Родился и вырос в Сибири, в Сибири же проживаю до сего времени. Стихи начал писать с юности, но часто бросал на года. И всё-таки возвращался к стихам вновь. Женат. Люблю путешествовать, но в данное время ни времени, ни средств для этого нет.
Ветер времени дует и дует.
Кто-то плачет, а кто – негодует.
Ветер времени в слёзы не верит –
Ветер времени веет и веет.
Ветер времени лица меняет,
Города и столетья сдувает.
Он к вершинам возносит, калечит,
Погружает в забвение, лечит.
Он разводит и он же сближает –
Никогда он покоя не знает!
Он то злится, то жалобно ноет…
И ничто его не остановит!
Вечер.
Вкрался тихо в город
Вечер молчаливый.
Над Турою тёмной
Задремали ивы.
Где-то по теченью,
За туманным бором,
Запоздавший катер
Тарахтит мотором.
Зажигают окна
Душные квартиры.
Я бреду дорогой –
Словно странник сирый…
Под ногами хрусты
Тополиных серег…
Поднимусь под церковь –
На высокий берег.
К потемневшим стенам
Прикоснусь руками,
Лоб свой неумело
Осеню крестами.
Тишина.
От тишины в ушах трезвон.
В дожде унылом город мокнет.
А мой мобильный телефон –
Молчит с утра, не дрогнет!
И даже сообщенья нет!
Опять я в чём-то провинился…
Мне кажется, весь белый свет
В печальный сумрак погрузился!
Лишь в телевизоре наш вождь
О справедливости бормочет,
Да за окном тоскливый дождь
Переставать никак не хочет.
Ручьями влага с мокрых крыш,
Струясь, в траву спадает…
Но почему ты не звонишь -
Ни я, ни дождь не знает!
Давно б я этот дом оставил…
Давно б я этот дом оставил, если
В нём не жила, привычно, ты:
Где кот разнежился на кресле,
В горшках – невзрачные цветы.
Где на серванте, как ни странно,
Уж столько долгих зим и лет, -
Данила Мастер неустанно
Из камня вырубает цвет…
Старушка-мать твоя в два ока
Свой скучный сериал глядит.
А за окном, в траве высокой,
Сверчок без устали скрипит…
Мы много лет с тобою вместе
Налаживали свой уют…
Я б этот дом оставил, если
В нём не был грустный твой приют.
Видел бог…
В тучах, над посёлком,
Видел бог воочью,
Как к тебе просёлком
Пробирался ночью.
Стражей по заставам
Филины кричали.
Светлячки по травам
Путь мне освещали.
Чувствами влекомый,
Как ночной разбойник,
Влезу на знакомый
Белый подоконник…
Не к куме, не к сватье
Форточку открою…
Я в твоих объятьях
Сердце успокою!
***
Я, конечно, не лучше других,
Может, в чём-то ещё и похуже!
Вот стою я – безмолвен и тих –
С отражением скомканным в луже.
Может, люди не зря говорят,
Что таланты во мне пропадают,
Что я делать могу всё подряд…
Только люди нисколько не знают,
Что пленили меня навсегда
Быстроногие кони из стали:
Поезда, поезда, поезда –
Уходящие в дальние дали…
Мне ступить бы сейчас на перрон,
Оглянувшись на город устало, -
И запрыгнуть в последний вагон,
Отходящего тихо состава…
Над Тюменью тучи…
Над Тюменью – тучи,
Грозовые тучи.
В дымке водянистой –
Тёмный горизонт.
Выходя из дома –
Так, на всякий случай, -
Прихвачу в дорогу
Новый чёрный зонт.
Подниму повыше
Молнию на куртке,
И до остановки
Не спеша дойду.
А потом поеду,
В старенькой маршрутке,
И за перекрёстком,
У «Пышмы» сойду.
А когда под вечер
Я вернусь уставший,
У порога встретит
Милая меня…
Ей одной на свете,
Мне судьбою ставшей,
Я скажу: родная,
Я люблю тебя!
Солнцестояние.
Это надо ж такому случиться,
Видно, было мне вовсе не лень,
Чтобы в Солнцестоянье родиться,
Да ещё – в Энергетика день!
Может, мать за меня помолилась,
И зажёг мне всевышний зарю…
Столько дат, как лавина, свалилась
На судьбу роковую мою!
Я не жал, не пахал и не сеял,
Я не строил дома и пути.
Я приборами точными мерял
Напряженье в электросети.
Я проводку тянул с кабелями,
И розетки по стенам вставлял.
С увлечением, целыми днями,
На работе своей пропадал.
Забывал про еду и желанья,
Забывал про часы и зарю.
И холодное Солнцестоянье
Озаряло мне душу мою.
Старая черёмуха.
Старая черёмуха.
Узкая тропа.
У тропы в поленницу
Сложены дрова.
Старая черёмуха
Жалобно скрипит…
Листья пожелтелые
