Они умирали, но за ними шли другие, которым, в свою очередь, предстояло либо умереть, либо победить. Великое неведомое племя добьётся своего, ибо так указано в книге Его судеб.
Джек Лондон
Мы играли на площадке и обещали друг другу, что обязательно сыграем снова, но ты не пришёл, и мы больше не виделись. Через месяц я переехал в другой город со своей семьёй, и забыл о тебе и нашем обещании…
“Но в темноте я слышу шаги, и серая линия вновь появляется в крови… Тот мальчик Ви, тот мальчик в ночи…”– Оглушительный крик ударил в голову, холодный липкий пот прошибал уже минут двадцать, вокруг тьма и вдруг звенящая тишина. Это был мой собственный крик и непонятная дрожь во всем теле. Я оглянулся, но никого не было рядом. Я начал бежать, но кажется, что тьма и тишина следовали за мной, словно они были живыми…
Что со мной происходит?…
Рабочие будни заставляют забыть все ужасы ночи, пережитые мною и целый день во мне царит чувство спокойствия. Мой коллега Джек, с тенью озабоченности на лице, поведал о визите своей жены к стоматологу. Она с недовольством рассказала, как вместо одного зуба ей отремонтировали сразу два. В своем привычном тоне я поддержал его: “Они лишь жаждут наживы, медицина нынче не та!”, Джек, обрадованный поддержкой, начал изливать свои сокровенные мысли о медцентрах. Но внезапно меня охватила дрожь, и в моей голове возникли образы той ночи, когда я остался один в темноте. Я прервал коллегу, напомнив и незавершенном отчете. Джек, словно с цепи сорвавшись, мгновенно вспомнил об этом и, извиняясь за резкий уход, бросился к своим обязанностям. Но для меня это было лишь делом, формальностью, не более того. Джек не был моим другом…
–Ви…– внезапно промелькнуло в моей голове, и я в панике обернулся, ощущая зловещее присутствие, словно кто-то или что-то следит за мной в этой бездонной тьме. Время замерло, люди вокруг стали неподвижными статуями, словно вырванные из реальности. Цвета исчезли, оставив лишь серую копию всего вокруг. Даже кислород, казалось, выветривался из этого мира, и в груди разгорался внутренний огонь, разъедающий органы и кожу, неистово распирая меня изнутри. Я был скован, не способен сделать ни шагу, ни движения, ни слова. Маленький образ, глаза навыкате – это был ребенок, который, словно солнечный луч, вонзил мне в грудь свою руку и закричал в уши о том, что я все забыл, но обязательно вспомню. Резкий звук пожарной сигнализации, случайно активированный, спас меня, словно щит, и вдруг все вокруг исчезло, вернув меня в знакомую реальность. Люди снова начали двигаться, кислород заполнил легкие, а цвета заиграли яркими оттенками, как в детском рисунке. Однако теперь я был охвачен глубоким потрясением. Привкус крови остался во рту, как ак зловещий напоминатель о том, что произошло, а сильный шок, запечатленный в воспоминаниях о той ночи, не оставлял меня ни на шаг. Моя рассеянность привела меня к тому, что я не заметил, что прошел рабочий день и нужно было выдвигаться домой. Вместе со мной решил пойти Джек, а меня терзал вопрос
“Это все было на самом деле?…” – пока я задавал себе этот вопрос, мы вышли с работы и я с коллегой оказался на улице, где напряжение стало покидать меня, а я понемногу ощущать вкус к жизни и отходить от полученного шока еще днем. Вокруг царила тишина, легкий ветерок игрался листьями, а теплый вечер окутывал нас своей нежностью. Над головой разгоралось изумительное звездное небо, как будто сотканное из мечт. Джек, словно музыкант, играл на струнах своей памяти, тихо и с любовью, рассказывая о своей супруге – то милые, то забавные мгновения их совместной жизни. Он любил ее, и в этот раз я не позволил себе прервать его, не попытался уйти от этой беседы; я просто наслаждался каждым оттенком его эмоций. Внезапно меня посетила мысль , которая показалась мне уместной и я решил озвучить ее
–Ты не хочешь сегодня посидеть в баре вместе и рассказать что-нибудь?– с легким воодушевлением произнес я. Мой голос звучал дружелюбно, что раньше не было свойственно мне и вызвало удивление у Джека, а затем нескрываемую радость. Джек давно мечтал подружиться со мной, а я лишь теперь обратил внимание и осознал, что упускал блестящую возможность завести хорошего друга и время от времени наслаждаться приятным общением.
–Я очень даже за! Пойдем скорее! – с нетерпением воскликнул Джек. Вскоре мы уже зашли в двери бара, пройдя пару километров.
Под звуки расслабляющего джаза и в окружении аромата алкоголя, мы уютно устроились на мягких кожаных диванах. Мы – обычные офисные работники, которые решили немного порадовать себя и насладиться вечером. С каждым бокалом мы все больше раскрепощаемся, и разговоры становятся живыми и искренними. Обсуждаем начальство с улыбками, смеемся над пахабными шутками, и с каждым тостом чувствуем, как растет наша дружба. Три часа веселья пролетели незаметно, наполняя атмосферу радостью и легкостью, оставляя после себя только теплые воспоминания. Но что-то всегда приходит к завершению, и наша встреча неуклонно подходила к концу. Я усадил друга в такси и с опустевшим сердцем, наедине с собой побрел домой.
–Хорошее когда-то заканчивается…– я задумчиво произнес. С этой секунды все хорошее в моей жизни закончилось…
Проходя мимо площадки, я невольно оглянулся. Тусклый фонарь подавал тусклый свет и изредка мерцал. Качели тихо покачивались, и я задумался, что в столь поздний час дети обычно не гуляют, как вдруг из темноты раздался детский смех – это заставило меня насторожиться, внезапно протрезвев. Но то, что произошло затем, лишило меня всякой надежды, что я вернусь домой, это можно было назвать лишь безумием или адом. Фонарь погас вновь, а когда свет вернулся, передо мной возникло существо, которое могло существовать лишь в фильмах ужасов. Оно стояло на площадке, и казалось, что расстояние между нами исчезло, оставив меня недвижимым от ужаса.
–Ты все забыл…– пронзило меня в голове иным, металлическим голосом. Вновь я ощутил привкус крови во рту. То существо, наблюдая за мной, вселило в душу уверенность в неминуемой гибели. Высотой в три метра, оно оказалось мертвецки бледным и безжизненными, как будто передо мной был труп. Внезапно, будто под атакой неведомых сил, оно опустилось на четвереньки, и мой страх лишь усилился. Его тело изгибалось неестественно, голову скрутило так, что казалось, оно сломало себе шею; лицо было перевернуто и я увидел обезображенные черты с впалыми щеками и глазницами, из которых выкатывались глаза – черные точки на белках без какого-либо сходства с человеческими глазами -радужек просто не было! Эти глаза смотрели на меня, полные жажды человеческой плоти. Нос отсутствовал, только маленькая дыра дышала зловонием разложения, а рот открыт так, словно собирался разорваться, обнажая резцы, готовые поглотить. – Огромная бездна, состоящая из острых, как маленькие ножи, зубов. Волос не было вовсе, и в этом безобразии не было видно четких линий, запутано смешались спина и грудь, словно творение адского художника. Запах гнили и серы заполнил пространство, словно я стоял у врат ада. Пока я пытался справиться с ужасом и заставлял себя хотя бы пошевелить ногой, это существо, с резкими, неестественными движениями, словно ломая собственные конечности, помчалось на меня с невообразимой скоростью. Я не мог разобрать, где у него руки, а где ноги -казалось, они просто переламывались между собой. Вопли, исходившие от него, были громкими и дикими, как будто сам ад обрёл форму и ожил. Я не помню, когда сумел вырваться из шока и начать бег. Я лишь знал, что если остановлюсь, то это чудовище поглотит меня или заставит страдать. Моя душа обрывалась при мысли оглянуться назад, накрытая ужасом. Я слышал механический лязг, его дыхание было настигающим, смешанное с ароматом гнили и рвоты. Адреналин подстегивал меня, я боролся за жизнь. И вдруг, словно в тишине, я оказался за деревом, собравшись с мужеством, чтобы заглянуть назад. Ужас потряс меня, но за спиной не оказалось никого. Я присел и, хоть легкость не приходила, постепенно успокоился. Время и место мне были неизвестны, а телефон в кармане был мертв. Сердце мое стучало, как будто желая вырваться из груди, в то время как передо мной стоял таинственный дом, и я не решался выйти. Однако это было необходимо, и с усилием воли я поднялся на ноги, направляясь к дому. Неопределённое желание манило меня войти внутрь, хотя разум предостерегал: “спеши домой, пока эта тварь не вернулась”. Ноги не слушались, и вот я стоял у двери, в которую, казалось, никто давно уже не входил. Я ощущал его присутствие, но все же решился войти, даже если это было его логово. Ответить себе, зачем я пытаюсь войти, не мог. Легким толчком я распахнул дверь, и та отворилась в темноту, изредка прорезанную ночным светом от окон.
