Виттенау, 15 июня 1941 года
О прекрасный Вестервальд![5]
Над вершинами твоими
Только ветра хладный свист…
Слова песни с большим жаром вырывались из двадцати двух глоток. Парни, отбивая такт сапогами с коротким голенищем, старались вовсю – получалось не очень складно, но зато громко. Это пулеметчики второй роты 43-го мотоциклетно-стрелкового батальона возвращались в места расквартирования с соревнований по пулевой стрельбе. У всех нас было прекрасное настроение.
Последние шесть недель рота располагалась в небольшом местечке Виттенау в Верхней Силезии. Условия для постоя были хорошими, служба, как говорится, – не бей лежачего, а погода – чудесной.
В тот вечер должна была состояться ротная вечеринка, и подготовка к ней вот уже несколько дней являлась темой номер один в разговорах во всем селе, причем местные жители радовались ее приближению не меньше, чем немецкие солдаты. Действо должно было происходить на постоялом дворе Петцка и предусматривало пение песен, музыку, короткие одноактные пьесы комедийного содержания с небольшим числом действующих лиц, кабаре-спектакли и, само собой, танцы, что не могло не волновать девушек Виттенау. За подготовку праздника, проявляя незаурядные организаторские способности, рьяно взялся унтер-офицер Блюменталь, и каждый готов был поклясться, что вечеринка пройдет на самом высоком уровне.
– Сегодня твой дебют в качестве актера, Эдгар! – подтрунивал над своим соседом Вилли Таперт. – Жаль, что тебя не увидят продюсеры из УФА![6]
– Только и знаете, что зубы скалить. Вот посмотрите – постановка пройдет с большим успехом. Тот, кто увидит меня в роли официанта-убийцы, больше не осмелится выходить ночью на улицу.
– Дружище, смотри, как бы после твоего выступления тебе не пришлось скрываться от людей! – вмешался я в разговор своих приятелей.
Мы трое познакомились на курсах кандидатов в офицеры и стали закадычными друзьями. В роте старались держаться вместе и были, что называется, не разлей вода. Этого настоятельно требовали и сами обстоятельства, поскольку так нам легче удавалось переносить непростое отношение многих унтер-офицеров и фельдфебелей к кандидатам в офицеры.
Позади отделения пулеметчиков на некотором отдалении шествовало командование взвода: лейтенант Никель, обер-фельдфебель Хильски и фельдфебель Хаусман. Сразу стоит отметить, что за Хильски прочно закрепилась слава «пожирателя» кандидатов в офицеры. Он был великолепным командиром, которого отличала уверенность в себе, энергичность, храбрость, граничащая с безрассудством, и строгость, острая как бритва. Если простой солдат допускал какой-либо промах, то ему приходилось несладко, но горе, когда на его месте оказывался кандидат в офицеры. Хильски разделывался с бедолагой так, что даже собака не стала бы грызть оставшиеся от него кости. Но в одном можно было быть уверенным – больше такой проступок он не совершит никогда.
– Разговорчики в строю! – послышался сзади голос обер-фельдфебеля Хильски. – Кто там болтает, словно прачки? А, да это кандидаты в офицеры! Конечно, кто ж еще? Лучше бы спели весьма приличную песню «Ночь темна»!
Мы с ухмылкой переглянулись. Судя по всему, хорошее настроение передалось и Хильски. Песню моряка, повествующую о темной ночи, мы привезли с собой с курсов кандидатов в офицеры, и нам поручили разучить ее с нашими сослуживцами. Теперь она стала визитной карточкой роты.
– Песню запевай! – раздалась команда спереди, и тяжелые пулеметы были одновременно переложены с правого плеча на левое.
– «Но-очь»… три-четыре! – задал тональность Эдгар Зыха, мечтавший стать актером.
– «Ночь темна, небо покрыла мгла…» – подхватили солдаты в колонне.
Колонна с песней вошла в Виттенау и остановилась на сельской площади. Лейтенант Никель распустил нас по местам расквартирования, и я направился к дому, в котором проживало семейство Штайгер. Несмотря на свою бедность, эти люди буквально по глазам угадывали мои желания и стремились их исполнить. Стоило мне войти в большую комнату, как на столе возникло блюдо с домашними пирогами. Поставив в угол пулемет и стянув с себя гимнастерку, я умылся над тазом и принялся их уплетать.
За шесть недель до описываемых событий 13-я танковая дивизия, в состав которой входил наш 43-й мотоциклетно-стрелковый батальон, находилась еще в Бухаресте. Дивизия помогала маршалу Антонеску[7] в подавлении мятежа «Железной гвардии»[8], после чего ее по железной дороге перебросили в Верхнюю Силезию. Мы проследовали через отроги Карпат, венгерский город Пасто и прибыли в Виттенау.
«Интересно, для чего эти передвижения?» – думали мы тогда, но ответа так и не получили.
Ясно было только одно – готовилось что-то очень серьезное. Но тогда мы воспринимали все происходящее с нами как одно большое приключение.
