Издательство благодарит Banke, Goumen & Smirnova Literary Agency за содействие в приобретении прав
Издатель Павел Подкосов
Главный редактор Татьяна Соловьёва
Руководитель проекта Ирина Серёгина
Ассистент редакции Мария Короченская
Художественное оформление и макет Юрий Буга
Корректоры Мария Миловидова, Светлана Чупахина
Верстка Джангар Татнинов
Иллюстрация на обложке Ольга Холецкая
Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.
Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.
© Ю. Яковлева, 2024
© Художественное оформление, макет. ООО «Альпина нон-фикшн», 2024
* * *
1
Зайцев вернул взгляд на начало страницы. Снова почувствовал, будто по глазам провели наждачной бумагой, а взгляд ничего из протокола не зацепил.
Убитая: Фаина Баранова, 34 года, беспартийная. Счетовод промкооператива. Не замужем.
Очень жаль, обычно супруг становится первым подозреваемым.
А так – подозреваемых нет. Ни малейшей зацепки.
Зайцев зажег лампу под зеленым колпаком. Света особо не прибавилось. В окна смотрело нежно-голубое небо. Обычный июньский обман: белая ленинградская ночь уже давно закрыла двери магазинов, смела с мостовых телеги, трамваи и автомобили, задернула плотные шторы в комнатах ленинградцев, пытающихся наладить зыбкий сон между двумя светлыми кубами, в которые на месяц превратились день и ночь. А спящие улицы были ясны и светлы.
Зайцев разложил под лампой фотографии.
Фаина Баранова была убита в своей комнате. На черно-белых снимках розоватые обои стали светло-серыми. Убитая сидела в кресле у окна. Тяжелая портьера сдвинута в сторону. В окно видно здание Публичной библиотеки.
Зайцев перелистнул страницу, проверил адрес: проспект 25 Октября. Угол Невского и Садовой, попросту говоря.
Буквы снова превратились в бессмысленные значки. Зайцев подавил зевок. Сконцентрироваться никак не получалось, шум со стороны проникал, мешал. На этажах ленинградского уголовного розыска кипело обычное ночное оживление. Кого-то вели, кого-то опрашивали, кто-то рыдал, кто-то яростно матерился, и во всех коридорах и кабинетах горели ненужные желтые лампы. Пахло табачным дымом.
Фаина, значит, Баранова. Зайцев взял фотографию в руки. Заставил черно-белое изображение в мозгу стать цветным. Края снимка превратились в раму дверного проема – через него Зайцев несколько дней назад впервые увидел эту самую женщину. Вернее, ее тело.
Несколькими днями ранее
– Что, Вася, будем вскрывать? – Мартынов сдвинул кепку с потного лба на затылок. Глаза у него были красноватые. Ночь Мартынов просидел в засаде в одном из больших доходных домов на Лиговке. Потом все утро писал рапорт. Домой уйти не успел: начался новый день. А потом бригаду вызвали на проспект 25 Октября. Угол Невского и Садовой, попросту говоря. «Погоди немного, отдохнешь и ты», – фальшивым дискантом напел Крачкин, втаскивая чемоданчик со всем, что требовалось для анализа места преступления; в другой руке у него была сложенная тренога для фотоаппарата.
– Пошел ты, – угрюмо отозвался Мартынов, моргая. В коридоре коммуналки стоял кухонный чад от доброй дюжины кухонных плиток. Повернуться негде было от хлама, выставленного соседями вон из комнат. Когда-то это была просторная барская квартира. Теперь в ней жили по семье в комнате. Обычная ленинградская коммуналка. В коридоре сразу стало тесно от прибывших оперативников. Соседи высовывались из дверей. У самой спины Зайцева терся какой-то старичок-лесовичок.
– Товарищ, я вам не мешаю? – рассерженно обернулся Зайцев.
– Товарищи, глазеть здесь не на что! – объявил Крачкин.
Окрик возымел противоположный эффект. Тотчас высунулись и те, кто поначалу думал пересидеть приезд милиции в своей комнате.
Зайцев посмотрел на хлипкий замок. Позади маячили понятые – местный дворник и управдом. «Со вчерашнего не отпирала», – снова вякнул старичок-лесовичок. Это он вызвал милицию. Из чада вынырнул Самойлов:
– Позвонил в кооператив. Не появлялась Баранова на работе.
Зайцев кивнул. Мартынов прислонился к стене и стоял, закрыв глаза. «Надо было его отправить домой», – подумал Зайцев. Толку от Мартынова сегодня не было.
– Может, вышла куда? – предположил Серафимов.
– Идить, – задребезжал какой-то мужичок в толстовке. – А то мы не знаем.
– Докладывает она вам, что ли? – Зайцев быстро посмотрел ему в глаза. «Фу, вытаращил зенки свои», – негромко сказала какая-то пожилая баба. Зайцев сделал вид, что не расслышал.
– Зачем докладывает? – обиделся мужичок. – А то нам, соседям, не знать. Мы тут дружно живем, чего. Вон люди подтвердят. И к Фаине Борисовне отношение самое уважительное, несмотря на ейное иудейское происхождение. Женщина серьезная, аккуратная.
«Собака, ой, смотри, собака», – пронеслось по коридору. Соседи зашуршали, зашептались, заахали, пропуская черную со спины овчарку. Это был потомок знаменитого в ленинградском сыске десять лет назад Туза Треф, и носил он то же родовое имя.
Вожатый пса тихо отдал команду.
Пес на секунду замер у запертой двери – как будто его нюх требовал абсолютной тишины. Потом заскреб когтями. Значит, за дверью – мертвец.
– Ломай, Мартынов, – коротко распорядился Зайцев.
Вожатый взял пса за ошейник. Мартынов вставил короткий ломик, нажал. Ломик сперва соскочил, вырвав из двери лишь длинную щепу. Мартынов словно проснулся, бросил на Зайцева смущенный взгляд. Приладил ломик половчее.
Дверь в комнату Фаины Барановой хрустнула на прощание и распахнулась. Сзади забормотали, завозились зеваки.
– Соседей попрошу назад! – рявкнул Зайцев.
Комната была тесно заставленной, но большой, с двумя высокими окнами. У одного из них сидела в кресле женщина. Поза была настолько естественной, что Зайцеву в первое мгновение показалось, что женщина жива. Но она не дрогнула, не шевельнулась. Глаза трупа были открыты.
– Товарищи понятые. Это гражданка Баранова?
– Она, – дворник старательно вытягивал шею поверх зайцевского плеча.
