Ашраф очнулся от звука хлопнувшей двери и почувствовал во рту вкус крови. Крови и пыли.
Он лежал на животе, голова и ребра горели от боли. Где-то неподалеку послышались громкие голоса. Он открыл глаза и напряг слух, пытаясь что-нибудь разобрать сквозь стучащую в голове боль.
Было темно, и только сквозь маленькое окошко под потолком просачивался слабый лунный свет.
Завтра его убьют. После того, как прибудет Кадри, чтобы заплатить за его похищение и насладиться зрелищем публичной казни.
Ашраф скрипнул зубами.
Конечно, за всем этим стоял Кадри. Кто бы еще осмелился? В последние годы правления отца Ашрафа Кадри был здесь главарем местной банды.
Старый шейх не спешил решать проблемы самой отдаленной и бедной провинции. Пока Кадри творил произвол, ему ничего не грозило.
Но Ашраф был сделан из другого теста. Старый шейх умер, и он начал проводить реформы, которые в скором времени грозили оставить Кадри не у дел.
Так что на пощаду похитителей рассчитывать не приходилось. Кадри не стал бы требовать выкуп за его освобождение.
Чтобы запугать народ, нет лучшего способа, чем расправиться с новым шейхом. Доказать, что законы в этих далеких горах ничего не значат.
Ашраф проклинал свое нетерпение. Торопясь увидеть новый ирригационный проект, он отправился в путь с одним телохранителем и проводником. Места здесь считались безопасными.
Безопасными!
Он подумал о Басиме, который на полном скаку слетел с лошади, споткнувшейся о растяжку между двумя валунами. Ашраф спешился, чтобы ему помочь, и тут же оказался в окружении бандитов.
Жив ли Басим или так и остался лежать в пустыне, без всякой помощи?
Ашраф скрипнул зубами.
Но сейчас гнев не мог ему помочь. Только холодный расчет. Нужно было найти выход или способ сообщить о своем местонахождении.
Отец не раз говорил, что ему просто дьявольски везет. Это была не похвала, а, скорее, насмешка. Но впервые Ашрафу захотелось, чтобы старый шейх оказался прав. Немного удачи, и он сможет отсюда выбраться.
Шорох в углу привлек его внимание. Он был не один.
Забыв о боли, Ашраф вскочил, но его тут же отбросило в сторону. Правая рука оказалась прикованной цепью к стене. Еще один стремительный поворот, и вот он уже стоял спиной к стене, готовясь отразить удар.
– Ну, давай. Выходи. Покажи себя.
Ничего. Ни звука. Наконец он различил в темноте какое-то светлое пятно. Его охранник – блондин?
Ашраф моргнул. Это была не галлюцинация. – Вы кто? – спросил он.
Молчание.
Ашраф перешел на французский, потом на английский и, наконец, услышал тихий свистящий выдох.
Значит, англичанин. Или американец. Молчание затянулось, подстегнув его напряжение.
– Вы не знаете? – Это был шепот, словно говорящий боялся, что их могут подслушать.
Ашраф нахмурился. Удар по голове повредил его слух? Это было невозможно, тем не менее… – Вы что, женщина?
– Значит, вы не один из них.
– Что значит – не один из них?..
– Не из тех, кто привез меня сюда. Не из тех… – Ашраф услышал дрожь в ее голосе, – кто меня похитил.
– Определенно. Ведь меня тоже похитили.
За что этим бандитам будет хорошо заплачено. Но Ашраф не собирался умирать в этом, судя по запаху, овечьем загоне. Хотя цепь и наручники говорили, что это место использовалось и для других целей. Ходили слухи, что Кадри был замешан в продаже людей. Были случаи, что люди, в основном женщины, исчезали без следа.
Бледное сияние приблизилось. Теперь Ашраф мог видеть лицо. Светлые волосы, бледная кожа, прячущиеся в темных провалах глаза.
– Вы ранены? – спросил он.
Казалось, этот вопрос удивил женщину.
– Кто… я? Это у вас кровь.
Ашраф опустил глаза. На груди был виден длинный след от ножа, но он уже почти не кровоточил. – Ерунда.
Несмотря на репутацию плейбоя, он какое-то время провел в армии и разбирался в ранах.
– Ну а вы как… в порядке?
Тори не знала, плакать ей или смеяться. Но слезы не могли помочь. А если она рассмеется, то смех может перейти в истерику.
– Всего несколько ссадин и синяков… – Тори повезло, она знала это. Несмотря на голодный блеск в глазах бандитов, они ее не тронули. Удар по лицу, от которого до сих пор у нее ныла щека, пожалуй, был самым болезненным.
– Где мы находимся? – Ашраф тоже старался говорить тихо, и странно, этот глубокий, мягкий голос действовал на нее успокаивающе.
– Где-то у подножия холмов. Я была в кузове и не могла видеть. – Тори обхватила себя руками, вспомнив свое путешествие. Ее посадили в закрытый со всех сторон кузов напротив мрачного бандита с висящим на поясе ножом.
– Здесь есть дорога?
– Немного в стороне отсюда. Последние несколько десятков метров я шла с завязанными глазами. – Вот почему на ее коленях были ссадины – не видя, куда идет, она то и дело спотыкалась и падала.
– За дверью есть охрана?
– Сейчас, думаю, нет.
Услышав удаляющиеся мужские голоса, Тори подкралась к двери и заглянула в щель. Никого. Она стала продвигаться вдоль стены, пытаясь найти какую-нибудь лазейку, но стена оказалась очень плотной.
– Где-то дальше есть свет. Лагерный костер, я думаю. Но здесь, похоже, никого.
А с какой стати им беспокоиться? Дверь на запоре. А у нее не было с собой даже перочинного ножа. Сейчас она отдала бы все на свете за свой старенький геологический молоток. Им можно было не только откалывать камни, но и разбить цепь.
Ашраф повернулся к ней спиной и начал греметь цепью.
– Что вы делаете?
– Проверяю эту чертову цепь. – Послышалось сопение и приглушенное ругательство.
Тори подошла ближе.
– Вы не сможете ничего сделать. Там все надежно закреплено.
– Вы проверяли? – Ашраф повернулся к ней, вдруг оказавшись ближе, чем она ожидала.
Несколько часов назад Тори была схвачена бандитами, здоровенными мужиками, которые без труда с ней справились, несмотря на ее отчаянное сопротивление.
Страх сдавил живот, в кровь хлынул адреналин. Она замерла.
Словно почувствовав ее состояние, мужчина отступил к стене.
Разум говорил Тори, что он не враг. Его тоже похитили.
Тори сделала несколько вдохов, пытаясь выровнять дыхание. В полусумраке их взгляды встретились. Было слишком темно, чтобы сказать это с уверенностью, но ей показалось, что на его лице она увидела сочувствие. И что-то еще… Жалость? Потому что судьба похищенной женщины действительно была ужасна.
– Конечно, я проверила, – сказала она, пытаясь сосредоточиться на их разговоре, а не на своих страхах. – Если бы я сняла цепь, то могла бы использовать ее как оружие, когда они вернутся. – Одна против троих?
Несмотря на отчаянную ситуацию, ей было приятно, что она сумела его удивить.
