– Итак, фрекен Джорджеску, ваш пароход отчаливает через два часа. Поэтому лучше вам поторопиться.
Известие о том, что нужно бросить школу и ехать на остров, который называется Дрэкенс-Лэйр, Драконье Логово, всё ещё стояло неприятным звоном в ушах.
Вивьен помотала головой, словно не веря, что герр Хадсон, директор гимназии для магически одарённых детей, говорит всерьёз.
– Но у меня занятия в младшей параллели…
– В ваши классы уже поставлен новый учитель, фрекен.
Вивьен ошарашенно хлопала глазами, не в силах поверить, что это не сон. Дрэкенс-Лэйр? Ведь это так далеко от Стадсхольмена, а значит, и от Пансиона Цирцеи… Каково будет узнать Марине, что старшая сестра уехала в какое-то драконье захолустье, даже не попрощавшись? А как тут попрощаешься, когда пароход через два часа…
– Но, герр Хадсон, должно быть, это какое-то недоразумение, меня распределили в вашу гимназию по окончании Пансиона, и мне надлежит отработать здесь не менее двух лет…
Директор сурово посмотрел на Вивьен поверх очков.
Она, как правило, ни на минуту не забывала о своём росте и комплекции, поэтому, прежде чем приступить к занятиям с детьми, долго репетировала перед зеркалом, учась говорить громко и торжественно.
Но под пристальным взглядом герра Хадсона торжественность сдулась, как прохудившийся воздушный шарик. Немало способствовало этому и то обстоятельство, что строгие глаза герра Хадсона, несмотря даже на то, что директор сидит, находятся практически напротив. А ещё при этом директор умудряется смотреть как будто даже с высока.
– Вы правильно подметили, фрекен Джорджеску, вас распределили в м о ю гимназию, а это значит… Что это значит?
– Что вы мой начальник, герр Хадсон.
– Прекрасно. И, как ваш начальник, приказываю вам немедленно отбыть на новое место службы. Вы живёте в общежитии при гимназии, а значит, сможете собраться быстро, как раз к моменту отплытия.
– Но, герр Хадсон, может, это какая-то ошибка? – Вивьен чуть не плакала, но заставила себя сжать кулачки в надежде побороться за место, которое ей досталось с таким трудом.
Директор посмотрел на неё устало. Затем опустил взгляд в бумаги перед собой. Вивьен было видно, что там её личное дело. Герр Хадсон поднял взгляд и посмотрел с раздражением. Словно Вивьен была виновата в том, что отвлекает его от дел, а не он сам вызвал её в свой кабинет и огорошил более, чем странным распределением.
– Вы же из Гаэлии, фрекен?
– Так и есть, герр Хадсон, я выросла в Гаэлии.
Ну, выросла звучит совсем уж громко, скорее, росла, пока родители не отправили её в Стадсхольмен, тогда казалось, к чёрту на кулички, в Пансион Кирки Цирцеи…
– Значит, в совершенстве владеете гаэльским наречием?
– Ну, я десять лет не была дома…
Директор на миг призадумался. Но тут же встряхнулся, словно отгонял непрошенную мысль, вздохнул.
– В любом случае, вы единственная… То есть, я хотел сказать, лучше вас не найти. Диплом Пансиона, и всё прочее…
– Для нашей гимназии, – директор особенно выделил слово «нашей», – Тот факт, что вы изъясняетесь на гаэльском, принципиален.
– Не знала, что гаэльский преподают на островах архипелага Дрэкенс-Лэйр …
– Ну, с преподаванием, вы, конечно, перегнули, фрекен. Скорее, вам предстоит обучить гаэльскому одного ученика…
Вивьен не верила своим ушам.
– То есть я нужна в Драконьем Логове не как учитель младших классов и даже не как маг-нейтрализатор, а как гувернантка, владеющая гаэльским наречием?!
Выпускница пансиона Цирцеи – гувернантка! Немыслимо! Если бы Вивьен ещё утром сказали, что к обеду она так стремительно скатится по карьерной лестнице, сочла бы за дурную шутку… Вот только по виду герра Хадсона не скажешь, что он расположен шутить…
– Едва ли слово гувернантка здесь уместно, фрекен. Вам предстоит обучать ученика в возрасте сорока лет.
– Такого старого? – вырвалось у Вивьен.
Директор пожал плечами.
– Для дракона это довольно молодой возраст.
– Вы хотите сказать…
– Да, да, фрекен. Именно об этом я вам и толкую. Вам предстоит преподавать азы и основы гаэльского самому ярлу острова, Йону Линдорну.
– Ярлу? – охнула Вивьен.
В Драконьей Империи драконы, как правило, составляли верхушку знати, за ними шли маги, как самая привилегированная каста, а за ними уже люди и другие расы… Но… ярл?!
– Первоначально понятие «ярл» означало племенного вождя, позже стало означать титул верховного правителя страны или острова. К началу прошлого века термин вышел из употребления, так как ярлов заменили королевские брюты, – посчитал нужным просветить молодую учительницу герр Хадсон.
– Я прекрасно знаю, что такое ярл, одна из моих специализаций – история Драконьей Империи, – не выдержала Вивьен и директор посмотрел на неё с таким видом, мол, я же старался, фрекен, опять вы всё портите…
– Странно, что этот титул ещё где-то остался, – добавила Вивьен.
– Только в Дрэкенс-Лэйр, уверяю вас. И если у вас всё…
– Постойте, герр Хадсон! – она ненавидела себя за этот умоляющий вид, потому что итак было ясно, что проиграла. – Неужели вы откажетесь от кадра с двумя дипломами Пансиона?! Я ведь не только учитель, но ещё и неплохой маг-нейтрализатор. Где же, как не здесь, я настолько на своём месте? Кого вы приставите вместо меня к начальным классам? Сами знаете, маленьким магам как никому другому нужен нейтрализатор. Неужели обучение какого-то островного ярла гаэльскому, даже не магии, важнее?!
Герр Хадсон нахмурился. А потом погрозил Вивьен пальцем, как маленькой.
– Поаккуратнее в выражениях, фрекен. Всё же вы говорите об ярле. И, да, вы точно подметили, вы и в самом деле лучшее, что у нас есть и мы, в моём лице, как директора этой вверенной мне гимназии, безмерно счастливы оказать ярлу Дрэкенс-Лэйр такую услугу.
– Но, герр Хадсон…
– Разговор окончен, фрекен. Будьте добры, прикройте поплотнее дверь за собой.
***
Приложив нечеловеческие усилия, чтобы не хлопнуть напоследок дверью в кабинет директора, Вивьен застыла, сжимая и разжимая кулачки. При этом старалась выровнять дыхание, чтобы глаза, наконец, перестало щипать. Это немыслимо! Этого просто не может быть! Её, заслуженного (несмотря на зависть старших и менее удачливых коллег) учителя года, отправляют в какое-то захолустье! И всё ради того, чтобы учить какого-то островного ярла гаэльскому!
Воспоминание о родине ножом полоснуло по сердцу. Она почти не помнила Гаэлию.... Как только там начали твориться странные, и, как туманно объяснили родители, плохие вещи, её отправили за тридевять земель в Пансион Цирцеи в Стадсхольмен.
Закрыли за высокими белыми стенами на целых десять лет.
За это время случилось многое.
Например, не стало самих родителей.
