Большую часть жизни он прожил вне семьи: родителей, брата и сестер, и именно в этот период, формировался его характер. Он делал все что хотел, но мало что делал вне моральных принципов, которые сам в себе сформировал. Долгое время ни с кем не встречался, все искал свою любовь, свое счастье. И возможно, следуя сложившемуся положению можно было, взглянув на него сказать – странный парень…
Душа его была чиста, а поступки часто сложные и витиеватые, трудно было понять, что происходит в нем, он это делает исходя из своих принципов, или все время борется с собой.
Веселов долгое время не был дома и когда приехал, его встретили родители, находившиеся в самом рассвете сил, который может наступать после того как выходишь на пенсию и начинаешь заниматься тем, чем мечтал заняться всю свою жизнь. И вот, наконец, такой момент для них настал – пенсия пришла…
Отец, продолжатель своего отца, имел огород и часто, летом, его можно было увидеть, как он на корточках колдовал над каким-либо кустиком полезной зелени. Мать, всегда, находила себе занятие по хозяйству: то приготовит что-то вкусное, то обсудит со своими подругами политическую обстановку в стране, то съездит в магазин в ближайший город и прикупит лишнюю пластиковую коробку, мотивируя необходимостью упразднить и каталогизировать разные вещи. Хотя после таких манипуляций, убранную вещь найти становилось практически невозможно.
При первой встрече родственники не узнали Максима, да собственно, как узнать, когда его лицо сияло особой свежестью познания, было своеобразно, мимолетно синие круги под глазами напоминали о былых ночных похождениях, поиска приключений и головокружительных увлечений.
Приехал он утром, всю ночь не спал, и был очень голоден. Веселов вошел в дверь калитки и пес, который мирно спал на солнце, вдруг неистово залаял, словно вошел чужой.
В его густых, темно-каштановых, доставшихся по наследству от матери волосах, уже нежной бахромой вились седые локоны, которые придавали ему мужскую зрелость. Он был среднего роста, чаще улыбался, чем грустил, от того в уголках глаз сформировались мелкие морщинки. Не было в его худощавом лице ни капли злорадства, усталости и волнения. Да и восторг, с которым его встретила мать, передался ему.
Он поздоровался с отцом, как здороваются равные партнеры, отец хотел его обнять, но как-то неловко остановился, совершая захватническое движение. Тем и закончилась встреча.
Все пошли на кухню. Мать суетилась, готовя стол, отец молча смотрел, решая, стоит ли выставить ради гостя приготовленное им вино или повременить. Молчание нарушила мама, задавая в этом случае банальные вопросы: как доехал, как жил все это время, и, спросив, почему так долго не приезжал, вдруг всплакнула, мысленно перенеслась в глубокое детство Веселова, когда этот маленький мальчик был таким веселым заводилой в местном дворе.
Отпивая из рюмки домашнее вино, Веселов, посматривал на родителей и все молчал, заменяя рассказом своей биографии выслушиванием жизнеописания всех свои родственников, которыми почивала его мать.
Лишь спустя минут сорок после начала застолья Веслов проговорил, что сегодня он очень устал и ляжет спать, а завтра все им расскажет.
Родители переглянулись, а поняли, что Веселов, сын Веселовых Петра Аркадьевича и Марии Владимировны, что-то хочет сказать им важное, и для этого ему нужно набраться сил.
На следующее утро Веселов встал очень рано, ну как рано, по меркам среднестатистического городского пижона в семь тридцать. Отец его уже был на ногах и копошился в огороде. Мать, что-то готовила на кухне. Он встал, пошел в ванную, умылся и, глядя в зеркало, подумал, было бы неплохо прошвырнуться в соседний город постричься.
Выходя из ванной, его встретила сестра, она загадочно улыбнулась и спросила, чем он накануне занимался, что проспал почти сутки?
Веселов улыбнулся.
– После расскажу – ответил он.
– Привет, сынок! – поприветствовала его мама, когда он зашел на кухню.
– Привет, мам.
– Что будешь есть? Есть гренки, рисовая каша или мед с творогом.
– Какой богатый выбор, мам – ответил Веселов.
– Ну, мне же приходится готовить для всех, – сказала Мария Владимировна.
– Вижу мам, хорошо же, что я не был дома, тебе меньше забот на кухне. – Впервые пошутил Веселов.
– Да уж, вот только я бы лучше лишнее блюдо приготовила, лишь бы ты был рядом. – Ответила мать.
– Мам, я не думаю, что это хорошо, когда дети, взрослые дети, живут вместе с родителями, таких у нас называют «маменькими» сынками. По-моему, если мне не изменяет память, ты сама мне такое говорила, – с улыбкой на лице сказал Веселов.
– Все вы Веселовы одинаковы, лишь бы перечить матери.
– Мама, ну что же ты обижаешься? Я же шучу.
В это время на кухню зашла сестра Веселова. Лена промолчала, хотя по ее виду ей хотелось бы вставить пару своих девичье-деревенских фраз.
Веселов сел за стул и попросил маму налить чай и подать рисовую кашу.
Пока Мария Владимировна готовила, Лена внимательно смотрела на Веселова и молчала. Веселову показалось, что она, красивая деревенская девушка, страдает тут в деревне, хотя, может ему эти видится, и все это лишь сказывается усталость после недосыпа из-за ночных гуляний с подругами.
Когда завтрак кончился, Мария Владимировна ласково и нежно погладила Веселова по голове и сказала:
– Ну, расскажи, как ты там жил, что делал?
– Что делал? – переспросил Веселов, улыбаясь, – что ж… много ел, кутил и спал, много книжек прочитал, путешествовал по миру, не женился и не спился, – отшутился Веселов.
Сначала Веселову показалось, что многое может умолчать о себе, но вдруг что-то нашло на него, и он решил все рассказать о своей холостяцкой жизни. Он рассказывал, мягко акцентируя внимание на персоналиях, лишь иногда прерывал рассказ, чтобы отпить чай из кружки.
…Помните, когда я отправился учиться в аспирантуру? Так вот там я познакомился с очень хорошими людьми. Среди них не было серых личностей. Большинство излучали некую ауру добропорядочности и уважения к окружающим…
Рассказывая о себе, Веселов, чаще улыбался, вспоминая давно минувшее время.
…В одной лаборатории я познакомился с Романом, человек этот обладает незаурядными способностями притягивать к себе людей. Он невысокого роста, широкоплечий. Его широкое лицо украшал не менее широкий нос – картошкой. Было у него прозвище – «Рязань».
«Рязань» был родом из Вологодской области и часто травил байки о жизни деревенской, как он ходил рыбалку и как ему, потом, доставалось от матери. Его все любили, особенно женский пол. Тетушки, научные сотрудницы, часто подкармливали его всякой снедью, от чего за его одинокую аспирантскую жизнь он набрал солидный вес.
