1
Анна Петровна сидела-дремала в мягком кресле в гостиной, ведь ночь уже. Спать не пошла, надо сперва выпустить девку, с ней Эдька явился поздненько, сама им открывала. Только начала видеть сон, как он выглянул из своей комнаты, осторожно осмотрелся и вышел, её любимый внучек Эдичка, светловолосый и высокий.
Короткая стрижка, взгляд серых глаз насмешливый, затёртые до белизны джинсы, носил их, не снимая, круглый год, Раньше-то ходил в коротких штанишках, глядел доверчиво и робко.
А за ним показалась длинноногая нечёсаная девка, выжженные белые волосы лежали на плечах.
– Тихо вы, окаянные, – Анна Петровна махнула рукой.
– Баб Ань, не суетись, – Эдька обернулся, сказал негромко.
– Шевели копытами типа живее!
– Исчо чаво., – девка нахальными глазами уставилась на Анну Петровну и только сейчас она разглядела её. Короткая кофтюшка с глубоким вырезом, видны почти целиком груди – неспелые мелкие яблоки, голый; живот, а в пупке… Господи! Кольцо! Зачем? Дёргают за него, чё ли?
А главное – коротенькие шорты, бывшие джинсы, спущены совсем низко, по самое не могу, едва держатся.
– Штаны-то как носишь? Срамота! Спадут ведь, задница заблестит! – не выдержала Анна Петровна и ткнула в них пальцем.
И те точно – сразу свалились до колен! вскрылись тощие бёдра, низ живота, редкие светлые волосёнки…
– Господи! Да она без трусов!
– Га-га-га! – засмеялся-обрадовался Эдька. – А зачем?
Девка подтянула штаны, смерила Анну Петровну бесстыжим взглядом.
– Обалдеть в натуре! – и медленно пошла в прихожую.
Тут он размахнулся и шлёпнул её по заду, но звук получился тихим – нечему было звенеть, ягодицы тощие. Та даже не оглянулась, исчезла за дверью.
Анна Петровна проводила её взглядом и повернулась к внуку.
– Ну, Эдька! Доиграешься! Всё отцу скажу!
В ответ он заулыбался.
– Баб Ань! Не говори, я тебя типа люблю! Конкретно!
Она только вздохнула, конечно, не скажет. Любила его тоже до невозможности, ведь вынянчила с пелёнок.
Тут за её спиной из эдькиной комнаты вышла ещё одна ночная гостья и с кроссовками в руке быстро направилась в прихожую. В отличие от первой толстоватая и коротконогая, чёрные трикотажные спортивные штаны, обрезанные до колена, туго обтягивали ягодицы-арбузы. Кофточка тоже с глубоким вырезом, груди-дыньки при каждом шаге вздрагивали и норовили вывалиться, лови, кто хочет.
Но незамеченной ей пройти не удалось, Анна Петровна услышала шаги, оглянулась и даже испугалась…
– Ой! Ещё одна! Откуда?
От этого крика девка выронила кроссовку, показала длинный язык и побежала, ещё быстрее. Эдька не растерялся, хлопнул и её по ягодице.
– Бамс! – совсем другое дело, словно лопнул туго надутый резиновый воздушный шарик.
Он изловчился, и дотянулся, шлёпнул и по второй.
– Бамс! – еще один такой же шарик лопнул.
Девка только ойкнула и, не оглядываясь, мигом скрылась за дверью.
– Га-га-га! – веселился внучек. – О чем ты, баб Ань? Тут типа никого нету!
– Как нету? Вторая девка прошла! Кого ты тогда по заднице бил?
Эдька сделал серьезное лицо.
– Тебе показалось, как бы сотрясение воздуха.
Анна Петровна рассердилась, подняла кроссовку.
– Не ври! А это чё?
Эдька отобрал кроссовку, открыл дверь и выкинул в прихожую. Там только тихо пискнули.
– Видимость, баб Ань, все типа видимость.
– Ничё себе видимость, две кобылы с голыми титьками… Откуда. они? Как хоть зовут-то? – Анна Петровна вздохнула, что ты с ним сделаешь.
Эдька задумался.
– Вроде одна Клепка, вторая – как бы Фек…
– Клички какие-то собачьи… А по-настоящему как?
– Откуда я знаю? Только вчера на тусовке встретились.
Анна Петровна так и ахнула.
– Только вчера! И сразу в дом приволок!
Эти слова почему-то развеселили Эдьку, засмеялся все так же громко!
– Га-га-га! Ты че? Телки как тёлки, конкретные… Все на месте и спереди, и сзади!
Он насмешливо глядел на глупую старуху – ниче не догоняет. Ведь всё путем. Он давно уже ни в грош её не ставил, знал, все простит, все стерпит, выгородит перед отцом. И во всю пользовался этим.
Не раз и не два поздно – с дискотеки или из ночного клуба – являлся не один, старуха всегда ждала и пускала без звука. А пустые бутылки из его комнаты тайно выбрасывала в мусоропровод. Вот и этой ночью привел Клепку, а потом, когда старуха ушла, запустил Фек и Анта.
Анна Петровна не унималась, ей все надо знать про любимого внука.
– Ну, ты и дурак! Презервативами-то хоть пользуешься?
– Баб Ань, не парься! – он поднял руку, словно собираясь закрыть ладошкой ей рот.
– Что же ты, стервец, двоих чё ли.., – она остановилась, подбирая слово. – Чё ли клепал?
– Га-га-га! – опять засмеялся Эдька. Ну, прикалывается старуха. – Там ещё Ант!
– Ещё одна? – у Анны Петровны руки-ноги задрожали.
– Ты чё? Ант – Антон из нашего класса, ты его знаешь, был у нас.
– Ант, – повторила она уже потише. – Пусть выйдет сей момент! Эдькин дружок подслушивал за дверью и сразу выскочил, такой же светловолосый и высокий, и тоже в белёсых джинсах.
– Здрасте, баб Аня!
Анна Петровна показала ему кулак.
– Еще один внучек вылупился! Подь отсель!
И тот мигом исчез в прихожей, а Эдька весело сказал:
– Баб Ань! Не гони волну – фигня все это!
Но Анна Петровна не успокоилась и продолжала так же сердито:
– Кашей тебя кормила, жопу подтирала, никогда не думала, что таким кобелём вырастешь, прости Господи.., – она даже мелко перекрестилась, хотя в Бога не верила и в церковь не ходила.
