– Здравствуйте, дорогой друг, пожалуйста, садитесь, – профессор Исаев жестом указал на диван. – Вы понимаете, причина вашего вызова не вполне обычна для нашей клиники. Наблюдая за вами не первый день, просматривая видеозаписи, мы пришли к выводу, что вы нуждаетесь в совершенно новом лечении.
– В каком именно?
– Речь о новейших достижениях медицины. Новые лекарства, разработанные нашими фармацевтами, дают потрясающие результаты. За много лет своей практики, я подобного не помню.
– Профессор, я не нуждаюсь в ваших новых лекарствах, если вы находите их потрясающими, то тряситесь сами, пока не надоест.
Профессор Исаев вдруг почувствовал, что теряет привычное самообладание. Кровь прилила к его лицу, он тихо спросил:
– Вы готовы всю жизнь провести в четырех белых стенах, рассказывая небылицы о каком-то плато Нгоронгоро? Поймите, у вас есть все шансы получить самое эффективное лечение.
– Там, в степях Нгоронгоро, вас бы еще быстрее вылечили от вашей самонадеянности. Воображаете, представляете себя неким верховным существом, которому позволено лепить, словно из пластилина, чужие мысли, планы, надежды, правду? Вы самонадеянны.
– Судя по вашим словам, гражданин Мор, вы мало похожи на сумасшедшего, – Исаев отвернулся к окну, – однако я поставлю вопрос о необходимости лечения перед куратором из Комитета.
– Вы видели вопрос? Уяснили его символ? Он, чтобы стоять, должен опираться на точку, а она – круглая! – Мор смеялся, опустив лицо к полу.
– Уведите его в палату, – профессор подал знак санитарам и четыре человека с палками двинулись к пациенту.
– Друзья мои, – человек из Нгоронгоро обращался к каждому из них, – я уйду от вас, когда посчитаю это необходимым, а пока вперед, мне баю-баюшки-баю пора…
– Вы обречены на тщетную надежду, – обращаясь к пациенту, главный психиатр впервые за многие годы сорвался на крик, – вам никогда не достичь безумных целей, что занозами сидят у вас в голове!
– Я не возьму из миллиарда слов и горсти для вас. К чему тратить звуки? Мне судьба может подарить встречу с учителем, у которого есть ответ, и с ребенком, который возвращает надежду. Вам же остается мир сумасшедших.
– Заприте его, а если надо заколотите дверь большими гвоздями, – профессор облокотился на белую тумбу и дрожащими пальцами достал портсигар.
За большой металлической дверью слабо слышны слова и звуки. Прямо над кроватью виднелось оконце с сеткой из толстых железных прутьев. Гость из Нгоронгоро подтянулся и попытался заглянуть в соседнюю комнату. В этой комнате на полу сидел почти голый человек и двигал рукой небольшой камень. Нагибаясь вперед, он нюхал камень, подталкивал его носом, закрывался от него ладонями.
– Ты как сюда попал? – спросил Мор безумца.
– Ты что, умеешь говорить, да? – хрипло заорал человек.
– Тише ты, тише, не кричи. Я просто хотел узнать, есть ли выход из твоей комнаты.
– Выхода нигде нет, – человек скосил глаза, дико улыбаясь солнечному свету, упавшему на его лицо, – все в камне, без пропуска, дыр, проходов, плотно, надолго все… Ты скажи, если камни молчат, тогда они знают?
– Что знают? И как это камни молчат?
– Я п-пп-п-пом-мню, – гримаса скривила его лицо, – что если кто-то молчит, значит, он знает больше всех. Послушай, камни всегда молчат! А!? Знают больше всех?! И еще, если камни молчат, значит это им нужно?
– Кому, им?
– Кирпичам!
Гость из Нгоронгоро беззвучно рассмеялся, сползая по стене. К стенам маленькой комнаты прибавилась стена бессмысленности, стена чужого безумия. Он затих, а затем пригнул голову и стал жадно вдыхать воздух. Камни молчат, но запахи рассказывают много и долго, обо всех и каждом. Надо только не спешить.
Маленький мальчик сидел на шкуре неизвестного животного и сгребал руками песок. Он лепил гору, на которой собирался построить замок из камней. Мальчик не обращал внимания на назойливых мух, круживших над шкурой, и не замечал сильный ветер, трепавший его волосы. Усердно сгребая песок, малыш встал на колени, используя кисти и локти, насыпал холмик серого песка.
Он взял в руки несколько камней, которые нашел на дне оврага и спрятал от посторонних глаз. Два золотых самородка, огромный изумруд, и прозрачные подобно слезе, весело сверкающие солнечными лучами алмазы, речные голыши и осколки гранита послужили ему строительным материалом. Словно подчиняясь известной всему миру гармонии, малыш уложил в основание своего замка обычные камни. Сверху он украсил их алмазами и увенчал это строение золотыми самородками, на которые аккуратно положил зеленый изумруд.
Вдали от берега сновали, подобно муравьям, люди. Шумно проезжали машины, увозя в неизвестный мир неизвестных людей. На террасе возле дома, построенного из черного камня, утопая в мягком кресле, потягивал воду из алюминиевой кружки мужчина лет пятидесяти. Рядом с ним на плетенном соломенном стуле сидел другой мужчина, сухопарый, с припухшим веком левого глаза. На дне кружки был пробит инвентарный номер 567483. Пятьсот шестьдесят семь тысяч четыреста восемьдесят три. Там мог быть любой номер.
– Посмотри, что это светится перед тем босяком? – хозяин кресла кивнул в сторону берега.
– Кусочки зеркала, дети любят лепить такие «секреты», а солнце превращает их в бриллианты, – усмехнулся в ответ сухопарый.
– Может быть, все может быть, – мужчина поднялся, опираясь на подлокотники кресла, вытер пот со своей крупной, коротко стриженой головы, – однако же, иди и проверь. Я чувствую, он рядом. Пусть даже, как повторение, но он рядом. Мы можем слушать людей, слушать их слова, но верить можем только собственному чутью.
***
– Скоро ночь и все должны спать, – маленький мальчик рассуждал, тихо разговаривая с собой. Он смотрел на свой великолепный замок и улыбался. Ветер крепчал, легкий озноб пробежал по телу малыша. Он взглянул на небо и почувствовал тревогу – среди белых облаков над горизонтом вырисовывалась темная тучка. Он боялся гроз, особенно ночью, когда все погружается во мрак, и царствуют только гром и молнии. Тогда ему казалось, что в комнате кто-то чужой и страшный прячется по углам. Холодный страх проступал на нем липким потом. Но ему было жалко чудесного замка, который размоет скорый дождь. Он встал и накрыл его тяжелой рыжей шкурой, но сделал это неловко и упал всем телом сверху. Порыв ветра поднял песок и малыш, прикрывая глаза, быстро побежал вдоль берега. Он сильно запыхался, но не останавливался, боясь оглянуться и вновь увидеть темную тучу…
Когда мужчина с припухшим левым веком, добрался до места, то ничего не обнаружил. Он несколько раз со злостью ковырнул ногой песок и разразился руганью. Первые капли дождя заблестели на его щеках. Однако он не обратил на это внимания и только потягивал воздух носом, словно пытаясь уловить некий запах. Резко склонившись, он замер в поклоне и аккуратно отгреб песок в сторону и приподнял край шкуры. Из-под нее взлетела черная муха. Шкура была сырой, на ней виднелись красные прожилки.
