Мокрый, холодный конец февраля. Настроение соответствующее. Температура ноль градусов. Ноль – минус один. И на душе полный ноль, ближе к минусу. Плюс ветер и отсутствие солнца.
С неба капает то ли ледяная вода, то ли колючие льдинки. Льдинки тают на лице. Ветер дует в мокрое лицо. Холодно. Ещё в ноги поддувает, туда, где короткие носки. И в рукава куртки.
Сашка натянул капюшон толстовки пониже. Он топал с дополнительных занятий. Подготовка к ОГЭ по математике. Хоть и учился он в математическом классе и математику любил, потому…
Потому что любил маму, а мама была учителем математики. Только не в той школе, где он учился, а в соседней. Мама специально не стала отдавать его туда, где работала сама.
«Чтоб ты не чувствовал себя училкиным сыночком», – так смеялась она.
Мама, мама…
Да. В последнее время он запустил вообще всё. Включая математику.
Всё.
Домой идти не хотелось. Никуда не хотелось идти. Между тем дорога из школы к дому проходила мимо культурного центра «Мелодия». И раньше шла, и сейчас.
И каждый раз, когда Сашка проходил мимо «Мелодии», его сердце ёкало.
Ёкало, бекало, мекало.
Потому что раньше он бежал по этой дороге, торопился в «Мелодию» к дяде Васе, или к Василию Михалычу.
Потом он старался побыстрее проскочить мимо «Мелодии» или пройти, отвернувшись, по другой стороне улицы, размышляя весьма однообразно: «А оно мне надо? Да зачем… Да всё равно!»
А сейчас…
Нет, он зашёл в «Мелодию» не потому, что хотел. Он зашёл, потому что замёрз. Так, по крайней мере, Сашка себя уговаривал. Или обманывал.
Замёрз. И всё.
«Если дяди Васи нет, значит, мне туда не надо, – загадал Сашка. – А если есть… Если есть…»
Дальше он додумать не успел. Толкнул дверь в студию и услышал знакомый басок:
– Внимание! Всё делаем аккуратно и бережно, и по-настоящему! Не думаем, что это изделие игрушечное и можно делать тяп-ляп, абы как!
«Малышовая группа, – успел подумать Сашка. – Хорошо, что малышовая».
Нет, со старшими ему не хотелось бы встречаться. Потому, что…
Потому что потому. Что кончается на «у».
– Здравствуйте, Василий Михалыч!
– Кого мы видим, кого мы лицезреем, – развёл руки дядя Вася. – Здравствуй, Александр, надежда русской инженерной мысли!
Дядя Вася постарел… Ещё более седыми стали волосы, глубже складки на лбу. Но такой же статный и неуловимо симпатичный. Добрый.
Малыши повернулись к Сашке и раскрыли рты. А Сашкин рот помимо воли растянулся в улыбку:
– Здравствуйте, Василий Михалыч, – повторил Сашка.
Ничего другого ему просто в голову не пришло. Появилось такое чувство, что наконец-то он вернулся домой после долгих странствий.
– Проходи, проходи, – радушно пригласил Михалыч. – «Эх, моряк, ты слишком долго плавал» *.
Василий Михалыч почувствовал, что надо петь про долгие странствия.
Сашка уже не мог убежать. Он снял рюкзак, снял куртку, повесил её на вешалку. Посмотрел на дядю Васю. Дядя Вася – на него. Пристально.
«И правда, – подумал Сашка. – Я слишком долго плавал. Кругами».
Вот за что можно любить дядю Васю, помимо всего прочего. Дядя Вася не терпел лишних разговоров. Дядя Вася не задавал лишних вопросов.
И вообще – ничего лишнего.
Ничего лишнего и мало личного.
Полностью забыть робототехнику у Сашки не получилось. Он не появлялся у дяди Васи целый год. Может и больше.
Сейчас его привело сюда вот что: в последнее время Сашке очень хотелось сделать одну штуку. Она, конечно, имела отношение к робототехнике, но это была уже не игрушка, а серьёзная, взрослая и очень сложная вещь.
Сашка не знал, куда обратиться. Как начать.
Эта штука – экзоскелет.
Представьте себе, что человек, который не может ходить, надевает экзоскелет и идёт… Здорово же!
Размышления об экзоскелетах появились в Сашкиной жизни после того, как он увидел парализованных больных. Особенно одну молодую девушку, которая…
Вспоминать о том, где и при каких обстоятельствах он увидел эту больную девушку, Сашке совсем не хотелось. Но мысль об экзоскелетах запала в голову. Потому что вслед за словом «экзоскелет» шло слово «дорого», а за словом «дорого» следовали слова: «неудобно», «тяжело» и даже «невозможно».
А если нормальному человеку говорят все эти слова, особенно слово «невозможно», то что решает сделать нормальный человек?
Правильно. Захочет сделать именно это.
Пока дальше просмотров разных статей в интернете дело у Сашки не продвигалось. Очень сложная задача. Трудная проблема, самому не решить.
Дома никого не интересовало, что он смотрит и что делает в сети. Сидит, никого не трогает. Экзоскелеты изучает или ерунду какую-то смотрит? Задачи решает или смотрит, как сделать коктейль Молотова?
Ну и так далее.
И вот… Всё-таки его ноги переступили этот порог…
Единственное место, где его могли выслушать. Может, даже не помочь, но выслушать могли. Скорее всего.
«А вдруг дяде Васе тоже будет всё равно?» – как можно обойтись без такой подлой мыслишки?
Именно так Сашка и подумал, вешая куртку поверх курточек малышни на крючок круглой вешалки: «Вдруг дяде Васе тоже будет всё равно?»
* Строка из песни композитора А. Петрова и поэта С. Фогельсона из кинофильма «Человек-амфибия».
Сашка с детства любил решать конструкторские задачи. Потому что когда решаешь, всё остальное сразу отодвигается на второй план.
Даже не так. На второй план, потом – на третий. На четвёртый. А затем всё остальное просто перестаёт существовать, и остаётся только сама задача.
На занятия по робототехнике его когда-то привела мама, в каком-то младшем классе.
А Василий Михалыч оказался таким преподавателем, который умел раздуть в человеке даже самую маленькую конструкторскую искорку. Что и произошло с Сашкой.
Малышня начала собираться домой, вопила, кидалась шапками, дёргала куртки. Жизнь продолжалась.
– Тихо! – громким басом провозгласил дядя Вася. – Саня, подожди, я этих крикунов провожу, и поговорим!
Сашка хотел сказать, что зашёл просто так. Что он уже вырос, и модели самолётов и прочих детских штучек… Ну, как бы это произнести, чтоб никого не обидеть…
– До свидания, до свидания!
– До свидания, будущие главные конструкторы! Счастливого пути! До скорой встречи!
Последние слова Василия Михайловича относились уже к малышне.
Малыши разбежались. Тишина стала такой пронзительной, что резала слух. Нет, ещё можно просто встать, натянуть куртку, кинуть рюкзак на плечо, и всё. Сашка даже сделал шаг к вешалке.
Кому он вообще нужен вместе со своим экзоскелетом?! И со всеми своими проблемами!
Дядя Вася наблюдал за ним, не произнося больше ни слова. Сашка почувствовал, что сейчас расплачется. Как маленький.
– Не надо… – проскрипел дядя Вася. – Очень-очень жаль, что ты так давно не приходил. Не надо, не говори, если не хочешь. Не можешь…
