Егор Сенников - Великие авантюры эпохи

Великие авантюры эпохи
Название: Великие авантюры эпохи
Автор:
Жанр: Популярно об истории
Серия: Книга профессионала
ISBN: Нет данных
Год: 2021
О чем книга "Великие авантюры эпохи"

«Синий бархат» – это подкаст журналиста и политолога Егора Сенникова, выходящий с 2018 года на радио «Глаголев. FM». Исторические анекдоты и небольшие детали прошлого, предательство и геройство, странности и чудачества – всем этим наполнены эпизоды подкаста. Теперь «Синий бархат» – ещё и книга. Шесть историй о людях, оказавшихся в пограничных ситуациях. Вместе с автором мы отправимся в сердце нацистской Германии и окажемся в мире поддельного искусства, пройдёмся, вслед за шпионами и перебежчиками, по тайным тропам холодной войны и узнаем, может ли африканский диктатор добровольно отказаться от власти. «Синий бархат» – это путешествие на край неизведанного, туда, где мало кто бывал, а ещё меньше – кому удалось оттуда вернуться.

Бесплатно читать онлайн Великие авантюры эпохи


© Егор Сенников, текст

© ООО «Издательство АСТ»

Предисловие

По Будапешту идет молодой мужчина. Мы почему-то догадываемся, что он русский и ждем, видимо, какой-то напрашивающейся драмы – криминальной, шпионской, политической. Мы не знаем главного секрета – в наших условиях ожидание драмы само делается драмой, и, недоумевая, ведь ничего не происходит, мы смотрим, как этот русский в Будапеште заходит купить кофе, выходит с ним на улицу, смотрит в смартфон, потом по сторонам.

Стоит уточнить, что его зовут Егор, ему здесь нет тридцати, и его Будапешт – одна из множества точек назначения самой, наверное, странной волны русской эмиграции в середине десятых. Газетная статистика отъездов, общее ощущение, что разъезжаются все, и лозунг про «русский мир», ставший уже совсем казенным и не позволяющий называть этим именем – русский мир, – ту новую географию разъехавшихся по планете молодых интеллигентов.

Они уезжали не «за чем-то» (как когда-то за колбасой), не «от чего-то» (как когда-то от войн и голода). Можно предположить, что это была рефлекторная реакция на внутрироссийскую неподвижность – давайте заменим очевидное «застой» на менее заезженный синоним, чтобы было ясно, в чем может быть дело: Россия десятых застывала, останавливалась, любые слова звучали все глуше, любые надежды становились все несерьезнее. Егор в Будапеште – ученый-политолог, и наука в тот момент выглядела как маршрут побега; будучи редактором его журналистских текстов до отъезда, я видел, как в них на смену ситуативным реакциям откуда-то приходит что-то совсем другое – тогда казалось, что инстинкт исследователя, понимающего вдруг, что пространство, якобы знакомое всем, не просто не изучено и не описано, но описано совсем не теми словами, которых оно заслуживает. Такой инстинкт есть у многих (не у всех), но почему-то приводит он чаще всего к иллюзиям, будь то собственное мессианство или следование чужому, но можно отступить – и, наверное, уход (а с учетом географии – и отъезд) Егора в науку был отступлением, но, может быть, и отступление иногда становится тем движением, без которого можно застыть навсегда?

И вот Егор идет по Будапешту – уже тому, новому, орбановскому, который вдруг делается так похож на застывающую Россию, и университет, – а мы понимаем, что такое университет в Европе, – вдруг, оставаясь университетом, делается таким же врагом государства, каким и в России в те годы оказывалось едва ли не любое просвещение. Привычные объяснения делаются такими же ничего не объясняющими, как в России, и почему-то хочется думать, что круг героев этой книги начал складываться именно тогда – когда растерянный молодой русский гуманитарий бродил про Будапешту середины десятых.

Среди этих людей нет никого, с кем он не смог бы найти общего языка. География, политический контекст, темпераменты – неважно; каждый из героев книги переживал то же, что он или, так будет точнее, мы в середине российских десятых. Большой автопортрет в системе бесконечных отражений, и если кто ждал драмы, то вот она, экзистенциальная: люди, чувствующие себя чужими в торжестве какого-то очередного окончательного миропорядка и отчаянно идущие против него. Авантюристы, шпионы, жулики, художники. Вряд ли бунтари в классическом виде, скорее эгоисты, понимающие, что отведенная им по умолчанию роль не соответствует их интересам, но кроме них самих смену роли им не организует никто.

Двадцатый век даже сейчас, на исходе первой четверти двадцать первого, кажется кульминацией человеческого развития, максимально возможным, наверное, в масштабах всей истории отступлением от Средневековья, и чем масштабнее были ужасы, выпавшие на судьбу человечества в том веке, тем ослепительнее была надежда, которая (и это сейчас кажется чудом) иногда даже сбывалась. Говорить об этом в категориях счастья или несчастья было бы неверно, да и не повернется язык называть героев книги счастливыми. Но, отделяясь от общего людского потока, каждый из них становился бенефициаром века – возможности, которые давала тогда людям история, оказались так и не открыты до конца. Одна из новелл посвящена Северной Корее, и пусть это будет рифма к нашему описанию – кимирсеновский лозунг «чучхе», в буквальном переводе «сам себе хозяин», мог бы быть личным девизом каждого из героев книги. Чем масштабнее история, тем драматичнее противостояние с ней тех, кто хочется остаться хозяином самому себе.

Сейчас, когда Егор – уже респектабельный московский киновед и редактор, можно свернуть в сторону хэппи-энда, но нет, биография продолжается, и мы пока можем оценить только эту, заведомо неполную траекторию – журналистика-наука-кино. Интеллигентский опыт внутренней эмиграции у нас еще более внушителен, чем классическая эмигрантская традиция, но эмиграция всегда основана на поражении или разочаровании, а называть Егора Сенникова проигравшим или разочаровавшимся оснований нет никаких. Разгадка, видимо, тоже в этой книге. Самое бесспорное – любопытство; удивительно, но интерес к устройству мира сейчас – очень дефицитное человеческое качество, все, как правило, и так знают, что как устроена и какая чему цена, и на таком фоне человек, которому интересно, имеет как будто дополнительное зрение, делающее его сверхчеловеком. Кроме любопытства – любовь. К людям – да, само собой, но не к ним одним. Сенников любит мир и любит время; оказывается, человек двадцать первого века, лишенный ангажированности современника, видит и понимает несопоставимо больше, сохраняя это сверхчеловеческое восприятие и в своем времени, и пусть этот прогноз похож на самосбывающийся в том смысле, что Егор прочитает и подумает, что да, это идея, но интересно было бы прочитать вторую такую же книгу уже о людях нашего времени, тем более что оно в какой-то момент начало воспроизводить авантюристов и героев чуть ли не в тех же объемах, что и двадцатый век.

В Егоре Сенникове хочется видеть образцового автора нашего времени, человека, лишенного всех отвратительных свойств и российского, и общечеловеческого интеллектуала. Большого фокуса здесь нет, в беспартийность играть умеют все, но это ведь не беспартийность, это честность, исключающая (а уж такое сейчас сплошь и рядом) политически правильный и бесспорный читательский вывод, когда вся предыдущая история человечества оказывается лишь подготовкой к торжеству современных нам ценностей. Полярно противоположным упреком могло быть отсутствие ценностей вообще, тем более что герои к чему-то такому и располагают, но тут стоит вернуться в Будапешт середины десятых и еще раз примерить книгу на ее автора – может быть, и обаяние книги с тем и связано, что точкой приложения сопереживания в ней становится автор, про которого можно догадаться, каких рисков избежал он, поворачивая на своих развилках; интеллектуалов, которые себя обесценили и уничтожили, в эти годы было, пожалуй, больше, чем когда-либо. Самой тоскливой развязкой было бы превращение Сенникова в стандартного западного политолога, объясняющего Россию Западу или ей самой в обратном переводе с английского. Тот русский век, которого когда-то было модно ждать, действительно начался, но начался как пародия на холодную войну, когда исходной точкой становятся самые одиозные стереотипы, а любые действия следуют уже за ними.


С этой книгой читают
Кино и мода значительно влияют друг на друга с самого начала существования киноиндустрии. В книге «Мода и кино: 100 лет вместе» историк кинокостюма Анна Баштовая исследует, как фильмы создавали новые fashion-тренды, которые впоследствии становились классикой, и, напротив, модные веяния перекочевывали на киноэкраны.Розовое платье Мэрилин Монро, кожаная куртка Марлона Брандо, брюки клеш из «Лихорадки субботнего вечера», кожаное пальто из «Матрицы»,
«Кристофер Нолан: фильмы, загадки и чудеса культового режиссера» – это исследование феномена Кристофера Нолана, самого загадочного и коммерчески успешного режиссера современности, созданное при его участии. Опираясь на интервью, взятые за три года бесед, Том Шон, известный американский кинокритик и профессор Нью-Йоркского университета, приоткрывает завесу тайны, окутавшей жизнь и творчество Нолана, который «долгое время совершенствовал искусство
Екатерина Шульман – политолог, кандидат политических наук, преподаватель Российской академии государственной службы и народного хозяйства, специалист по проблемам законотворчества, постоянный колумнист газеты «Ведомости», автор книги «Законотворчество как политический процесс» и автор многих других электронных и печатных изданий.
Эта книга, как и весь проект «Свободная школа», началась со звонка Сереги из Самары в программу «Родительский вопрос», которую я веду на «Радио «КП»:– Верните нам советское образование! Такие обращения в последние годы поступают все чаще. И в какой-то момент я решил, прежде всего для самого себя, разобраться – как мы пришли к нынешней системе образования? Какая она? Все еще советская, жесткая и единая – или обновленная, современная и, как любили
Все усиливающееся враждебное давление Запада на Россию, неблагополучие страны в экономической и социальной сферах требуют кардинального пересмотра проводимой властями внутренней политики, мобилизации, сплочения общества. Важнейшей предпосылкой для этого является пересмотр навязанной внешними силами антинаучной, антироссийской концепции истории СССР.В предлагаемой вниманию читателей книге автор с объективных позиций рассматривает широкий спектр во
Книга представляет сохранившиеся сведения о норманнах или наполовину норманнах в Восточной Европе в XI в. и идейно продолжает аналогичную работу, в которой собраны материалы, охватывающие IX—X вв. Читатель встретит здесь множество исторических личностей, о которых никогда ранее не слышал, а также с удивлением узнает о норманнском происхождении ряда персонажей, хорошо известных по летописям и другим источникам.Образно говоря, политические и культу
Публикация почти неизвестного архивного дела о «противностях» красноярских жителей освещает их социально-политические взгляды, различные обстоятельства их повседневной жизни, черты ментальности, диапазон морали и нравственности. Эта Вторая шатость не просто «бунт» и «государева измена», не столько народное антифеодальное движение, как считали события подобного типа многие советские историки, а и своеобразная форма социального сотрудничества с цен
150-летие со дня рождения Валерия Брюсова – повод вспомнить о поэте, о котором многие хотели бы забыть. Почему? Потому что он принял революцию, ратовал за человека труда, за прогресс, считал себя марксистом и сотрудничал с наркоматом Просвещения. К тому времени он успел стать живым классиком, основателем новой литературной школы, вождем символистов. У него учились все русские поэты Серебряного века. В стихотворении «Грядущие гунны» он задолго до
Glifada, Ionian islands, Corfu, Greece… 365 дней солнца, чистейшее море и самая вкусная еда. Но Glifada еще и самая престижная бухта острова для отдыха с детьми. Здесь очень теплое море, много развлечений для маленьких туристов и песчаный пляж.
Вы держите в руках книгу с уникальными лекциями профессора искусства – Волковой Паолы Дмитриевны. Паола Дмитриевна – ученица великих людей, среди которых был Лев Гумилев. Она преподавала во «ВГИКе», на «Высших курсах режиссеров и сценаристов», читала лекции в Сколково, писала сценарии, статьи и книги, проводила выставки, вела телевизионные программы по искусству.
Жизнь Павлиции изменилась в тот самый день, когда она переступила порог Академии Проклятых. Магия, проснувшаяся в уличной оборванке, подарила ей будущее, о котором другие покинутые могут только мечтать, но так ли все просто на самом деле? Красавец-куратор вдруг становится ее единственным защитником. Наглый второкурсник, у которого есть невеста, всеми силами желает завоевать ее сердце. А тайны, которые необходимо охранять, тайнами больше не являют
Граф Анри де Круа, прожигающий жизнь в Париже при дворе Людовика XIV, поставлен перед неприятным выбором: либо он, наконец, женится, либо отец лишает его наследства. Анри взбешён, но вынужден сдаться. Правда случай преподносит графу неожиданную встречу, которая перевернёт всю его жизнь.