Ян плохо различал цифры на наручных часах, в глазах двоилось, он только что опрокинул еще полстакана виски с колой.
Новый год в клубе – не идея, а дерьмо.
Эта мысль повторялась в его голове вновь и вновь. Оторвавшись, наконец, от праздничного стола Ян взял курс на танцпол. Мерцал стробоскоп, и всюду маячили призрачные фигуры людей. Исчезали и вновь появлялись облики юнцов, на вид многим не было и двадцати. В голове Яна сформировался вакуум, в тишине которого злобными червями копошились философские мысли. Глядя на то, как эти совершенно незнакомые друг другу салаги, опьяненные кто наркотиками, вперемешку с алкоголем, а кто музыкой, обжимаются, трутся телами и лижутся, Ян решил, что мир совершенно прогнил. Кому сдались торжество науки и технический прогресс, если людская мораль вернулась к первобытному началу?
В потолок клуба бил лазерный свет, который сплетал из лучиков надпись: «Привет, 1948!» Чувствуя злость от неумения танцевать, отрывисто дергая конечностями, Ян пытался различить в полумраке свою жену Адель. Мрак переливался причудливыми цветами от светомузыки и обволакивал людей искусственным дымом. Злость только нарастала. Ян присел передохнуть на подиум для танцовщиц гоу-гоу. Шлюхи, какие же вы шлюхи, – подумал он, глядя на вращающих бедрами девушек, злясь и возбуждаясь одновременно – от этого закипая еще больше. Воинственной походкой приблизилась по-деловому одетая девушка, она попросила Яна подняться и пройти на танцпол, объясняя, что сидеть на подиуме нельзя. Да пошла ты! – подумал Ян, вставая.
Походкой лунатика Ян брел сквозь дым, выискивая окосевшим взглядом свою жену – самую любимую жену из всех жен в этом мире. Взгляд зацепился за знакомое декольте и большое украшение, напоминающее миниатюрного ловца снов, которое ещё сильнее привлекало внимание к внушительным округлостям. Это была Зои – подруга Адель. Компания его друзей – друзей Адель, если быть точным – образовала кольцо, и лишь его жена кружилась чуть в стороне. Девушка танцевала, наслаждаясь моментом, не замечая ничего вокруг. В клубе было людно, поэтому она угодила в группку незнакомых парней. Они оценивающе оглядели Адель с ног до головы, наблюдая за её плавными движениями – танцевала она как богиня, а её платье слишком плотно облегало изящные изгибы. Затем парни переглянулись. Ян был уже в нескольких шагах и смог прочитать в их лицах похоть. Один из незнакомцев подошел к девушке ближе и начал извиваться в такт с ней, пристроившись сзади. Ян ясно видел, как Адель обернулась, почувствовав новоиспеченного партнера по танцу, и улыбнулась ему.
Ах ты дрянь! – взорвалась мысль в голове. В животе и груди загорелся огонь. Цепляясь плечами за живые препятствия, Ян преодолел несколько шагов. Он схватил Адель за плечо, затряс и заорал, пытаясь перекричать музыку:
– Ты что творишь?! А!? Только поженились, а ты уже ведешь себя как шлюха! – хоть муж Адель был сильно пьян, его язык не заплетался (или так казалось только ему).
Адель стояла, потупив взгляд, будто признавая свою вину. Тот парень, что пытался заигрывать с ней, притянул Яна к себе за руку. Стараясь перекричать музыку, он объяснял, мол, не знал, что девушка с кем-то, и ничего такого не было. Ян не расслышал и не стал переспрашивать, он доверял своим глазам. Он не мог остановиться, даже если и хотел – нужно играть роль до конца. Поэтому он просто врезал горе-пикаперу. Парень упал. Ян едва не повалился вслед за ним. Друзья паренька просто смотрели, как Ян хватает Адель за руку и на глазах у всего клуба тащит по ступенькам в гардероб, попутно оскорбляя, и как девушка едва не падает с лестницы, цепляясь каблуками за противоскользящие полосы.
Морозный воздух внезапно отрезвил Яна. Гнев стих, обнажив стыд. Сотрясаясь изнутри, дрожащим голосом, он вызвал такси. Медленно падал снег; супруги стояли на холодной улице совершенно одни, молча. Ряды желтых фонарей, по обе стороны от проезжей части, являли собой длинную дорогу в совершенно туманное будущее двух молодоженов. Адель едва слышно плакала. Ян молчал.
