«Я хочу найти сама себя.
Я хочу разобраться, в чем дело.
Помоги мне, помоги мне.
Я хочу, чтоб моя душа тоже пела».
Децл и МA.Ru.СЯ, «Письмо»
Скорость – это то, ради чего стоит жить. Скорость наполняет жизнь смыслом, насыщает ее красками. Только скорость дает то количество адреналина, от которого вскипает кровь, сердце пробивает грудину и становишься живее всех живых. От которого получаешь истинное удовольствие. На которое подсаживаешься по-черному и ловишь кайф. И с которого слезть уже невозможно.
Скорость окрыляет, вдохновляет, заряжает. Скорость дарит чувство абсолютной свободы, помогает выкинуть из головы лишние проблемы. Скорость – это все! V-Max – это все! Он дает то ощущение безграничной свободы, которым заменяется общепринятое понятие о счастье.
Ждан открутил ручку газа, выжимая из мотоцикла все силы. Кроваво-красный дрегстер подтверждал свое право считаться одним из лучших гоночных мотоциклов по преодолению прямой дистанции. Он с легкостью перестраивался из ряда в ряд, играя в «шашечки», обгоняя тяжелые и неповоротливые автомобили, которые уступали в разы по маневренности и динамике.
Правда, иной раз попадались такие же отчаянные любители скорости, как он сам, на низких «прилизанных» спорткарах японской сборки с рычащими моторами. Они могли почувствовать друг друга даже за несколько полос. Невидимая нить соперничества объединяла их. И тогда между ними вспыхивал соревновательный дух. Перед мысленным взором маячил стартовый флажок и все ограничители срывало.
Они мчались наперегонки с бешеной скоростью. И если пустынное шоссе позволяло в полной мере насладиться соперничеством, то на дорогах города тачки всегда уступали, без шансов на победу. Они не могли лавировать в междурядье, как это делал Ждан. Они не могли сорваться с места на светофоре и в считанные секунды набрать скорость под сотню. И они проигрывали в неравной борьбе, не успев сполна насладиться гонкой.
Ждан вышел на объездную кольцевую дорогу. Пригнулся к рулю, улучшая аэродинамику, и помчался с немыслимой скоростью, рассекая теплый ночной воздух. Свет от уличных фонарей отражался на глянцевых боках мота. В ушах засвистел ветер. Он наконец-то почувствовал себя в своей стихии после толкотни на дорогах города. Впереди целое лето, и каждый вечер будет насыщен скоростью и адреналином. Все, как он любит. Все, ради чего он живет.
Боковым зрением через затемненное стекло визора он заметил стремительное приближение автомобиля с прилегающей разгоночной полосы. «Почему бы и нет?» – мелькнуло в голове. Он чуть сбросил скорость, позволяя спортивной тачке с блестящими, лоснящимися от натертого воска боками дорогого бордового цвета нагнать себя. Ровно настолько, чтобы, уловив с водителем друг друга взглядом, закуситься в скорости.
Удар!
Громкий стук металла и его отбросило на отбойник. Характерный хруст костей ослепил вспышкой адской боли. Его рикошетом откинуло обратно, сорвало с седла, и он проскользил по дороге несколько десятков метров за мотоциклом. Асфальт, как раскаленная до бела наждачка, стер насквозь джинсы и кожаную куртку с защитными вставками. Обжигающая боль разъела кожу на бедре до мяса. Мелкой дробью простучал шлем, защищая голову, и со стуком ударился о бортик. Все произошло в считанные мгновения.
Ждан сцепил челюсти и с натугом задышал. Крепко зажмурился. Между бровями залегла складка. Холодные капли пота проступили на лбу и висках, и сразу пропитали балаклаву. Его нога лежала вывернутая под неестественным углом. Кожа на другой ноге горела адским огнем, и ему не надо было видеть, чтобы знать – там не достает куска плоти. Голова раскалывалась от переизбытка поступающих рецепторов боли.
Он в сознании. Слышит низкое урчание двигателя подъехавшей машины. Хлопок дверцы. Быстрый перестук каблуков. Поднялся визор шлема и он с трудом разлепил глаза.
– Он жив! – крикнул женский голос. Послышались другие голоса, глумливый и явно не трезвый хохот, похабные комментарии. – Надо вызвать «скорую»! Слышь ты, идиота кусок, хорош ржать!! «Скорую» вызывай!
Обладательница голоса перевела взгляд на парня:
– Жить будешь. Если захочешь, – подмигнула она и нагловато ухмыльнулась.
Ждан вгляделся в ее глаза и его агонизирующий от боли мозг совсем растерялся. На него смотрели два разных глаза одного человека. Один коварно щурился и был такой же темный, как окружающая девушку ночь. Другой смотрел прямо и открыто, даже с некоторой долей сожаления, и светился, словно изнутри лазурью летнего неба.
Она встала с корточек, и Ждан услышал отдаляющийся звук ее шагов. С трудом повернул голову и проследил за ней взглядом. Увидел, как ножки на высоких шпильках исчезли в салоне очень низкой машины с номерами 666 и ххх и логотипом золотого быка на черном щите. И отключился.
Она проснулась далеко за полдень. Тяжелые темные шторы были плотно задернуты, не впуская яркий дневной свет. Она редко вставала раньше обеда: отсыпалась после ночных гулянок, развлекаясь каждую ночь. Откинула пуховое одеяло и объемный, как живой скорпион, изображенный на пододеяльнике, скукожился. Спустила ноги с кровати. С правого бедра на нее хитро посмотрела рыжая лисица. По левому змеился хвост дракона, туловище которого карабкалось вверх по ее боку, «цепляясь» и оставляя кровавые следы от когтей.
Сусанна потянулась и недовольно поморщилась – тупая боль в голове напомнила о вчерашних алкогольных возлияниях. Подошла к дорогому трюмо из красного дерева с множеством выдвижных ящичков и огромным зеркалом со встроенным освещением. Кинула две шипучих болеутоляющих таблетки в стакан с водой, что стоял на трюмо. Об этом позаботилась Наталья. Как и об остальных таблетках, которые Сусанна должна принять. Она же собрала грязные вещи, разбросанные по всей комнате. Она же на кой-то ляд заправляет ее постель каждый день. И она же прибирает ее вечно заваленную всяким хламом комнату.
Сусанна выпила раствор и не глядя, опустила тяжелую руку со стаканом. Тот соскользнул с края столешницы и упал. Толстый ворс дорогого персидского ковра заглушил стук и не дал ему разбиться. Сусанна даже не обратила на это внимание. Плевать. Взглянула на себя в зеркало. Правая половина волос – ярко-розовые афрокосы, длиной до пояса, часть из которых перекинулась через плечо на грудь девушки. Левая половина ярко-голубого цвета осталась за спиной. На плече был вытатуирован паучок с мохнатыми лапками, который тоже смотрел на нее. Мятая майка с изображением Спанч Боба едва доходила до пупка, в котором блестела сережка с бриллиантом. С трусиков на оборке подмигивал Патрик. Скорчила себе недовольную гримасу. Губы покривились, и платиновое кольцо в центре нижней губы еще сильнее передавило плоть. Замерла. Несколько мгновений всматривалась застывшим взглядом в отражение своих разноцветных глаз. Потом брезгливо скривила лицо и показала себе язык. Тот блеснул штангой из чистой платины и исчез за полными четко очерченными перманентным макияжем губами.
