Таверна называлась «Дохлый пес».
Рагни сидел в уголке и неторопливо потягивал пиво. Взглянув на принесенное разносчицей подозрительное мясо, он счел это название как нельзя более подходящим особенностям здешней кухни. Однако Рагни, в отличие от злосчастного пса, свой желудок любил и постоянно заботился о его состоянии. Более того, он никак не желал становиться дохлым. Возможно, в этом месте действительно не гнушались подавать на стол собачатину, но даже эта мысль оказалась бессильной вывести парня из тяжких раздумий. Сейчас Рагни был склонен отождествлять свою долю с истинно собачьей. Неудивительно, ведь денег у него едва хватило на тарелку этой дряни и пиво… две кружки.
Рагни вздохнул. В былые времена, когда ему удавалось, смотавшись из Сторхейльма туда и обратно, за ночь заработать не один десяток монет, подобные проблемы казались чем-то невероятным. Но бизнес мельчал. Страна в кризисе, брат. Отток капитала за границу, упадок сельского хозяйства, дурная политика столичного центра и все такое…
Рагни был конокрадом. И чувствовал, что грядут тяжелые дни. Удастся ли ему пережить гнусное время, не ударить в грязь лицом и остаться верным профессии? Он не знал. А потому предпочитал заглядывать не дальше дна зажатой в руке кружки.
Даже его былые подельщики ухитрились что-то отложить и припрятать. Еще бы, – со злостью подумал он, – когда угощают другие, свое можно сберечь… Рагни злился. Дружки втихую посмеивались над ним, поскольку ухитрились, предвидя трудности, купить себе вольную. Специальным эдиктом короля конокрадам это разрешалось. Паскудство, конечно, – думал Рагни, едва не скрежеща зубами от сознания упущенной возможности, – наворовал – и гуляй себе. Клас! Однако честь профессии даже сейчас твердила в нем свои логичные и справедливые доводы. Дескать, плох тот хозяин, что не сберег коня, тру-ля-ла и рам-па-па… В издании эдикта сыграла роль исключительно за уши притянутое лобби владельцев конных заводов. Куда деваться господину, незаконно лишенному коня? Правильно, только к ним. Поощряя конокрадство, тем самым они увеличивали собственную прибыль. Были здесь и другие причины, что-то вроде внутреннего оборота капитала, но в эти дебри наш конокрад ступать опасался.
Рагни знал – пока еще есть лошади, в этом мире он отнюдь не один. В мире высокой политики конокрады не чета ему… Потому-то и преступником он себя не считал. Разве что самую малость.
Впрочем, ерунда все это. Здесь и сейчас, в этой занюханной корчме, он один-одинешинек. Перед кружкой старого пива и тарелкой протухшей собачатины. Видать, не судьба ему добраться до столичных афер. Если уж от него отвернулись даже былые дружки (а точнее, он сам послал их куда подальше), делать нечего, придется бродить волком.
Словно в ответ на его мысли, дверь распахнулась, и в зал один за другим вошли двенадцать рослых мужчин. Рагни счел нужным опустить голову и уставится в столешницу. Если себя он отождествлял с героем парадной вывески таверны, то в этих людях было что-то волчье. Наметанным взглядом он определил это сразу. У таких лучше не воровать. Хотя, если все они прибыли верхом, то он мог стать богаче сразу на три, а то и четыре коня. Больше не взять. Но Рагни решил даже не выходить, чтобы проверить, к коновязи. Такие найдут.
Рагни осторожно поглядел на незнакомцев. Осмотревшись, они прошли к длинному столу в дальнем углу. Зал был почти пуст, и для их маневра место оставалось. Похоже, конокрад остался незамеченным. Вот и славно. Потому как мужики это были высокие и широкоплечие, с мечами, кинжалами и даже самострелами.
Судя по одежде, сделанной преимущественно из кожи, не солдаты. И уж подавно не бойцы городской стражи. Бандиты, – решил Рагни. Или наемники. Охотники за головами? Но никак не охотники. Простые, из леса. Такие мечей и боевых арбалетов с собой не таскают. Даже когда из чащи на свет белый поглядеть выходят.
Постепенно Рагни успокоился, и мысли его свернули на проторенную колею. Может, и ему к таким податься? В смысле, разбойникам? Тоже можно. Но обратной дороги уже не будет. По таким одна невеста плачет – пеньковая веревка. И откупная не поможет.
Рагни решил не уходить сразу, посетители могли счесть это подозрительным. И продолжал медленно тянуть пиво.
Мысль о невесте напомнила ему давнишнюю мечту. Обзавестись женой, какой-нибудь хорошенькой девчонкой из приличных, отстроить ферму, или хутор там, и заняться сельским хозяйством. Все это мог дать ему приличный заработок и откупная… Рагни только вздохнул. Потому-то загадывать наперед он не любил.
Как всегда, его проблемы должен решить случай. Но в его-то злодейском деле он и играет главную роль. Во всем приходится полагаться лишь на проклятущий случай… Из суеверных соображений Рагни до сих пор предпочитал думать так, чем уповать на собственное везение. Впрочем, разница невелика.
Он уже начал подумывать о том, что неплохо бы обменять тарелку этой гадости на еще одно пиво, как вдруг от притихших в углу громил отделился один и направился в проход между столами. Вспомнив о неприятном соседстве, Рагни тут же сообразил, что разносчица может устроить скандал, заявив, что он, дескать, уже попользовал мясо. Так уже было не раз. И, хотя касательно мяса у Рагни действительно возникли определенные подозрения, шума в данный момент он опасался.
Тем более что заросший щетиной мужик, похоже, держал курс прямо к нему. Тяжелые сапоги громко бухали об пол, звенели шпоры и пряжки на перевязи. Рагни потупил взор и съежился, притворившись частью скудного интерьера.
Не тут-то было.
– Эй, ты кто такой? – прогудело вдруг.
Рагни поднял голову и машинально огляделся. Поблизости никого не было, а здоровяк смотрел прямо на него.
– Я? – спросил Рагни.
– Ты, ты, – усмехнулся мужик, обнажив ровные белые зубы.
Чем-то эта нехитрая мимика показалось Рагни схожей с оскалом. Давно он не видел таких белых зубов… Он зачарованно уставился в рот незнакомцу. Тот, обнаружив интерес парня, тут же захлопнул пасть.
– Никто, – опомнившись, поспешил ответить Рагни.
– Как это никто? – удивился здоровяк. – Ведь имя-то у тебя есть?
Рагни кивнул.
– Ну, так назови его.
– Рагни, – выдавил он. – То есть, Рагнар…
– Ого, – вновь усмехнулся владелец белоснежных зубов. – Даже так… Это имя достойно настоящего мужчины. Но почему же ты скрываешь его каким-то уменьшительным, которое сгодилось бы разве что ребенку или домашнему псу?
Сам того не заметив, незнакомец затронул больную тему. Рагни хотел было выдать нечто грубое, но, заслышав упоминание о собаках, вовремя прикусил язык и просто пожал плечами.
– А ты, как я погляжу, не шибко-то разговорчив, – заметил мужик. – Меня зовут Бальдр. Я чем-то вроде главаря у этих обормотов, – кивнул он на остальных в углу.
