Дорогие мои друзья! Большое вам спасибо за то, что были рядом со мной, за помощь, оказанную мне, за «чувство локтя» для простого узбекского парня, попавшего волею судьбы в Латинскую Америку. Я всех вас помню и люблю! И эту маленькую книжку посвящаю вам.
– Франциско Марот, в 1980-х годах известный коммунистический лидер Венесуэлы.
– Габриэль Гарсиа Маркес, колумбийский писатель, лауреат Нобелевской премии.
– Освальдо Отахола, парапсихолог испано-индейского происхождения, венесуэльский юрист, историк, писатель.
– Педро Плотников и Роман Гончаренко, мои русские друзья, родившиеся и живущие в Венесуэле.
– Фернандо Ботеро, знаменитый колумбийский скульптор и художник.
– Ольга Андаро-Клавьер, обаятельная женщина, ведунья и колдунья из Венесуэлы.
– Мой названный брат Анхель Паласио, автомеханик, кудесник и венесуэльский друг по безобразиям.
В июне 1987 года я, наконец, добрался до Венесуэлы. Летели мы Аэрофлотом из Москвы. В то время это был утомительнейший перелет по маршруту Москва – Англия (аэропорт Хитроу), дозаправка, часть пассажиров меняется. Потом летели в Канаду, приземлялись на военную базу (по крайне мере я так думаю, потому что никого никуда не выпускали и сказали сидеть тихо, не дышать). Дозаправлялись, потом прилетали на Кубу, оттуда мы летели в бермудский треугольник на английскую военную базу. Дальше в Перу и, наконец, прилетали в Венесуэлу. Вот такой был жутко длинный и запутанный перелет.
Прилетели уставшие, раздолбанные этой керосинкой, Ту—154. Больше 2-х суток сплошного полета, благо тогда в самолете еще можно было выпить спиртное. Я стюардессам мозги закрутил и они нам принесли коньяк с закусками. И вот на этом коньяке, анекдотах, хи-хи, ха-ха, усыпаниях и просыпаниях продержались мы все дни полета.
Когда прилетели на Кубу, у нас был полный шок! Было около 7 часов вечера, такое состояние непонятное: то ли темнеет, то ли сереет. В какой-то аэропорт приземлились, загнали всех в обшарпанный ангар, веревкой отделили от всех остальных людей и начали досмотр, такой «советский». После проверки посадили в автобус и повезли в какую-то гостиницу. Наше состояние было ужасное – уставшие от дороги, после бодуна, пить хочется. Тяжко на душе, 100% влажность перед дождем, перед грозой, мозги давит. Приезжаем в гостиницу еще с советскими понятиями, а там бутылка кока-колы стоит пять долларов, для меня это убийственно. Пять долларов за одну бутылку! А официантка презрительно говорит:
– Хотите – берите, хотите – нет, – девушка так смотрит, мол, если нет пяти долларов, что в штанах ходишь.
Я оскорбился в самых лучших чувствах, подумал про себя, ну подавитесь вы, будет и на нашей улице праздник и ушел отдыхать. Но спать было невозможно, от грохота музыки меренги, от всей этой гостиницы минус 15-тизвездной, самого низкого пошиба и комаров, поедавших нас. Атас полный! В шесть утра нас разбудили, что-то там пролепетали и отвезли к самолету.
Первый настоящий контакт с Венесуэлой произошел у меня Барселоне. До этого самолет сел в Каракасе, который лежит на высоте 1500 м над уровнем моря – там прохладно, климат хороший. Два дня мы комфортно провели в гостях в доме старшего брата Элины, Важито, руководителя элитного частного охранного предприятия. А тут мы приехали в Барселону после трех часов езды на такси, воздух стоит, дышать невозможно, чувствую себя как рыба на песке, кислорода не хватает.
Зимы тут в нашем понятии, нет. Когда мы приехали, закончились самые жаркие дни и для всего полушария наступил период дождей. Барселона стояла и стонала от жары, зноя, 100%-ой влажности. Вдруг нахмурившееся небо разразилось совершенно диким громом, который сотряс все мое физическое существо до самых глубин. Я в жизни не видел и не слышал такого грома. Сильно болевшая голова и тошнота, совершенно новое физиологическое состояние, вдруг стало разряжаться. И пошел совершенно дикий дождь. Перед дождем заволакивает небо в течение 5 минут километровыми тучами, все становится серое и сразу тысячи, миллионы, миллиарды тонн воды одним махом льются на город. Три минуты – и все улицы заливает примерно по колено или даже выше колена на вершок, так, что если в джипе открыть дверь – то машина сразу заполнится водой почти до сидения. И это здесь обычное явление. Везде в городе несколько веков назад сделаны старые дренажные системы. Вода как приходит, так и рассасывается. Такая погода стоит три-четыре месяца (июнь, июль, август). В день раз, максимум два раза проливает тропический дождь. Люди, привычные к этому климату, сразу ставят свои машины на пригорки, закрывают их и бегут в близлежащие таверны, кофейни пережидать час-полтора этот дождь. Проезжаем старый город 15-го века, который построили еще конкистадоры. Старинные костелы, старые дома, невзрачные в желтой грязи. Мощеные кирпичом дороги, все узенькое, маленькое, одноэтажное. Черепичные желто-красные крыши, окна, как бойницы, с решетками. Если большое окно, то решетки резные, испанские, а-ля Кармен, чтобы не залезть, не вылезти, не отпилить и не отстрелить. Окраины обросли самодельными, самопальными застройками индейцев. На склонах гор и окраинах города живут переселенцы с Корсики, Италии, Португалии, Франции. Разные такие товарищи, многонациональные. Едем куда-то в конец города, я смотрю, районы все беднее, беднее и беднее. Приезжаем в район, где с верхних этажей на другую сторону дороги протянуты веревки, на которых висит белье, в том числе и нижнее, все плохо промыто, воняет мылом, в общем, абзац в стиле Маркеса. Я так тихо-тихо внутренне начинаю подвывать, у меня что-то проваливается глубоко-глубоко внутрь. И думаю: да, мой папа был прав, с нежеланием отпускавший единственного сына, ему друзья из КГБ сказали:
– Ничего, ничего, пусть едет, побудет там месяц-два, отдохнет, увидит, в какой клоаке там живут и вернется. Он не знает, что такое Гондурас, Венесуэла, Колумбия и вся эта Латинская Америка.
У меня в голове стоят папины слова и я думаю: вот вам, я не вернусь. Я хочу пробиться отсюда и на своей шкуре изучить, что такое капитализм. Приезжаем на место, вокруг старые дворы, дома, построенные лет 50—60 назад, одноэтажные с маленькими палисадниками, в которых растет достаточно жидкая растительность и вонища идет непонятная, как будто формалином залили все. Оказывается, рядом находится фирма по организации похорон. Ветерок нет-нет, да и поворачивается в сторону дома и весь запах формалина заполняет дом. Красота, да! Полный атас! Представляете мое настроение? Невольно вырвалось:
