Геннадий Сердитов - Усталые мужчины

Усталые мужчины
Название: Усталые мужчины
Автор:
Жанр: Стихи и поэзия
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2019
О чем книга "Усталые мужчины"

Стихи, собранные под одну обложку из разномастных сборников, журналов и альманахов (С.-Петербург, Москва, Сан-Франциско, Лос-Анджелес, Торонто). «Серебряный конь» – лирические и философские размышления о жизни и любви, об уютном одиночестве. «Созвездие Петугаса» – и снова о любви (а куда же без неё?), о жизни и предательстве. «Усталые мужчины» – стихи для альпинистов и тех, кто их ждёт внизу и не считает идиотами.

Бесплатно читать онлайн Усталые мужчины


Серебряный конь

Перекрёсток

Светофора зелёные цифры
по секундам нисходят на ноль.
Три сюжета трёхцветной палитры —
"Радость встреч"…
"Безразличие"…
"Боль"…
Перекрёсток закованный в дуги,
Суета, беготня, карусель…
Где под вальс,
где под рэп,
где под фуги
город крутит свои центрифуги,
рассыпает машин карамель.
Ты уходишь за спины, за шляпы
бриллиантом в безликом зерне.
Я стою. Я остался. Хотя бы
помаши на прощание мне…
Светофора зелёные цифры —
будто пульса обратный отсчёт.
Пиццикато асфальтовой цитры…
Древних майя закончились циклы,
чей черёд совершить переход?

В кафе

Побудь немного женщиной
До девочки уменьшенной,
До солнца увеличенной,
От суеты отвинченной.
Побудь собой – красивою,
Раскованно счастливою,
Ни радостью вчерашнею,
Ни утварью домашнею,
Ни чьей-то болью-трещиной…
Побудь любимой женщиной!

EV’e

На бедре византийского воска
Солнце прыгает в капельках-блёстках,
Нагота ослепляющей формы,
Взгляд призывный?
Покорный?
Притворный?
Счастье в чёрной полоске-бороздке?
На тростинке качнулась стрекозка…
Без запрета и без ответа
Лета вспышка внезапная эта.
Ни викторий, ни сдачи на милость,
Было в плюс, переставлю на минус
Наваждение матовой кожи,
Жар берёзовый банного ложа,
Губ обманных малиновый привкус —
Отмолюсь,
Оттолкнусь,
Отодвинусь.
Помолчу, покурив на причале,
В невозвратные дали отчалю.

Льдинка

Потревожу сон сороки —
У колодца льдинкой хрустну,
И всего-то той мороки,
Что с утра немного грустно.
Топорами застучали —
Это сторож баню рубит,
И всего-то той печали,
Что любимая не любит.
У ворот соседских брусья
Так опрятны, так пахучи,
Всё никак не соберусь я
Стать богаче да покруче.
Всё никак не соберусь я
Стать красивым и известным,
Пролопочут что-то гуси,
Пролетая клином тесным.
Приготовлю дров охапку,
Настрогаю впрок лучины,
Отыщу в чулане шапку
Да тулупчик из овчины.
Выйду в поле освежиться,
Разгуляться, разогнуться,
Зайцу свистнуть, обнажиться,
В чёрный омут окунуться!
Первым снегом растереться,
Смяв зелёную травинку,
Растопить в печурке сердца
Грусти маленькую льдинку!

Серебряный конь

Степь. Весна. На водопое
В табуне резвятся двое —
Конь-вожак и молодица,
Вороная кобылица.
У него и масть и грива
Серебристого отлива,
На груди как кулаки
Налитые желваки.
А она – лозою гибкой,
Лёгкой таборною скрипкой
Вожака едва коснётся,
Вновь отпрянет и смеётся,
То галоп вокруг танцует,
Дразнит, ластится, волнует,
А цыганские глаза —
Жеребцам степным гроза.
Он сказал: «Умчимся в дали!
Так, чтоб ветры не догнали,
В тот лазоревый простор,
Где синеют цепи гор,
Где шелка травы немятой,
Где разлив цветов и мяты,
Как на той цыганской шали…»
Он позвал: «Умчимся в дали!»
– Нет, – она ему сказала, —
Не могу, я так устала…
Мой хозяин, мой наездник,
Он меня совсем заездил,
То всю ночь на мне проскачет,
То относится как к кляче —
Запрягая в тяжкий воз,
Поутру ведёт в обоз…
Не могу, я так устала, —
Так она ему сказала.
И легко боднув под брюхо,
Горячо шепнула в ухо:
– Здесь, к тому же, удальцы
Молодые жеребцы!
Крупом царственно вильнула,
Стройной ножкою лягнула
В грудь седого скакуна
На виду у табуна…
Конь один умчался в дали.
Много лет его видали
В дальнем вольном табуне…
Вот и всё о скакуне.
Вороная ж постарела,
Посерела, раздобрела,
Нарожала жеребят…
Временами, говорят,
Долго смотрит на закат,
Шевелит беззубым ртом,
Да гоняет мух хвостом.

Дикий Космос

В неприкаянной точке Лагранжа
Сбился в стаю космический мусор,
Со своим апогеем и курсом
Он то чёрен,
То ярко оранжев.
Снизу видятся звёзды, награды,
А на деле – фольга да бутылки,
Депутаты, кумиры эстрады —
Рваный в клочья гламур и опилки.
Ни калек в камуфляже, ни нищих,
Ни банкетов чиновничьих пышных,
Ни цветов,
Ни воробышков в лужах,
Даже нет караула на вышках —
Дикий Космос,
Космический ужас!
Пустота здесь махрово элитна,
Страшен зев чёрных дыр, но заманчив,
И Луна безнадёжно фригидна,
И безжалостно Солнышко-зайчик…
А Земля, голубой одуванчик,
Так пушиста
И так беззащитна.

Три солнца

Погляди в своё оконце,

Видишь на небе три солнца?

Три солнца на небе, три солнца!
Одно розовее червонца —
Малютка в пелёнках восхода,
Грядущего дня воевода.
Второе в зените и вроде
Не всходит оно, не заходит,
Под этой полуденной крышей
Мы пашем, и пляшем, и дышим,
А третье в горниле заката,
К нему отшумевшие даты
Бредут как из боя солдаты.
Мы скачем и скачем к восходу,
Коней понукаем и лупим,
За счастьем несёмся и с ходу
Дерёмся, смеёмся и любим,
И солнце второе над нами
Нас гонит лучами-мечами.
Когда же назад обернёмся,
Над прытью своей посмеёмся —
Мы ближе к закату, чем были,
Хотя и коней не щадили,
И солнце там в красной рубахе —
Малюта Скуратов у плахи.
…Три солнца на небе, три солнца!

У Достоевского

Намедни был у Достоевского —
Сидит за временным забором
Совсем недалеко от Невского
Перед Владимирским собором.
Вокруг бегут, снуют, толкаются,
Кто к рынку тянется, кто к храму,
Одни грешат, другие каются —
Грош на алтарь и рубль сраму.
Кивнул мне классик: «Век не виделись,
Небось, всё Римы да Брюссели?…»
Я удивился: вы обиделись?
Действительно, дела заели.
Он помолчал. «А где та женщина
С такими грустными глазами?»
Тут я вздохнул:
– Она не женщина,
Она – звезда над парусами!
Скривился он: «Люблю мечтателей,
Но вы казались мне умнее
Всех тех с букетами вздыхателей,
Что курят здесь, едва стемнеет.
Куда стремятся эти мальчики,
Ведь жизнь, что тёмная аллея,
А девочки – всего лишь пальчики
Судьбы героя и злодея».
Я говорю:
– Вам не здоровится?
Сегодня холодно и ветер…
А жизнь сквозь тернии проломится,
Чтоб были и любовь и дети.
Пускай влюбляются, волнуются,
Мне душу радует картина,
Когда на улице целуются
На день Святого Валентина.
А он: «Спасибо за подробности —
Среди святых и вдруг химеры,
У коих ни стыда, ни скромности,

Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru


С этой книгой читают
Эпистолярный любовный роман (18 +) Три фрагмента жизни главного героя: студент – инженер – пенсионер. И всё же главная интрига романа – это захватывающая эволюция заочной партнёрши главного героя, превращение красивой деревенской девчонки сначала в лихую наездницу, колхозного зоотехника, завидную красавицу-невесту, затем во взрослую, неотразимой красоты женщину, провинциальную партийную богиню, «калёным железом» выжигающую «аморалку» из руководящ
Короткие стихи с кусочками доброго юмора и иронии без сарказма. «Пилигримки (путешутки, забугорки, заморески)» адресованы любителям везде побывать, частенько не покидая дивана. А также тем, кто уже везде побывал или заехал далеко и так этому рад, что не собирается оттуда возвращаться. «Живописки» – весело о кистях, красках, художниках и натурщицах. «Смычки и скрипки» – о самом интимном в музыке и вокруг неё. «Юбилейки» – готовые шпаргалки для юби
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная бояр
Рассказы, в разные годы напечатанные во многих тонких и толстых журналах, испытанные временем и читателем. Под одной обложкой собрано три десятка рассказов, коротких и не очень, но всегда согретых тёплым юмором и доброй улыбкой автора. Их герои, порой незадачливые чудаки, озабоченно или беззаботно снующие вокруг – в офисе, в автобусе, на заводском дворе, в купе поезда, в хоккейной коробке, в кабинете зубного врача, в рюмочной… Читая, вы непременн
В этой книге собраны стихи замечательного поэта-лирика, поэта-прозаика, он пишет и о любви, и о природе, о стихах, много стихов религиозной лирикой, гражданской лирикой, о поэтах-шестидесятниках, таких, как А. А. Вознесенский, Р. И. Рождественский, Б. А. Ахмадулина, Е. А. Евтушенко, В. С. Высоцкий, наш классик С. А. Есенин, В. В. Маяковский, а также философская лирика. С. Н. Поздняков начал писать стихи ещё в XX веке, в конце, а продолжает писать
Этот цикл возвращает в поэзию знаменитый образ. Искусство, как смысл существования. Искусство, как высшее предназначение творца. Поэзия – сама башня. Поэт – ее заключенный. Искусство ради искусства. Молодой поэт оценивает творчество его предшественников, современников, собственное творчество. Однако центральный и важнейший для автора образ – слово. Великое, вечное. Рассуждениям о нем, о его судьбе и назначении и посвящен этот цикл.
Сборник стихотворений, объединённых одной тематикой, которую можно отнести к философской лирике.
В сборник вошло более 150 произведений, созданных в период с 2010 по 2018 годы. Любовь и расставание, полет и падение, жизнь и смерть, развитие и увядание – нашли свое отражение в творчестве поэта. Вы готовы?
Что есть любовь, верность и измена? Как поступить в ситуации, когда перестаешь доверять человеку? Правда ли, что клин клином вышибают?
Если Джек – молодой сомелье и дегустатор, прилетевший в Испанию ради нового вина, – думал, что авиакатастрофа это самое страшное, что может случиться, то он ошибался. В компании с привлекательной помощницей хозяина он рассчитывал лишь продегустировать вино и получить деньги. Но вместо этого оказался втянут в водоворот из страшных культов, наёмников, оружия и наркотиков. И можно уйти, но мужчина не готов нарушить данное слово, как и бросить прекра
Роман «Маленькие женщины» повествует о судьбах четырех сестер Марч – добросердечной красавицы Мэг, «сорванца в юбке» Джо, кроткой и нежной Бет и талантливой фантазерки Эми.Гражданская война идет далеко на Юге, но ее грозные отголоски достигли дружной семьи небогатого провинциального пастора Марча – сам он ушел на фронт полковым священником, и жена с дочерями, как и множество других американок, день за днем живут в страхе трагических известий. Одн
Имя Сергея Сергеевича Аверинцева – ученого и мыслителя поистине необъятных масштабов – одно из самых значимых в отечественной культуре последних десятилетий. В настоящий сборник включены как ставшие классикой тексты, так и итоговые размышления последних лет жизни; просветительские выступления о русском православии и его особой ценности в мировом контексте, а также социально-политические очерки о состоянии христианской культуры в современном секул