Москва, осень 1999 года
Почтальонша выглядела обиженной. На ее лице читалось: «Уже десять, а ты все дрыхнешь». Таня в наскоро накинутом махровом халатике быстро расписалась за телеграмму и захлопнула дверь. Прямо в коридоре она прочла текст:
«Москва, Металлургическая, 13-5-13. Садовниковой Татьяне. Русский парень крепчает».
«Что за бред? Я еще сплю? Или это чьи-то идиотские шутки?» – подумала Таня и перечитала сообщение: «Русский парень крепчает». Подписи нет.
Она задумчиво прошла на кухню и включила чайник. Без чашки доброго кофе тут не разберешься.
На работе Татьяна появилась в начале первого. Ей, начальнику креативного отдела в рекламном агентстве «Ясперс и Бразерс», позволялось иметь свободный график. Тем более что накануне она торчала в офисе почти до полуночи. Таня машинально здоровалась с коллегами и отвечала на их приветствия, а из головы все не выходила дурацкая телеграмма. Какая сволочь решила так пошутить?
Работы было немного: закончить пару текстов, а также написать бриф – то есть рекомендации – по созданию нового ролика. Татьяна честно пыталась «отдаться креативу», как выражались по подобному поводу ее коллеги, однако слова выходили корявыми и неживыми. Вдохновение сегодня не являлось – оттого Садовникова имела вид одновременно рассеянный и строгий.
Коллеги косились в ее сторону. Все прекрасно знали, что у незамужней, молодой и красивой Татьяны масса поклонников. «Дела сердешные!» – читалось на лицах сотрудников «Ясперса и Бразерса» с тем или иным выражением – от понимания до сарказма.
В шесть вечера Таня решительно поднялась: «Всем пока. Срочное дело». К семи, по вечерним пробкам, она вернулась домой. Заскочила на минуту в квартиру и снова отправилась в центр. Сделав дело, заехала поужинать в «Пиццу-хат» на Кутузовском. Равнодушно вращая вилкой в салате с рукколой, она думала: «Какая же я идиотка! Такую глупость сотворить!»
На следующий день в офисе все стояли на ушах. Не успела Татьяна войти, как к ней бросился взлохмаченный арт-директор:
– Радио слушала?
Таня только покачала головой. Она недавно поставила в своего верного «пежика» сиди-чейнджер и теперь вдохновенно чередовала Моцарта, «Судьбу воровскую», пинкфлойдовскую «Стену» или «Песню про зайцев».
– Не слушаю я радио. А что?
– Да ты, Садовникова, и телевизор не смотришь, и газет не читаешь!.. И знать, видать, не знаешь, что бакс рухнул!
– Рухнул? С какого этажа?
– С небоскреба! Вчера курс был двадцать один, а сегодня – одиннадцать!
У Тани округлились глаза. Вот это попадание!
– Вернусь через час! – оповестила она.
Младший персонал, а также волонтерки, которым приходилось отсиживать в офисе от звонка до звонка, надули губки.
Вчера вечером на все свои накопления – хранившиеся, разумеется, в долларах – Татьяна накупила рублей. Сегодня днем на русскую валюту закупила резко подешевевшую американскую.
Русский парень, конечно, окреп – но она не сомневалась, что это временно.
На следующий вечер Татьяна ужинала в «Замке Мефисто» с Леней Кругловым. Леонид Леонидович был председателем правления одного из крупнейших российских банков, сорокалетним холостяком и бывшим Таниным поклонником. Они расстались год назад – не сошлись во взглядах на Танину карьеру. Леонид тогда позвал ее замуж, и она даже приняла в подарок двухкаратный бриллиант, однако свадьба расстроилась. Слава богу, Леня еще до ответственного мероприятия открыл карты:
– Эх, скоро буду женатым! Вечером с работы приходишь – пахнет пирогами. Красота!
Таня не умела печь пироги. И не хотела учиться. А больше всего ее не прельщало прибегать с работы часов в семь-восемь и вместо дел и вечерних развлечений стоять у плиты. В общем, она вернула Лене его два карата и пообещала вечную дружбу.
Друг Леонид не подвел. По первому зову он согласился встретиться с Татьяной.
За ужином они болтали о пустяках. Леня жаловался на своих меркантильных подружек. Таня рассказывала о своей карьере в агентстве. И только за десертом – жареными ананасами – она спросила о главном:
– Слушай, а ты знал, что должно было случиться с курсом?
Он хохотнул:
– На то я и ведущий банкир страны! Пять «лимонов», между прочим, срубил! – И внимательно посмотрел на Таню: – А ты что, тоже знала?
– Да. И срубила, извини за масштаб, пять тысяч.
Спутник вылупился на нее.
– Но информация была под строжайшим секретом! Об этом два-три человека в Центробанке знали… Ну, еще парочка в президентской администрации…
– Ты же знал?
– Я – обязан был! Но – ты ?! Откуда?! Как ты-то могла об этом пронюхать?
Леня возмущался и удивлялся настолько искренне, что Таня снова задумалась. Допустим, он умелый актер… Только зачем ему нужно играть – сейчас ? Почему бы не признаться: «Это я тебя разыграл, хотел проверить твою сообразительность. Сообразила – молодец, будешь теперь моей должницей»?.. Она была уверена, что телеграмма – дело рук Леньки, но почему он продолжает играть в кошки-мышки?
Прошла неделя. Дурацких телеграмм больше не приходило. Выигранные на разнице курса пять тысяч долларов Татьяна с пользой потратила, съездив на выходные в Лондон и прикупив себе в «Харродсе» кучу шмоток на начавшихся распродажах.
Жизнь проходила в трудах и поклонниках. Редкое свободное время она коротала дома в душистой ванне в обнимку с каким-нибудь милым женским романом. В агентстве прошло сокращение. Талантливой Татьяны Садовниковой оно не коснулось. Наоборот, ей прибавили зарплату. Следовало гордиться, но гордости не было. Честно признаться, она порядком устала от придуманных ею «уникальных торговых предложений», «новинок» и «сумасшедших скидок». И даже когда по телевизору крутили созданные лично ею ролики, она нетерпеливо переключала программу. Тане было скучно…
Однажды часов в восемь вечера Татьяна отдала в печать макет. Его пообещали вывести через часик. Нужно было дождаться. От нечего делать она заглянула в свой личный почтовый ящик. Давненько не просматривала частную электронную почту – все дела, дела… Среди посланий от зарубежных друзей и кокетливых записочек от поклонников выделялось очень странное письмо:
[email protected].
G-W-T-W
PВ 74
1011-18-7
547-15-9.
Дурацкий спам? И ящик отправителя какой-то незнакомый! Однако в графе «предмет» ясно значится: «Для Татьяны Садовниковой; предостережение».
У Тани аж в голове помутилось – опять какая-то загадка! Шифровка, блин! И что с ней делать? Не звонить же по друзьям и знакомым с вопросом: «Это ты мне прислал по мэйлу какую-то хрень?» Ясно, что никто не признается. Или признается, чтобы был повод пригласить ее в ресторан. Нет, придется думать самой. Что это?
