Эта книга – о свободе[1] и о том, почему некоторым обществам удается ее достичь, а некоторым – нет. А также о следствиях свободы, особенно об экономическом процветании. В своем определении свободы мы следуем за философом Джоном Локком, который утверждал, что люди обладают свободой, если
совершенно вольны выполнять действия и распоряжаться своим имуществом и своей личностью, как считают нужным… не спрашивая дозволения и не завися от воли другого человека.
В этом смысле свобода – наивысшее устремление всех людей. Локк особо подчеркивает, что
никто не должен вредить жизни, здоровью, свободе или имуществу другого.
Очевидно, что такая свобода редко наблюдалась в истории, редко она встречается и в наши дни. Каждый год миллионы людей с Ближнего Востока, из Африки, Азии и Центральной Америки покидают свои дома, рискуя жизнями и здоровьем, – не потому что стремятся к более высоким доходам или к большему комфорту, но потому что пытаются защитить себя и свои семьи от насилия и страха.
Философы предложили множество определений свободы. Но на самом фундаментальном уровне, как признавал Локк, свобода начинается с отсутствия насилия, угроз и других факторов, унижающих достоинство личности. Люди должны иметь право свободно распоряжаться своей жизнью без страха перед неоправданно жестоким наказанием или драконовскими социальными нормами.
В январе 2011 года на рынке Харика в Старом городе Дамаска, столицы Сирии, вспыхнули спонтанные протесты против деспотического режима Башара аль-Асада. Вскоре после этого в городе Даръа на юге Сирии были схвачены и подвергнуты пыткам подростки, писавшие на стенах антиправительственные лозунги, например: «Народ требует свержения правительства». У здания полицейского участка собралась толпа, требовавшая освободить мальчишек, и полицейские застрелили двоих манифестантов, а это привело к массовым беспорядкам, охватившим вскоре всю страну. Как выяснилось, о свержении правительства мечтали многие.
Началась гражданская война. Можно сказать, что на обширной территории Сирии перестало действовать государство с его вооруженными силами и службами безопасности. Но вместо свободы сирийцы погрузились в пучину гражданской войны и неконтролируемого насилия.
Адам, координатор СМИ в Латакии, размышляет о том, что случилось далее:
Мы думали, что получили подарок, а на самом деле получили все зло мира.
Хусейн, драматург из Алеппо, так подвел итоги:
Мы не ожидали, что в Сирию проникнут эти темные группы – те, которые сейчас взяли ситуацию в свои руки.
Самая известная из этих «темных групп» – так называемое «Исламское государство» (ИГИЛ), целью которого было создание нового Исламского халифата. В 2014 году ИГИЛ взяло под контроль крупный сирийский город Ракку. По другую сторону границы, в Ираке, исламисты захватили Фаллуджу, Рамади и исторический город Мосул с населением в полтора миллиона. ИГИЛ и другие организации боевиков заполнили вакуум, оставленный слабыми правительствами Сирии и Ирака, развязав террор невообразимой жестокости. Избиения, обезглавливания, пытки и увечья стали повседневностью. Абу-Фирас, боец Свободной сирийской армии, так описывает «новую норму» в Сирии:
Давно я уже не слышал, чтобы кто-то умер по естественным причинам. Сначала убивали одного-двух человек в неделю. Затем двадцать. Затем пятьдесят. Затем это стало нормой. Потеряв пятьдесят человек, мы думали: «Слава богу, всего пятьдесят!» Я не мог заснуть, если не слышал грохота бомб или свиста пуль. Казалось, будто чего-то не хватает.
Амин, физиотерапевт из Алеппо, вспоминает:
Один из парней говорил по телефону со своей подружкой и сказал: «Дорогая, я на пару минут отойду. Позвоню позже, с телефона Амина». Чуть погодя подружка спросила про него, а я ответил, что его убили. Она заплакала, а друзья спросили меня: «Зачем ты ей рассказал?» Я ответил: «Потому что это случилось. Это нормально. Он умер…» Я открыл телефон, посмотрел на свои контакты и понял, что в живых остались только один-два человека. Нам говорят: «Если кто-то погибает, не удаляйте его номер. Просто замените имя на “Мученик”». Я открыл список контактов, а там были сплошные «Мученик», «Мученик», «Мученик»…
Крах сирийской государственности породил гуманитарную катастрофу невероятных масштабов. Предполагается, что из довоенного населения в 18 миллионов свои жизни потеряли 500 000 сирийцев. Более шести миллионов вынуждены были покинуть свои дома внутри страны, а еще пять миллионов покинули страну и в настоящее время живут как беженцы.
То, что крах сирийского государства вызвал катастрофу, не удивляет. Философы и социологи издавна утверждали, что государство необходимо для разрешения конфликтов, соблюдения законов и сдерживания насилия. Как выразился Локк,
там, где нет закона, нет свободы.
И все же сирийцы начали протестовать против государства – автократического режима Асада – именно ради свободы. Адам с грустью вспоминает:
Как ни странно, мы выходили на демонстрации, чтобы искоренить коррупцию и криминал – зло, от которого страдали люди. Но в результате пострадало еще больше людей.
Адам и другие сирийцы столкнулись с проблемой, настолько типичной для человеческого общества, что она стала темой одного из самых древних сохранившихся письменных текстов – «Эпоса о Гильгамеше», записанного на шумерских глиняных табличках, которым более 4200 лет. Гильгамеш был царем Урука – возможно, одного из древнейших городов мира, стоявшего некогда на берегу ныне пересохшего русла реки Евфрат на юге современного Ирака. Таблички рассказывают, что Гильгамеш правил замечательным городом с процветающей торговлей, предоставлявшим общественные услуги для всех его обитателей:
Смотри, как блестят его укрепления – словно медь на солнце. Поднимись по каменной лестнице… пройди по стене Урука, обойди по ней город, восхитись его мощными основаниями, осмотри кирпичную кладку, как искусно она выполнена, посмотри, как обширен город, узри великолепные дворцы и храмы, лавки торговцев и рынки, жилые дома, общественные площади.
Но есть здесь и кое-какая проблема:
Кто подобен Гильгамешу?.. Он владеет городом, он горделиво вышагивает по нему, подняв высоко голову, он топчет горожан, словно дикий бык. Он царь, он делает все, что захочет, забирает сына у отца и сокрушает его, забирает дочь у матери и пользуется ею… Никто не смеет перечить ему.
