Луиза Серато проснулась ровно в девять утра на широкой кровати в комнате, выдержанной, как и все просторные апартаменты, в светлых тонах.
Был особенный день – и не только потому, что сегодня было двадцать пятое декабря – Рождество, но и потому, что Луизе исполнилось восемнадцать лет.
Она любила свою комнату, выходившую большим окном на миланскую улочку без единого дерева, по которой ежедневно передвигались как автомобили, так и трамваи. В комнате было всё родное, начиная от белого пушистого ковра на полу, создававшего ещё больший уют, и заканчивая многочисленными куклами. Кукол насчитывалось ровно пятьдесят штук, у каждой из них было своё имя. Они были расположены так, словно вели друг с другом немую беседу, сопровождавшуюся тайными жестами и не прекращавшуюся ни на минуту. Но больше всего на свете она любила своего папочку Джанкарло.
Луиза была настоящей красавицей, чем-то похожей на Монику Беллуччи. Самое лучшее досталось ей от родителей. Лицом и фигурой она вся была в мать, русскую модель, приехавшую в Италию покорять международные подиумы в середине девяностых годов двадцатого века. Милое личико, длинные стройные ноги и большая грудь выделяли Луизу среди других девушек одной из известных миланских школ дизайна, куда она недавно поступила учиться. А роскошные длинные коричневые волосы, густые ресницы и большие глаза унаследовала она от отца.
Раздался звонок, она потянулась за мобильным, лежавшим на тумбочке близ кровати. Обычно она выключала телефон на ночь, но вчера была сильно уставшей и не заметила, как заснула за чтением любовного романа одной известной английской писательницы.
– Привет, пап! – радостно промолвила Луиза.
– Привет, дочка. Я тебя не разбудил?
– Нет, я только что проснулась. Как у тебя дела?
– Отлично. У нас в Нью-Йорке сейчас глубокая ночь.
– Я думала, ты отдыхаешь.
– Знаешь, дочка, когда я приезжаю в Нью-Йорк, мне спать вовсе не хочется. Этот огромный город всегда бодрствует. В нём какая-то необыкновенная атмосфера царит. Я бы назвал этот город центром Вселенной. Здесь жизнь не замирает ни на секунду. А если засыпаешь, то бывает такое ощущение, будто умираешь и теряешь драгоценное время, которое ты мог бы потратить на прогулку по ночному городу, слушая незатихающие шумы моторов автомобилей и глядя на все эти неоновые рекламные вывески.
– Ты так говоришь, что мне захотелось приехать к тебе и погулять по ночному Нью-Йорку.
– Всё, дочка, договорились. В следующую поездку беру тебя с собой.
– Хорошо, пап. Я с удовольствием поеду с тобой.
– Так, давай приступим к самому главному. В этот святой праздник тебе исполнилось восемнадцать лет. Ты у меня уже взрослая. Что я тебе могу пожелать? Чтоб ты у меня с каждым годом становилась моложе и красивее. Счастья тебе!
– О, пап! Спасибо! Тебя поздравляю с Рождеством и желаю тебе всего самого лучшего! Жалко, что ты сегодня не с нами.
– Я тоже сожалею о том, что не дома. Но не будем о грустном. Давай-ка я погадаю. Ты лежишь ещё в кровати?
– Угадал.
– А можешь встать и закрыть ладошкой глаза?
Луиза рассмеялась.
– Но зачем?
– Потерпи немножко. Скоро узнаешь.
Луиза сбросила одеяло, встала с кровати и закрыла ладонью глаза.
– Сделала так, как ты просил.
– Умница. Аккуратно иди по направлению к ёлке. Прошу тебя не подглядывать. Иди медленно, не ушибись, а то я себе никогда не прощу.
Ёлка, разукрашенная разноцветными шарами, игрушками и ленточками, возвышалась в другом конце просторной комнаты. И когда Луиза с закрытыми глазами приблизилась к цели, ей казалось, что она преодолела огромное расстояние.
– Кажется, я пришла, – шёпотом выговорила она, вытянув руку перед собой и пальцем дотронувшись до ёлочных иголок
– Теперь можешь открыть глаза.
Под ёлкой стоял Баббо Натале1, у ног которого лежал тканевый мешок, затянутый шнурком. Луиза ослабила шнурок и внутри увидела женскую сумочку – вещь ей сразу же понравилась.
– Это мой маленький подарок тебе.
Луиза протяжно вздохнула и прочирикала:
– Спасибо, папочка. Ты у меня волшебник! Не поверишь, но этой ночью мне снился сон, как мы заходим в бутик и ты мне покупаешь похожую сумочку.
– Рад, что тебе она понравилась.
– Она мне очень, очень понравилась. Но позволь спросить, когда ты успел положить её под ёлку? Ты ведь был в Нью-Йорке. Ты действительно волшебник.
– Это сделала Кьяра.
– Ага, понятно.
Кьяра работала домработницей у Джанкарло: убирала, готовила, ездила за покупками в торговые центры. Ей было за шестьдесят. У неё не было близких родственников, которых ей как раз заменил Джанкарло с Луизой. Она была преданной женщиной и не оставила его, когда у него был чёрный период в жизни в отличие от его бывшей жены – матери Луизы.
В настоящее время мать Луизы благополучно жила в Великобритании и вела роскошный образ жизни. Однако и он мог многое себе позволить, например, обновить парк своих автомобилей – в настоящий момент их у него было три: «Кадиллак Эскалэйд», «Мерседес S-500» и «Феррари FF» – или приобрести ещё одну виллу на каком-нибудь острове.
Луиза взяла сумочку и сразу же ощутила, что прикоснулась к нечто совершенному, выдающемуся. Она не могла объяснить свои ощущения словами. Казалось, она держала в руках вещь, которая придала ей сил во сто крат. Сумочка была лёгкой, как пёрышко. Она была бирюзового цвета прямо как занавески в её комнате, из мягкой тонкой кожи. На передней стенке сумочки в центре был пришит перевёрнутый треугольник, а на нём золотели пять букв всемирно известного бренда: PRADA.
Луизе хотелось создать что-то похожее, чтобы её творениями восхищались другие люди. Она тянулась к светлому, и её целью было создавать одежду и аксессуары, которые делали бы жизнь красивее и лучше. А самым высшим достижением было бы признание людьми со всего мира её таланта. При этом она собиралась создать свою люксовую марку, а цены на неё сделать демократичными, чтоб по карману было также покупателям с невысокими доходами.
– Дочка, – сказал отец. – А теперь посмотри в противоположный угол.
Там, прислонясь спиной к стене, сидела кукла, ростом со взрослого человека, волосами и глазами цвета чёрного обсидиана, одетая в шёлковое платье такого же цвета. От куклы исходила негативная аура. Во взгляде игрушки девушке почудилась злоба.
– Папа, это тоже твой подарок?
– Нет, это подарок мамы.
Настроение у Луизы упало. Она не хотела принимать от своей матери никакие подарки. Та её вовсе не любила. Мать сделала свой выбор – бросила их. Луиза ненавидела её за это и старалась забыть навсегда.
– Мне не нравится её подарок.
– Но, дочка, она любит тебя.
– Она не любит меня, папа, – перебила Луиза. – Я даже не помню, когда последний раз разговаривала с ней. Я хочу забыть её.
