Мое имя Ижени де Баккард. Сегодня моя свадьба. А вообще-то не так давно у меня были именины. Я попросила у родителей музыкальную шкатулку в подарок на семнадцатилетие. Но они почему-то решили подарить мне мужа. До сих пор не знаю, рада я или нет. Все-таки шкатулка была прелесть как хороша. С серебряными тонкими фигурками, танцующими под мою любимую мелодию, с алмазной гравировкой в виде полумесяца, со звездами из янтаря. Что же до нового мужа… Я его еще не видела и не могу сказать ничего определенного.
В 1504 году от падения звезды Калерия страдала от последствий тайной гражданской войны. Иначе не назвать то состояние, в котором, при всем спокойствии в государстве, каждый его житель от крестьянина до сюзерена занимал одну из двух сторон. И каждый не мог угадать, на чьей стороне окажется его друг, знакомый, отец или брат, когда придет время встать на защиту своей правды. А правда такова: с одной стороны – король Магнус Тринадцатый, получивший престол по праву первородства от своего отца-короля, добродушный и мягкий правитель, о котором никто ничего не слышал кроме новости о восшествии на престол. С другой – его родной брат, принц Карлос, амбициозный и решительный, воин и удачливый полководец. Он так щедро платил своим людям и так жестоко карал предателей, что половина подданных его боготворила, а половина ненавидела. Зато имя его было у всех на устах.
Гербом правящей династии Арку считался фиолетовый ирис. Цветок изображался на всех щитах воинов короля и на полотнах в тронном зале. Принц Карлос, словно бы противопоставляя себя брату, носил свой собственный герб, принадлежащий ему по праву владения землями Вилон. Герб Вилонского герцогства – три красные розы, образующие своими бутонами одно сердце. Так, соперничество двух сыновей покойного короля за глаза прозвали войной ириса и розы.
***
Ижени сидела во главе стола на свадебном пиру в свою честь. Она не могла поднять взгляда, не могла даже увидеть того, что происходит вокруг. Перед глазами стояла пелена и только полутемные фигуры двигались по залу туда-сюда, что-то говорили, танцевали, ели, пили и хохотали в голос. Нет, это не вовсе не сравнение. На ее лицо действительно была наброшена вуаль из плотного темно-красного шелка. И как бы ей не хотелось отбросить ее и взглянуть на торжество, она не могла себе этого позволить. Открыть лицо невесты в день свадьбы мог только ее муж. Но он отчего-то не спешил этого делать. И Ижени сидела в высоком мягком кресле в центре стола, покорно склонив голову и сцепив руки. Все ее существо напряженно замирало в ожидании, а пальцы все крепче сжимались на ладонях. Но ничего нового не происходило, оставалось только продолжать молчать и прислушиваться к разговорам вокруг. А говорили много… Например, о том, что юную Иванжелину Кавелье так поспешно выдали замуж за господина графа, чтобы защитить от злого принца и мести его сторонников. Отец девушки, барон де Фоссе, в свое время перешел на сторону законного короля и теперь опасается за безопасность своей семьи. А граф – человек надежный и преданный короне. Уж он-то позаботится о дочери как нельзя лучше. В свою очередь, невеста тоже не промах. Говорят, она богата как королева и отец не скупился на приданое.
Люди вокруг с таким энтузиазмом обсуждали ее деньги, дорогие наряды и украшения, что Ижени еще ниже склонила голову, скрываясь за спасительной вуалью. Самой ей сейчас казалось, что она совершенно нищая. У нее нет никого и ничего на свете. Родные и друзья живут за тысячу верст от этого места. Она одна посреди огромного зала, набитого людьми, которых она едва знает. И своего нового мужа она никогда прежде не видела. Все, что у нее было сейчас при себе – это одно единственное имя – Реджис, граф де Баккард.
Кто-то слегка коснулся края шелковой ткани и чуть откинул вуаль. Ижени подняла испуганные глаза. Служанка Авелин заглядывала ей в лицо и ободряюще улыбалась.
– Не бойтесь, мадам, граф уже на пути сюда. Он непременно появится и совсем скоро.
С этой бойкой и веселой девушкой Ижени познакомилась только на днях, в новом доме, но уже почему-то привыкла к ее постоянному присутствию и начинала беспокоиться, когда Авелин долго не появлялась и ничего не болтала со своей добродушной улыбкой на губах. Но на этот раз слова прислуги ее не ободрили, и гнетущее волнение продолжало пожирать ее изнутри.
– Ты уже второй или третий час повторяешь, что он на пути сюда. – недовольно прошептала Ижени. – Что это за человек, который опаздывает на собственную свадьбу?
– Терпения, графиня. Его Сиятельство задержали важные дела в столице. Он не успел прибыть вовремя вот и все. Увидите, еще часик или около того…
При этих словах Ижени поморщилась. Похоже, ждать еще долго.
– Я сейчас лишусь чувств от беспокойства. Ты хоть скажи, каков он из себя?
– Я говорила Вам уже, нечего тут рассказывать. Обычный мужчина, не хуже других.
– Он молод или стар?
– Для вас, юных барышень, любой, кто дольше пяти лет служил в войсках уже старик. А если еще и со шрамами, то все… чудовище, не иначе.
– Чудовище?
В голосе Ижени уже слышались высокие нотки всхлипывания, но она мужественно держалась.
– Шрамов я не боюсь. – сказала она твердо. – У меня у самой есть один, на лбу.
– Правда? – удивилась горничная. – А я и не заметила.
– Он довольно высоко у виска, я всегда закрываю его прядью волос, когда делаю прически, потому другие и не видят.
– И как же Вас угораздило пораниться? Простите мое любопытство, мадам.
– Не помню. – ответила Ижени. – Он у меня давно. Матушка говорит, в детстве я ее не слушалась, убегала гулять в сад, играла там с детьми прислуги, залезала в кусты и на деревья. С одного такого дерева я и свалилась однажды.
Авелин покачала головой.
– Этак и разбиться можно было. Вы благородные барышни – такие хрупкие. Чуть ударитесь и сразу синяки и кровь. Ветер подует и тут же горячка. За вами глаз да глаз.
– Ну как видишь не разбилась.
Ижени поняла, что служанка отвлекает ее от куда более важной темы и поспешила вернуться к ней.
– Больше ничего не добавишь про господина графа? Расскажи хоть, что он за человек.
– Он преданный слуга короля, как Вам известно, мадам.
– Да, но… каков его характер? Что он любит делать?
– Он всегда занят службой, выполняет поручения из столицы.
– Он добр к людям?
– Если люди ему не враги, то… В прочем, его секретарь как-то забыл отправить бумагу. Так мы думали он его на месте затопчет. Ох, если б у Его Сиятельства под рукой оказался пистолет, бедолагу было бы не спасти… К счастью, все оружие было отдано на чистку оружейнику. Видимо, бумага очень важная была. Я, кстати, господина секретаря после этого не видела. Не знаю, как он.