– Пять часов. Пора кончать! Ты слышишь, Давыдов?
– Сейчас. Что? Что ты сказал? Иди, Коля, иди домой. Я немного задержусь. Да нам и не по пути… – Давыдов вновь склонился над своей моделью.
Николай Семенов, хитро улыбаясь, уселся возле своего токарного станка.
– А ты чего не идешь? – спросил Давыдов.
– Я тоже решил задержаться и окончить работу.
Давыдов нахмурился, но ничего не ответил. Они как будто хотели пересидеть друг друга.
Евгений Давыдов и Николай Семенов были студенты-практиканты, работавшие в аэродинамической лаборатории. Между ними шло жестокое соревнование. Каждый из них старался превзойти другого. Со всем пылом юности они старались разрешить задачу, над которой ломали себе головы и седовласые ученые: найти такую форму тела, которая давала бы наименьшее сопротивление воздуху. Иначе говоря, они хотели разрешить задачу о «наилучшем обтекании тела воздухом». Перед этой сложнейшей задачей была бессильна даже «королева наук» – высшая математика, и на помощь теории приходила практика, опыт. Целый корпус лаборатории был отведен для этих опытов, которые производились в огромной аэродинамической трубе. Здесь помещались кубы, шары, пирамиды, цилиндры и другие бесконечно разнообразные искривленные тела, которым даже трудно подыскать название. Труба имела широкое входное отверстие, затем несколько суживалась, но опять постепенно расширялась по направлению к выходному отверстию. Там находился огромный вентилятор, закрывавший во время работы почти все отверстие и приводимый в движение мотором. Диаметр трубы равнялся шести метрам в самой узкой части, а длина была равна семидесяти пяти метрам. Внутренняя поверхность трубы была гладко отшлифована, как ствол ружья.
Модели крыльев, пропеллеров и других аэропланных частей подвешивались на особых весах посередине трубы. Мастерская, где работали Давыдов и Семенов, была рядом с корпусом трубы. Там мотор уже не гудел.
Рабочие, техники и инженеры разошлись. В мастерской оставались только Семенов и Давыдов.
– Ты здесь ночевать собираешься? – спросил Семенов.
– Да! – ответил Давыдов. – А ты, наверно, хочешь пересидеть меня, чтобы раньше меня закончить свою модель!
– Она уже готова! – торжественно ответил Семенов. – А ты свою «акулу» окончил?
– Не совсем, – ответил Давыдов.
Не один Семенов посмеивался над его «акулой». История ее такова. Давыдов жадно читал, искал, присматривался ко всему, что касалось скорости передвижения живых и мертвых тел. Где-то он прочитал о том, что акула – одна из самых быстроходных рыб и что эта быстроходность объясняется не только устройством ее тела, но и тем, что на этом хорошо обтекаемом теле находятся особые бугорки. Казалось бы, эти бугорки должны задерживать движение акулы, но на самом деле они усиливают его. Они так устроены, что вода, обтекая их, как бы дает обратный толчок и подталкивает тело акулы вперед. Таким образом часть энергии, затраченная на преодоление водяной среды, как бы возвращается назад. Это сильно заинтересовало Давыдова, и он решил сделать модель акулы и испытать ее в аэродинамической трубе. Если опыт будет удачным, то форму акульего тела можно будет применить к корпусам быстроходных аэропланов, дирижаблей и в особенности подводных лодок.
Семеновская модель аэропланного корпуса была проще. Она напоминала яйцо, только заостренное и удлиненное с конца, – наиболее хорошо обтекаемая форма. Семенов не старался открыть «сверхскоростные формы», а удовлетворялся внесением только некоторых улучшений в уже достигнутое.
– Ну, я ухожу, – заявил Семенов. – Только имей в виду, что тебя отсюда выбросит сторож!
Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru
