С этим надо было срочно что-то делать! Срочно! Туве злобно зарычала и уставилась на парня, который мялся рядом, прикрывая свою «погремушку». Дебил очкастый!
— Не можешь? Ну и вали отсюда! Найду того, кто может!
Парень торопливо закивал, схватил трусы и принялся их натягивать — похоже, задом наперед. Туве указывать на это своему несостоявшемуся любовнику мстительно не стала — пусть походит ширинкой назад, кретин. Нет, ну что такое? Просто какой-то заколдованный круг, из которого вырваться не получается ну никак! Дело в том, что Туве, которой на днях исполнилось девятнадцать, все еще была невинна. И никак от этой самой невинности, пропади она пропадом, избавиться не могла. Каждый парень — хоть человек, хоть волк-оборотень, — который начинал ухаживать за ней, а после, как и положено, приглашал к себе в гости, в критический момент, узнав о невинности Туве, давал полный назад.
Будучи чистокровной волчицей, Туве Содерберг даже в период течки пахла не сильно, но, как не раз говорили ей ухажеры-оборотни, очень приятно. Аромат невинности — и вовсе легкий, как ветерок — ощущался лишь при самом близком контакте, когда нос разгоряченного волка буквально утыкался ей в пах. Но и этого оказывалось достаточно! Едва унюхав его, эти гады начинали меньжеваться, прятать глазки и нудить что-то о том, что не достойны столь ценного дара, не готовы взять на себя такую ответственность, не могут разрушить…
Сначала Туве относилась к этой позиции выбранных ей парней с некоторой долей понимания. Все-таки с девственницей действительно слишком много возни. Да и психологически, наверно, тоже… Но к девятнадцати годам от понимания остался один злобный пшик. Секса хотелось нестерпимо, особенно в течки, а получить свою долю счастья не давала проклятая невинность! Не избавишься — не будет секса. А избавиться можно лишь при его помощи. Круг! Заколдованный. А она — натуральная белка в колесе. Бежит, блин, только лапки мелькают и ушки трясутся. А толку — чуть.
Туве ощупала свои уши. Они горели и, похоже, действительно тряслись. От злости. Очередной ухажер-неудачник, который для разнообразия не приглашал к себе, а напросился к ней в гости, собрал наконец свои манатки и выкатился, на ходу продолжая извиняться и превозносить несомненные достоинства Туве. В самых высоких и правильно с литературной точки зрения выстроенных оборотах.
Туве прищурилась, белка притормозила.
Вот оно! Сама воспитанная в очень интеллигентной семье, выросшая среди книг и умных разговоров, глядя на маму — врача-гинеколога, отца — IT-ишника и их не менее «продвинутых» друзей, Туве и для себя выбирала в пару парней того же типа — интеллигентных, прекрасно образованных, утонченных. И именно это было ее основной ошибкой!
Есть! Как и говорил отец-компьютерщик, главным и самым трудным оказалось именно это — точно сформулировать запрос. После ответ нашелся просто. На фиг интеллигентных романтиков! Для того, чтобы раз и навсегда покончить с проклятущей невинностью, Туве был нужен аморальный негодяй. И такой у нее на факультете имелся!
Училась Туве на журналиста, отказавшись и от карьеры компьютерного гения, и от благородной стези медика. Не хотелось даже в малом соревноваться с родителями, хотелось идти своим путем и доказать всем, что ты не просто чья-то там дочь, а личность — самостоятельная, успешная и целиком сделавшая себя сама.
Журналистика была профессией из разряда «унисекс», и на факультете девиц и парней было примерно поровну. И вот среди этой самой второй половины имелся один тип — вызывающий брутал-оборотень с демонстративно выбритым ирокезом, который с головы плавно стекал на шею, переходя в линию шерсти на холке. В теплую погоду этот персонаж неизменно носил модную уже лет пять майку. В обтягон спереди — так, чтобы были видны все мышцы на груди и кубики пресса на животе. Сзади же эта супер-самцовая одежка словно бы делилась на две половинки, соединенные между собой вдоль хребта узкими горизонтальными полосками ткани с широкими просветами между ними. Этот фасон как раз позволял волкам-оборотням щеголять своей шерстью на холке и ниже по позвоночнику, хвастаясь «звериной натурой истинных мачо». По крайней мере, именно так говорилось в рекламе этих чудо-маек.
Фу! Туве подобные демонстрации всегда презирала. Но, судя по всему, была в этом своем презрении одинока. Все остальные девицы (причем, как волчицы и полукровки, так и люди) на старшем курсе, на котором учился тот самый брутал и негодяй Алекс Свенсон, так и висли на нем. Сплетни, разносимые по всему факультету девицами-балаболками, не раз доносили до Туве не самые приятные факты из личной жизни Свенсона: он опять кого-то бросил с разбитым сердцем, опять ушел к другой, опять закрутил сразу с двумя и, более того, на этот раз умудрился уложить их в свою постель одновременно.
«Негодяй!» — закатывая глаза от восторга, шептали подружки, и Туве с ними тут же соглашалась. Негодяй! Настоящий негодяй. То что надо!
Дальше Туве действовала по формуле из старого фильма: «Вижу цель, верю в себя, не замечаю препятствий!» Выбрав подходящий для себя день, когда родители разъехались из дома — мама на суточное дежурство в больницу, а отец в командировку, Туве после окончания занятий отправилась искать своего будущего первого любовника. Ничего не подозревающий Свенсон обнаружился сидящим на широких мраморных ступенях центральной лестницы. Как всегда, в окружении стайки хихикающих девиц. И что они в нем находят? Здоровенный, страшный с этим своим ирокезом и взглядом голодного зверя. Да и физиономия хищная, резкая — скулы рельефные, губы иронично сложенные. Жуть. Никакой утонченности, никакого лоска. Но, как ни крути, то что надо: идеальный инструмент для решения поставленной Туве перед собой задачи.
Протолкавшись поближе, Туве кашлянула, пытаясь вежливо привлечь к себе внимание, но Свенсон, разговаривавший с одетой в леопардовые лосины волчицей с младшего курса, на этот кашель внимания не обратил вовсе. Туве нахмурилась. Ее план был идеален, и ничто не должно было помешать его осуществлению. Туве ухватила своего будущего «дефлоратора» за здоровенную ручищу и потянула на себя.
— Что? — во взгляде Свенсона проступило изумление.
— Пошли. Дело есть.
— Какое?
Туве вздохнула. Тупица, блин! Какое-какое? Важное!
Она уже думала, что придется что-то объяснять прямо здесь, но Свенсон, по-прежнему демонстрируя все признаки полнейшего изумления, вдруг поднялся, сразу став на две головы выше. «Это просто из-за того, что мы на лестнице», — успокоила себя Туве, стараясь не думать о том, о чем следовало поразмыслить раньше. А именно: у такого здоровяка ведь и член, небось, размером с бейсбольную биту. И что, она действительно собирается насадить на такое свою невинность? Туве сглотнула и взяла себя в руки — отступать было нельзя. Тем более что Свенсон, словно мирная овечка, уже шел за ней прочь из Универа. Девицы из его обычной свиты обалдели настолько, что просто молча провожали их взглядами. Идеально.
