В детстве я всегда был испуганным ребенком. Даже самое малейшее движение вызывало у меня панический страх. Ничто не казалось мне безобидным. Особенно, боялся я людей. Людей, которые были красивы.
Мои родители всячески пытались приучить меня к сестрам. Но, за двадцать лет, я так и остался отчужденным. Их присутствие содвигало меня на большой подвиг. А именно – прогулка меж деревьев в нашем саду. Выйти дальше я даже не надеялся. Не пытался я пойти и в люд.
Мы жили в таком районе, где люди, стараясь казаться любезными, беседовали, касались друг друга. Многие, не сказав ни слова, просто смотрели, изучая, при этом, каждого неизвестного, пытаясь выискать его недостатки, чтобы потом, в ходе разговора за ужином, рассказать своей семье какого уродца они встретили. Я же, хотя никогда не видел своего отражения, считал себя таковым.
Чуть ранее, мать говорила мне не прикасаться к зеркалам и любым поверхностям, способным отразить мое лицо, так как считала меня нисколько не похожим на остальных. Запрещала она мне выходить и за порог дома (исключением был сад – там меня никто не видел), тем самым, предотвращая мою встречу с ее друзьями и знакомыми, половина которых, жила с нами по соседству. Были случаи, когда мамины подруги впервые узнавали, что в нашем семействе есть еще и мальчик, помимо остальных сестер…
Одним июльским днем, прогуливаясь в саду, я остановился возле яблони. Затем, прислонившись к ней, я начал осматривать ее плоды.
– Запретный плод, который ввел в искушение Еву, – сказал я. – Однако, зная древние заблуждения о том, что яблоки символизируют вечную молодость и красоту, я, пожалуй, не откажусь от фрукта даже, если мне отрубят голову.
После перечисления всех сказаний об этом дереве (кстати, знал я их немало), моя рука невольно подымалась ввысь, к самому большому яблоку. Кончики моих пальцев коснулись плода, но сорвать я его не смог, как я ни пытался. Я мысленно вспоминал все знания о древних корнях яблока и мне, казалось, что я просто обязан сорвать фрукт…
С раннего возраста, я просил маму покупать мне книги о поэтических эмблемах красоты. Конечно, она всегда отказывала мне. Поэтому я был вынужден обращаться к одной из моих сестер. Я как сейчас помню:
– Лиза, прости, что отвлекаю тебя от чтения, но… – я запнулся. – Мне нужна книга.
– Вот тебе книги, – она взяла с полки несколько томов и всунула мне их в руки. – Держи. Это те, которые ты клянчил у матери. И по быстрее убирайся. Ты мне противен.
Я взял книги и медленно пошел к двери. Когда я отворил ее, я услышал голос Лизы:
– Небось, хочешь стать красивым, раз такие книги ищешь? Так вот… тебе никогда не стать таким как все.
Она смеялась, а я плакал. Плакал и постепенно повторял слова:
– Я такой как все. Я тоже человек. Я мальчик и мне тринадцать лет.
Однако в возрасте, когда все дети не хотят возвращаться к дому, пребывая на улице с друзьями-одногодками, я закрылся ото всех с надеждой найти способы перевоплощения внешности. Как говорила мне Лиза:
– Тебе никогда не найти лекарств от твоего уродства. Даже, если ты перероешь все книги мира, ты никогда не станешь одним из нас.
А я верил. Я, как наивный ребенок, всегда верил в чудо и постоянно ходил за книгами к сестре, которые она приносила со школьной библиотеки.
Постепенно, я осваивал новые методики и практики по усовершенствованию лица. Но, ведь изувеченное обличье невозможно исправить. Поэтому, я все чаще стал наведываться в комнату к Лизе. Я просто приходил, садился на ее кровать, от чего она пересаживалась на стул, и начинал ныть. Причем, ныл я, как настоящий нытик. В этот момент, глядя на меня, сестра морщила свой лоб, прищуривала глаза, и я отчетливо видел отвращение на ее лице. Странно, но глаза Лизы не излучали гнева, как это было раньше.
– Сестра, – запищал я, – почему ты приносишь мне не те книги? Мне надоели эти медитации. Мне нужны действенные, рабочие писания философов или… Я не знаю. Мне просто нужно съесть или выпить что-то. Ну, посмотри на меня. Разве ты не видишь моего уродства?
Я умолк. Мое внимание привлекла младшая сестра, имя которой я даже не знал, ведь мама не подпускала меня к девочкам, дабы уберечь их от испуга. Я посмотрел на Лизку, но она тоже наблюдала за младшей сестрой, которая опустилась на колени и что-то пыталась достать из-под кровати. Я не сдержался (мне было очень любопытно), мгновенно подошел к девочке, пригнулся и запустил руку под лежанку. Когда я нащупал материал, я осторожно поднял его.
– Что это? – спросил я у сестры.
Она долго смотрела на меня, и, мне казалось, она вот-вот заплачет. Конечно, она же впервые видела меня и мое лицо.
– А, ты, слышал о прекрасной яблоне?
– Нет, – с сожалением сознался я. Меня заинтересовала эта яблоня, и я приготовился к увлекающему рассказу.
– В старые времена, – начала девочка, – люди ели плоды дерева. Прошло некоторое время и они, постепенно, начали замечать изменения во внешности. Послушай!
Сестра открыла рукопись на странице, где была закладка с изображением медведя. Приставив палец к буквам, она прочла: «Один мудрец сказал: Да прибудет с нами Бог! Плоды, которые считались запретными в Эдемском саду. Плоды, искусившие Еву. Плоды, вкусив которые, люди могли познать зло и добро. Плоды, благодаря которым, люди обретут бессмертие и вечную красоту»…
– Это правда? – перебил я.
– Не знаю. Ты сам все прочти.
Девочка подала мне книгу. Я взял ее и побежал к себе. Когда я зашел в комнату, я запер дверь, чтобы мама не увидела меня за чтением. Я прочел название: «Древо жизни и красоты», а затем, ложась в кровать, я открыл рукопись, где был медведь и, перевернув его, я начал читать тот самый отрывок, что прочла мне сестра. Остановился я, опять же, на вечной красоте и неспешно начал оценивать написанные слова. Вперемешку к этому, я думал о девочке.
– Как она может так хорошо читать? – спросил себя я. – Она же маленькая…
Каждый раз, возвращаясь с прогулки по саду, я брался за рукопись. Изучил я книгу от начала и до конца, но при этом, я продолжал перечитывать ее. Однако мне не становилось легче.
Я обошел весь сад, занимаясь поиском секретного дерева (мама не знала об этом), но, увы, яблони нигде не было. Сперва, я удивился, ведь я знал, что это древо жизни росло в каждом русском дворе. Но у нас его не было. Из-за этого я еще больше стал изучать деревья и большую часть времени проводить в саду. Я пытался найти дерево, которое бы заменило мне яблоню. Но все было безрезультатно.
Я мало спал, так как мне приходилось ранним утром навещать зеленую обитель. Я мог ходить и вечером, но опасался этого по нескольким причинам. Во-первых, я боялся мамы. Она то и запрещала мне прогуливаться садом. Мне даже казалось, она о чем-то догадывалась. А во-вторых, каждый вечер наш дом навещали мамины подруги и она всегда, в это время, запирала меня в комнате. Перед самим приходом гостей, я спускался на кухню и тихо начинал обедать, дабы никто из сестер меня не увидел. После принятия пищи я поднимался в комнату и видел, стоящую возле двери, мать. В руках она держала ключ.
