N
Я услышал о группе N год назад, в 2022. Они ворвались на сцену старого клуба и играли так, словно их жизнь в тот момент висела на волоске. Это было безумием. Они играли что-то вроде старомодного хард-рока или хэви-метала. Что пел вокалист разобрать было невозможно, да и желания понимать особо не было.
Я стоял среди толпы и был ошарашен. Бутылка пива осушалась, я пьянел и втягивался в творящийся вокруг хаос. Барабанщик пробил кулаком малый и бросил педаль прямо в публику, сломав нос пареньку. Басист размахивал гитарой, разбивая оборудование. Усилители искрились и разлетались на части.
Он хотел уж было бросится к толпе, но выскочили крепкие ребята и утихомирили группу. Вокалист напоследок помахал рукой и был таков (под оглушительные вопли разъярённой публики).
Клуб был разнесён в щепки. Никогда ещё его сцена не видывала таких музыкантов. Народ расходился, но я решил немного задержаться. За кулисами был спуск, далее коридор, ведущий в некую гримёрку, если можно так назвать.
Вокруг всё усыпано бутылками, слышен смех. Словно мрачный притон. Я остановился, закурил и вошёл в гримёрку.
– Вы что тут устроили, мать вашу? – спрашиваю я с порога.
– Не твоё дело, – отвечает барабанщик. – Съебись лучше, не порть нам прекрасный вид.
– Нет, обожди. Мне интересно просто, кто вы есть то?
Эти трое застыли и посмотрели друг на друга.
– Мы группа N, – сказал твёрдо вокалист. – И нам нахуй не нужны продюсеры вроде тебя.
– Я хочу написать о вашей чудесной группе буквально пару слов. Это для газеты.
– Чудесной, дааа.
– Ну так что, пару вопросов? Устроит?
– Немного пиара не помешает. Излагай.
Расположившись на шатающемся старом стуле, я достал тетрадь и приготовился записывать нашу замечательную интеллектуальную беседу.
– Как вы охарактеризуете организаторов концерта? – начал я.
– Директор этого драного клуба никогда не любил нас, – отвечал барабанщик. – Он думал, что мы пидорасы только из-за того, что мы назвались N. Но поскольку мы собирали аудиторию из всяких аутсайдеров и прочих юродивых, то он давал нам играть на своей площадке. Как-то раз она просто простаивала несколько месяцев, и наш вокалист, он же и гитарист, надоумил нас взять ее в аренду и устраивать собственные шоу. На одно из первых мы позвали «Мясной Отдел». Что было говорить – на него пришло человек 50, а эти ублюдки через несколько лет говорили, что они первый раз выступают здесь только сейчас. Блять, да пошли они нахуй.
Барабанщик разбил об пол пустую бутылку из-под пива и вышел из гримёрки в гневе.
– Подожди… барабанщик! – крикнул я.
– Его зовут Лёха, – подсказал мне басист.
– Да какого хрена вы творите?! Мы же договорились.
– Пойдём с нами отсюда. Тогда уже и поговорим.
Осень. На улице вечер, давно стемнело. Мы шли вчетвером, немного под градусом. Я вообще не понимал зачем с ними связался. Видимо их выступление настолько сильно запало в душу. Эти чуваки просто психи.
– Так о чём вы поёте? – спрашиваю я.
– Обо всём что происходит вокруг и с нами тоже, – отвечал басист, остановившись возле мёртвого кота. – Вот, например, об этом. Нас заставляет играть это.
– Мёртвые коты?
– Да нет же, придурок. Несправедливость нашего мира. Это влияет на всех нас.
– Давайте лучше выпьем.
Мы зашли в бар и заказали виски. Группа раскрывалась с неоднозначной стороны. Не терпелось узнать больше.
– Вы всегда такие ебанутые или только на сцене?
– Всегда.
– Так давайте устроим чего-нибудь.
– Нет причин особо. Мы часто сюда ходим.
– Да уж, позеры.
Барабанщик отпил виски посмотрел на меня с выпученными глазами.
– Тебе за такие слова может попасть, соплячок, – сказал он.
– Да ни хрена подобного, – ответил я.
Он поставил стакан, встал из-за стула и похлопал меня по плечу. Я понял к чему он клонит. Мне ничего не оставалось, кроме как принять бой, засучив рукава.
Первый удар был за мной. Я крепко вдарил ему по челюсти. Но вот дальше он начал молотить по мне прямо как настоящий ударник. Вокруг нас собирался народ, начиналась неразбериха. Кто-то пытался влезть в драку, кто-то наоборот – прервать.
Наконец, мощным апперкотом меня отбросило назад. Я упал в объятья толпы обессиленным. Барабанщик был в восторге, как и народ вокруг.
Всех четверых нас пинками выкинули из бара. Неплохой перерыв, но пора бы продолжать писать мою статью.
Мы уверенно шли по ночным улицам города. Наш путь лежал в отель, группа всегда там ночует.
Прибыв на место, я даже немного удивился. Всё выглядело крайне приличным, никакой дешевизны и грязи. Ну уж для такой группы было бы оскорблением поселиться в клоповнике.
Вниз по лестнице спускалась компания молодых красивых девушек. У всех них была, мягко говоря, вызывающая внешность. Они были лучиком солнца.
– Такие яркие женщины, – говорю я. – Они тоже тут живут?
– Нам они наскучили, мозолят глаза, – барабанщик отвечал прямо. – Они хорошие, но эти их странные и бесконечные наряды. Как будто вспомнили, что в прошлой жизни были чуханами и решили максимально насладиться своей девичьей сущностью. Пока есть такая возможность.
Поднявшись в номер, мы тут же принялись пить. Вокалист достал из закромов бутылку джина, и мы хорошо над ней поработали. Творилось Бог весть что. Но по существу ничего нового я из них не вытянул для своей статьи. Уснул лишь к утру.
Пара часов сна. Я медленно поднялся с кресла и осмотрелся. Все трое спали на полу, тихо и мирно. В то время как комната выглядела так, словно по ней ураган прошёлся.
Кровати перевёрнуты, тумбы разбиты, вещи разбросаны всюду. Да как такое вообще возможно.
Я умыл лицо, немного посмотрелся в зеркало. Видны синяки, но это не беда. Вечер выдался прекрасным.
Закурив сигарету, я начал громко хлопать.
– Браво! Вы лучшая группа, которую я когда-либо слышал.
– Чего он там пиздит? – вопросительно подал звук барабанщик, медленно поднимаясь с пола.
– У вас концерт сегодня днём. Вам же ведь нужна именно такая реакция.
– Ну да.
– Тогда вставайте живее, легенды.
Мы направились в клуб. По пути зашли купить себе перекус, картошку фри и бургеры. Парни жаловались о малых доходах, денег оставалось совсем мало.
– Негусто зарабатываете? – спрашиваю я.
– Скромно, на пожрать хватает, – отвечает барабанщик.
– А как же аренда клуба?
– Вокалист этим занимается. Но с тобой обсуждать он это не станет.
Барабанщик, он же Лёха, оказался самым разговорчивым. В нём меньше всего этой угрюмости, присущей группе. Вокалист, как фронтмен и главный заводила, всегда справлялся со своей задачей из рук вон плохо. Плохо пел, плохо заводил. Басист же только и думал о мордобое.
Придя в клуб, группа N сперва взялись за пару банок пенного, лишь потом за инструменты. Они долго настраивали оборудование, звук был дерьмом. Им же и остался даже после настройки.
