Маргарита Вольная - Василиса Премудрая и Баба-яга

1. Глава 1. Баба-яга и Варвара

По дремучему тёмному лесу, треща сучьями и погоняя метлой, летела в ступе страшная Баба-яга. Глаза её хищные смотрели прямо, жёстко, сухие губы сжались, нос то и дело подрагивал от сладкого запаха свеженького мяска. А то в ужасе бежало по мшистому покрывалу почвы, падало, плакало, звало батьку да никак не могло найти выход из леса.

– Врёшь... Не уйдёшь... – бормотала под нос жуткая старуха.

Устал мальчик Алёша и прислонился спиной к тонкой берёзке. Пощекотала та ласково ребёнка за плечико, точно подгоняла, но тот больше не мог бежать.

Засвистел позади ветер, застонали деревья, охнула матушка-земля. Приземлилась Баба-яга шумно на мягкую траву и не заметила, как из ступы выпал мешочек и как вытянулась из него крохотная ручка, точно живая. Уцепилась она за корешки да травку и отползла под резные листья папоротника. Видать, схорониться от злодейки надумала... А та нахлобучила на голову красный дырявый платок да зверски улыбнулась.

– Алёшенька, сынок! – запела старуха нежным материнским голоском. – Выходи, родимый!

Насторожился мальчик, встрепенулся. Неужто мамка за ним прибежала? Ох и наподдаст она ему, когда отыщет! Ведь говорила – не ходи в дремучий лес, там лешие живут, там кикиморы плескаются в болотах, там змей Горыныч прилетает в гости к Бабе-яге, да и сама она не прочь полакомиться нежным детским мясом! Но не послушал матушку Алёша, взял корзинку да и отправился собирать грибы. А грибы здесь были знатные! Большущие, красивые, с крепкими ножками, с коричневыми шляпками! Вот и не выдержал мальчик, решил, что он уже большой...

– Алёшенька, родненький, откликнись!

Шмыгнул ребенок носом, выглянул из-за берёзки стройной и стоит посматривает, да только нет никого – один ветерок насвистывает меж стволов.

А Баба-яга пробиралась по запаху. Широкие ноздри дёргались, когда втягивали воздух, и безошибочно вели её по следу. Почесала старуха бородавку на носу и прищурилась. Вот он, голубчик, стоит, спинкой березу подпирает, а та уж его и ласкает, и молит, чтоб убежал! Только глух и бездумен Алёша, не чует, не ведает, кто охоту на него затеял...

– Сыночек! – воскликнула матушка за спиной мальчугана. Бросился доверчиво ребёнок в сторону и со всего маху уткнулся в жёсткие руки старухи.

Засмеялась Баба-яга, заскрежетала чёрными зубами да и хвать Алёшу за рубашку!

– Пусти! Пусти! – рвался и метался ребёнок.

– Свеженькой... – упивалась добычей старуха. – Маленькой... – Понюхала она его за ухом да облизала шею длинным слюнявым языком.

Забился тут Алёша, закричал не своим голосом, начал пинать старуху, что есть мочи! Но Баба-яга была терпелива. Сняла она ремень жёсткий с пояса, обмотала ребёнка крепко и проворно, так что он и пикнуть не успел!

– Будет мне теперь супец... – проговорила злодейка. – Наваристый! Ишь какие щёки наел!

Схватила она больно мальчика за щёчку розовую и с такой силой оттянула кожу, что едва не оторвала плоть от тела... Заплакал Алёша, затряслась по-детски нижняя губа...

– Отпусти меня, бабушка, меня мамка и батька ждут!

– Всё, не дождутся, – отрезала старуха, перекинула его через плечо и поплелась к оставленной под ёлкой ступе.

– Я больше никогда их не ослушаюсь! Я буду самым добрым, самым честным, самым хорошим!

– Конечно будешь, миленькой... Конечно...

– Отпусти, бабушка...

Плакал Алёша, надрывался, улили градины слёз безобразный перекошенный горб старухи. Тянуло кислятиной от её давно немытого тела, воняло горечью да ещё чем-то противным, отчего сильнее захватывал мальчика ужас.

– Ну-ка, не разводи сырость! – буркнула Баба-яга и грубо бросила ребёнка на дно ступы.

– Бабушка, невкусный я... – испробовал последний аргумент Алёша.

– А мне виднее, вкусной али нет!

Вскочила злодейка лихо в ступу и свистнула оглушительно. Задрожал воздух, заскрежетали столетние дубы, летит к Бабе-яге брошенная неподалёку древняя метла. Схватила её старуха, оттолкнулась от земли и взмыла в чистое небо.

Долго ли, коротко ли, далёко ли, близко ли, а прилетела ступа в такую часть дремучего леса, что ни зверь не пройдёт, ни птица не проскочит. Воздух здесь старый, застывший, опутанный тёмными чарами, земля чёрная, ядовитая, по ней гады ползут страшные, жабы квакают мерзкие, и нет ни цветочка, ни ягодки. Опустилась Баба-яга наземь, бросила метлу и схватила Алёшу за шиворот. Вытащила мальчика из ступы, он и замер от ужаса. Стоит перед ним косая изба. Брёвна прогнившие, а держатся, с крыши труха сыпется, а она всё одно стоит. Вокруг забор из костей человеческих, а на них нанизаны серые черепа. Огни в глазницах слабо светятся, в орбитах страшно крутятся, приветствуют Бабу-ягу. Зажмурился мальчик да и заплакал.

– Эко диво! – удивилась старуха и небрежно шмякнула Алёшу оземь.

Стоит перед избушкой девица, заплаканная, растрёпанная, но красива, мочи нет! Платье на ней порвано, на шее синяк расплывается, а в глазах ни страха, ни ужаса, одна лишь надежда.

– Бабушка, помоги! – бросилась девица на колени. – Изживи со свету злодея!

Подошла не спеша старуха к гостье и грубо схватила ту за подбородок. Осмотрела придирчиво распухшую губу и покрасневшую нежную кожу, щёлкнула языком да отвела равнодушно взгляд. Затем направилась Баба-яга к мальчику, взвалила пискнувшую добычу на загривок и побрела по своим делам.

Раскрыла девица рот и проводила глазами горбатую старуху до страшной калитки. Только сейчас поняла она, что происходит, да так и обомлела от ужаса.

– Ну, чего стоишь? – гаркнула Баба-яга. – Заходи!

Подошла гостья нетвёрдым шагом к калитке, а там к ней руки человеческие потянулись да рот с острыми зубами заклацал. Закрыла девица ладонями глаза и заплакала.

– А говоришь, помощь нужна, – фыркнула старуха, – убирайся отселе подобру-поздорову! А не то и тебя съем!

Вспыхнули глаза Яги красным, задрожали на заборе черепа, затряслись, зажглись таким же ярким светом да зашептали слова непонятные.

– Молчать! – прикрикнула злодейка, и всё вокруг стихло.

Долго топталась у калитки девица, не решалась войти, но вспомнила о судьбе своей несправедливой да пошла следом за Бабой-ягой. А Алёша лежит безвольно на горбу, молит о спасении взглядом, одначе не смотрит на него гостья, отворачивается, опускает долу глаза. В лес дремучий за другим она явилась, за помощью действенной али советом, не посмеет она обидеть старуху...

– Пошла-таки... – полуобернулась Баба-яга и остановилась пред дверью. – Сперва поработай у меня, помоги, а затем про беду твою выслушаю.

Толкнула злодейка дверь ногой, заворчала недовольно изба, заскрипела, испугала красную девицу до жути. Отпрянула та на миг, окаменела, а затем заставила себя войти.

Внутри было страшно. Повсюду паутина свисает, на ней пауки жвалами стрекочут, в углу филин жёлтыми глазами светит, а под ногами сплошная грязь: старые засохшие листья, чёрные ветки, травинки спутанные, земля крошенная. Подняла гостья глаза на печь – та тёмная, большая, на ней пучки трав невиданных, цветов неписанных, ожерелья из клыков, высушенные лапки зверей диковинных...