1. Глава 1
Руки не дрожали. Илзе поправила волосы — несколько локонов выскользнуло из слабого узла — сжала-разжала кулаки и решительно подхватила тонкую кожаную папку. Подмигнула своему отражению в зеркале — кудрявому, разноглазому, до неприличия юному — и вышла из комнаты преподавателей. От уютного кабинета с шестью столами до вотчины ректора семь шагов. Она это точно знает. На первом шаге сердце колотится нестерпимо сильно, но к седьмому, завершающему, успокаивается. Не сегодня. Не с ней.
Постучав и получив приглашение войти, Илзе с усилием открыла тяжелую дверь. Ректор любил все основательное.
— Куратор Эртайн, — вместо приветствия произнес мужчина. Высокий, темноволосый, глаза светлые.
— Доброго дня, — с трудом улыбнулась она. — Документы на подпись.
— Не по времени, — поморщился Лармайер, но папку принял.
Прочитал, отложил лист и откинулся на спинку кресла. Его лицо приняло весьма насмешливое выражение.
— Потратить столько лет, добиться весьма высокого положения и все бросить? Ваш метод решать проблемы?
— У меня нет проблем, сэр, — тихо, но твердо произнесла Эртайн. — Куратор факультета травников — не самый нужный в институте человек. Подпишите.
Скрипнуло кресло, выпуская ректора из своих объятий. Он поднялся, обошел дубовый стол. Илзе сжалась, когда он зашел ей за спину. Затаила дыхание, почувствовав, как он дотронулся до ее волос.
— Могу я узнать причину вашего увольнения?
— По собственному желанию, — чересчур звонко произнесла Илзе, и по ее шее пополз румянец стыда. В данный момент она ненавидела себя и свою слабость.
— Вы так старались оказаться в моей постели, куратор Эртайн, и вот, когда цель так близка — уходите.
Она закаменела. Глаза налились слезами, но Илзе взяла себя в руки и улыбнулась.
— Просто подпишите, сэр. Если вы знали о моих чувствах, отчего… Отчего вы…Неважно.
Ректор сильно потянул носом воздух:
— Белучче Гритта, аромат шестнадцать, мята и ваниль. Обожаю эти духи на женщинах. И перчинкой, сквозь все щиты — ваш собственный запах. Грязь, куратор. Вы грязнокровка, мисс Эртайн. Я могу оказать вам Покровительство. Но вы сами должны попросить. Всего одна маленькая просьба — и ваши фантазии осуществятся. Вы ведь мечтали, долгими вечерами или темными ночами?
— Защита в обмен на тело, — рассмеялась Илзе, сглатывая комок в горле. — Спасибо, сэр. Мне это не нужно.
— Я не могу любить грязнокровку, мисс Эртайн, не питайте бесплодных надежд. Отработка в течение месяца, уйти одним днем вам не удастся. Передумаете — договоримся. — Ректор скользнул ладонью в дюйме от ее напряженного тела и вернулся за стол. — Через час хочу видеть весь состав преподавателей в совещательной комнате. Можете быть свободны.
— Да, сэр.
Илзе вышла. Осторожно прикрыла дверь и прошла свои семь шагов. В кабинете миновала пустые столы коллег — никто так рано на работу не приходил. Сев, начала медленно перекладывать бумаги, создавая некоторый порядок. Особого смысла в ее действиях не было. Куратор Эртайн пыталась взять себя в руки.
— Я ведь не хотела этого, — прошептала она. — Ничего не хотела.
Негромкий перезвон колокольчиков оповестил о входящем звонке. Рабочий МагЛинк потемнел, и на нем появилось вытянутое лицо Дарии Никерс, профессора с кафедры алхимии.
— Эртайн? Сегодня будет собрание? Я тут, — она мило улыбнулась, — задержалась бы.
— Через час ректор Лармайер желает лицезреть нас всех.
— Ох, Эрих, откуда эта любовь к властному правлению, — хихикнула Дария и отключилась.
Илзе потерла виски и подавила очередной вздох. Не хватало еще вести себя как героиня пошлого романа. Увы, на ее трагичные стоны никто не придет. А жаль.
Повертев в руках линк, она погладила серую поверхность и из списка контактов выбрала мать. Приятная, ненавязчивая мелодия — за последние годы Илзе успела ее возненавидеть — и наконец заставка сменилась на материнское лицо. Мама снова располнела.
— Здравствуй, мам.
— Илзе, — Анна Эржбет Эртайн поджала пухлые губы, — не думала, что это ты.
— Я уволилась.
— У тебя трое младших братьев, а ты уволилась? — Апатия матери сменилась на гнев. — Кто их будет учить, скажи, пожалуйста? Грант на обучение ты откуда достанешь?
— Грант дается детям профессорского состава, а не братьям, — тоскливо возразила Илзе. Было ясно, что сегодня мать не хочет видеть своего первого, неудачного ребенка.
— Ну, у тебя-то детей не будет, — едко усмехнулась Анна, — ты грязнокровка, вам рожать не нужно. Достаточно быть красивыми. И что у тебя с ректором? Неужели отказал в Покровительстве? Или ты кому-то другому девственность отдала? Помни, это твой единственный бонус.
— Я не собираюсь принимать ничье Покровительство, — негромко, но твердо произнесла Илзе. Мать поперхнулась воздухом:
— Я что, до смерти тебя содержать буду?! Даже такую простую жизнь ты не способна нормально обустроить! Илзе Катарина Эртайн! Слушай свою мать!
— Я работаю и сама себя содержу. Мам, прости, что позвонила. Мне была нужна твоя поддержка, но, видимо, не сегодня.
— Поддержка? А что ты сделала, чтобы на нее рассчитывать! И не смей отключаться…
Илзе решительно провела ладонью над линком. Дура. Двадцать пять лет — а все еще дура. Каждый раз наступает на одни и те же грабли. Зачем звонила, мало было прошлого разговора? Одно хорошо — связь дорогая и родительница перезванивать не станет.
Две таблетки из блистера — на грязнокровок слабо действуют зелья — она запила водой и сморщилась. Соленая. Минеральная вода широко распространена в этом мире. И пить простую чистую воду — моветон, свойственным жалким провинциалам и грязнокровкам с Земли. Последних лишают даже фамилии, оставляя лишь имя. Если оно хоть немного созвучно принятым именам Иргарстонского королевства.
Ничего. Куратор Эртайн уйдет красиво. Ее проект использования оранжерей для лечения респираторных заболеваний у детей станет одним из краеугольных камней научной базы института. На Земле велись исследования влияния хвойных растений на легкие человека. И Эртайн воспользовалась этой идеей здесь, где эллы фанатеют от использования чудовищно сложных и магозатратных способов лечения.
Головная боль понемногу отступала. А одиночество и размышления о своих великих свершениях нарушили коллеги. Очевидно, Дария обзвонила всех сотрудников — профессора заходили, наскоро переодевались и выходили.
От общего кабинета до совещательной комнаты тридцать семь шагов и три ступеньки. Перед дверью — два вазона с голубыми розами. А рядом на стене — портрет основателя Гуманитарного института магии общего направления. Барон Искглиц, дородный господин с белоснежными баками и лукавой улыбкой. Под портретом висел свиток с выдержками из его трактата «О сути магии и науки».
