и еще больше страдала, схоронив трех мужей и четверых детей. Поверь, я буду только рада закончить свои дни в это мире. И вдвойне счастлива, если моя жертва поможет тебе, моя деточка. Будь сильной. Сделай все возможное, чтобы Аннушка была счастлива. Запомни, мы поставили замок на ее силы сроком на двадцать пять лет. Если она выйдет замуж и родит ребенка до этого срока, то печать на ней останется до самой смерти. Если хочешь счастья своему ребенку – держи ее подальше от ведьмовства и выдай замуж, хоть за первого встречного, до истечения срока. А теперь ступай, милая, с мамой. Заберете Аннушку через час, а меня похороните здесь, под сухой яблоней. Не бойся, родная, я не уйду на перерождение, останусь тут и буду Хранителем младшей в Роду, продолжая защищать ее. Иди, Аринушка. Время не ждет.
Анастасия, повинуясь кивку матери, помогает подняться плачущей дочери и буквально силой уводит ее из кухни. Старейшина рода грустно смотрит на свою правнучку.
- Ну что, Анюта, продолжим? – лезвие ритуального ножа ярко вспыхивает в свете свечей, а затем гаснет, как и жизнь пожилой женщины.
Старейшина шепчет заговор, прикрыв глаза и устало склонив голову.
А время и правда не ждет. Из лесу летит туча черная воронья. Шевелятся тени, замершие было под крыльцом. Карканье и шипение нарушают тишину ночи, нарастая и нарастая.
- Да будет так и не иначе! Слово мое – закон! – произносит уже почти непослушными губами старейшина рода и устало опускает руки на плечи правнучки.
Глаза пожилой женщины закрываются, и она словно засыпает. А когда из ее рта вырывается последний вздох, тени с яростным шипением разлетаются пеплом, а птицы, как камни, падают мертвыми на крышу и во двор дома. Жертва принята!
2. Глава 1
Двадцать пять лет спустя.
- Так кем вы говорите, работаете? – переспрашиваю сидящего напротив невзрачного очкарика.
- Я служу в городском архиве, дорогая Виолетта, – чванливо отвечает мужчина, елозя по тарелке одно единственное пирожное, самое дешевое в меню этого кафе. – У меня складывается ощущение, что вы меня совсем не слушаете, а ведь…
