Тася Каштанова - Утро нового дня

© Тася Каштанова, 2025

ISBN 978-5-0067-3848-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Так больше продолжаться не может, приказала она себе. Это нужно прекратить. Надо встать и идти. Неважно, куда. Хотя бы просто бесцельно шататься по городу. Вытянуть себя из трясины, в которой увязла с головой, и которая продолжала тянуть на дно. Пора увидеть ту жизнь, которую перестала замечать и воспринимала теперь размытым фоном. Перестать копаться в себе, заниматься самоанализом, жалеть себя и вызывать жалость. Нужно выбраться из скорлупы и оглядеться. Осознанно стараться замечать мир вокруг. Начать видеть детали, уделить внимание мелочам.

В последние несколько месяцев многое в её жизни отодвинулось на второй план, затуманилось, стало невзрачным и блёклым. Рутинные дела назойливо и неприятно отвлекали. События вокруг или раздражали, или мало тревожили: были неинтересными, пресными и скучными. Эмоции, напротив, словно выпятились и были единственным, что её волновало и будоражило. Она заметила, что ей становилось всё труднее сосредоточиться на работе. Вся жизнь сконцентрировалась в груди, пульсировала в одной точке. Сердце нещадно ныло. А в словно ватной голове нехотя и заторможено ворочались мысли. Чувства захлестнули настолько, что мозг как будто самоустранился, оцепенел, стал невосприимчив. Отмечал не действия, а только внутренние переживания, их силу или эйфорию от долгожданной встречи, ЕГО внимания к НЕЙ, взгляда, прикосновения. Она старалась ЕМУ понравиться. Вот тогда мозг усердно и лихорадочно работал. Продумывал каждый нюанс: как выглядеть, что говорить, что делать.

Незаметно ушло очарование первых встреч. Вспоминалось, как в одночасье помимо воли накрыло стремительным потоком, оглушило. Тогда тоже было больно, но боль была приятной от избытка чувств, разговоров, надежд, желания и тайных встреч. А сейчас случился эмоциональный вакуум, ватный кокон парализовал её. И если первое давало ощущение жизни, радовало яркостью красок, то от второго было тяжело дышать, больно давило в груди, постоянно хотелось уединиться и никого не видеть.

Она разучилась радоваться, находить упоение в обыденном – то, из чего по сути и складывается пазл жизни. Мечтала о несбыточном, уникальном, не таком, как у всех. И всякий раз, понимая всю тщетность подобных мечтаний, испытывала ещё большее разочарование. И тоска накатывала с новой силой. Как накатывает большая волна вслед за маленькой, уже не просто слизывая, а окончательно смывая рисунок на песке. Рисунок её воображаемого счастья. Иллюзию удовлетворённостью жизнью. Сколько нужно было ещё таких рисунков на кромке воды, чтобы понять, что счастье – там, где просто и незамысловато?! И нужно просто чуть дальше отойти от воды, от накатывающих на берег волн. Ощутить под ногами твердую почву, а не зыбкий песок.

При всём при этом ей нравилось страдать, и она прекрасно понимала, что ничего не изменится, пока она сама не решится на иное. Пока не перестанет холить и лелеять свою боль и желание быть ранимой. Как бы ни было это странным, она упивалась своим страданием. Это состояние стало привычным и даже уютным. В такие периоды она словно лишалась кожи и впитывала происходящее каждой клеточкой, без фильтров и прикрас. Легко писались стихи. Чувства просто и непринуждённо рифмовались, и писала она, как дышала: не задумываясь. Боль и страдание вдохновляли, оголяли чувства, делали острым её восприятие мира и событий вокруг. Больно, но и приятно. Невыносимо, но и притягательно.