Так меня недавно стал называть мой отец – Похититель бриллиантов. Мама нередко добавляет слово «маленький» – Маленький похититель бриллиантов. Понятно, что второй вариант мне нравится куда меньше.
На самом деле я вовсе не такой уж и маленький, скоро мне будет аж двенадцать лет. Но с мамой не поспоришь. Она в таких случаях внушительно произносит: «Яйца курицу не учат».
Если я пытаюсь возразить, то папа сразу же меня останавливает:
– Молчи! С мнением мамы не спорят, с ней вежливо соглашаются. – Тут он обычно подмигивает. – С сильным не борись, с богатым не судись.
Мне приходится соглашаться. Пусть будет Похититель бриллиантов будет маленьким, хоть горшком назовите, только в печку не ставьте.
Похитителем бриллиантов меня прозвали после того, как я открыл самую-самую главную тайну Особняка. Правда, на самом деле по-настоящему там была всего одна-единственная тайна, а остальные так – не тайны, а тайночки, таиночки. И раскрыл не один я, но об этом чуть позже.
Рассказывая эту историю своим знакомым, папа говорит, что там тайна на тайне сидит и тайной погоняет. Но вы сами увидите, что он очень далёк от правды. Ну, не может тайна на тайне сидеть и ещё какой-то тайной погонять! Ещё бы он сказал, что тайна сидит на тайне, свесив ножки. Ха-ха!
Это не правда, а её двоюродный или троюродный брат. А может быть, что они вообще не родственники!
Учусь я в пятом классе. Живу в историческом центре Самары, так нам сказали в школе. Самара, если кто не знает, – это такой большой город на Волге возле древних Жигулей. Папа говорит, что Самара-миллионщик или миллионник, потому что в ней живёт больше миллиона человек. Никогда не думал, что столь много! Даже трудно представить, какая это прорва народа. Наверное, не поместится на даже на десяти футбольных стадионах, вроде нашей знаменитой «Самары-арены», где матчи чемпионата мира по футболу проводились в 2018 году. Даже ежели там всех людей не рассаживать, а ставить каждого вплотную бок о бок друг к другу.
Когда-то Самару называли купеческой и ещё «вторым Чикаго». Что это такое, пока плохо себе представляю. Но раз папа сказал – значит это непременно так, не поспоришь. Да и спорить с ним не рекомендуется, тебе же будет хуже, это я хорошо знаю. Он часто наставительно указывает, что мы с ним «в разных весовых категориях».
Как-то услышал от папы, что мы живём в центре. Долго не мог понять: где же именно этот центр находится? То ли на улице Куйбышева, то ли на Ленинградской, то ли рядом на Некрасовской или ещё какой?..
Папа объяснил, что под центром он подразумевал историческую часть нашего города. Начало ему положила совсем маленькая крепость, главным тогда в ней был князь Засекин. Позже вокруг неё появилась Слобода – жилые и ремесленные постройки. Так постепенно Самара разрасталась и разрасталась до современных пределов. И рядом с нами – можно за пять минут от нас до набережной добежать! – течёт Волга. Знаменитая на весь мир великая русская река.
Живу я с мамой и папой в четырнадцатиэтажном доме. На пятом этаже в семнадцатой квартире. Иногда такие здания называют небоскрёбами. Это я и от мальчишек во дворе слышал. Мы поднимали головы и смотрели вверх, но никто так ни разу не увидел, чтобы верхушка здания скребла небо. Наверное, даже с крыши рукой до него не достать. Разве что когда небо пониже – ну, когда тяжёлые дождевые тучи низко провисают – тогда, наверное, их можно тронуть. Интересно, а какие они? Если голову заденут, наверное, могут сильно ударить, а то и сшибить человека с крыши вниз. А лететь до земли аж четырнадцать этажей. Так что лучше не проверять, пусть дом скребёт небо без нас. Целее будет голова. Только хоть бы раз поглядеть на такое. Часто я смотрел, но ни разу такого не замечал. Увы и ах…
Наш дом стоит на старинной улице Засечной. Она небольшая и узкая, но красивая и тихая, машины здесь ездят редко. На ней много старых зданий с рельефами и всякими украшениями на фасаде. Мой сосед и одноклассник Димка Молодцов называет их финтифлюшками. Мой папа сказал, что это лепнина. Значит, это именно так.
Одним краем наш дом выходит на узенький и короткий переулочек Аршинный. Он короткий, как у козла хвост. Это не я сказал, а однажды мой папа. Тянется Аршинный всего два куцых квартала и упирается в Калашниковскую улицу. Так он назван, почему-то, не в честь всемирно известного изобретателя автомата Калашникова, а по калачу, булке. Странно, чем же заслужила такую славу обычная булка, что ей предпочли прославленного оружейника Калашникова? Понять не могу. Наверное, я ещё маленький, вот вырасту, тогда всё и сразу пойму.
Не на всех картах можно было отыскать переулок Аршинный, разве что на самых подробных. Впрочем, я таких не видел, но Семён уверял, что не только видел, но даже имеет именно такую. Я попросил его принести, показать мне. Он потускнел, глаза отвёл, но под нажимом пообещал. Правда, карту не принёс. Несмотря на все мои напоминания. Он что, боится, что я её съем? Или до дыр просмотрю?!.
Именно на Аршинном находился самый таинственный дом в округе. Его называли Особняком или Купеческим домом. Папа сказал, что когда-то, до какой-то революции, в нём жил купец первой гильдии. Разгильдяй, что ли? Жил один во всём доме. Наверное, был тогдашним олигархом. И зачем ему одному такой домище?!
Мне кажется, что этот Особняк – самое старое здание… нет, самое древнее в городе! Потому в нём и скопилось столько тайн. Очень много тайн, но всех важнее одна – самая главная тайна. Тайна всех тайн. Тайнища!..
Этот дом двухэтажный, из тёмно-красного кирпича. Сразу было видно, что они все до единого старинные. Сейчас кирпичи меньше по размеру и гораздо светлее, а то и совсем бело-серые. Говорят, это современные кирпичи, силикатные. Они не очень хорошие. Обычные кирпичи из глины лучше. Экологичнее, говорит папа.
Вход в особняк находился не по центре, а на левой стороне, был оформлен колоннами, они держали двухскатную крышу. Выше, на втором этаже, располагался незастеклённый балкон. Как и с противоположного края. Между ними находились пять высоких окон с закруглённым верхом. Мне всегда было интересно, как для них вырезали стёкла полукругом? Наверное, не просто было мастерам, но они таковые сделали. А вот на первом этаже окна самые простые, прямоугольные. В каждом по три стекла – два рядом, а одно сверху. Между ними деревянные перемычки, вместе они образуют букву «Т».
Снаружи вдоль здания росли высокие деревья сирени, именно деревья, тогда как в других местах подобных им – по высоте и гущи – я не видел. Наверное, по той причине, что очень уж почтенный возраст имели, оттого и вымахали чуть ли не до крыши. Весной от них такой приятный запах исходит, ещё на подходе шагов за двадцать начинаешь ощущать. Вкуснота! Сразу вспоминал, что у мамы были духи с таким запахом, назывались «Белая сирень». А здесь сирень росла разная: и белая, и синенькая и сильно фиолетовая.
