Алекс снова скрылась за большой греческой статуей. Сенатор Филипп Эджвуд наблюдал за ней из другого края переполненной комнаты.
Александра Мейер была самой красивой женщиной в зале.
Филипп готов был увидеть ее на благотворительном вечере в джинсах, но он бы не возражал – она нравилась ему вне зависимости от того, что на ней надето. Но эта нарядная роскошная версия женщины, с которой он познакомился пару недель назад в офисе «Файра косметикс», была просто потрясающей.
Сенатор Галиндо откашлялась, обращая на себя внимание Филиппа, отвлекшегося от разговора. У Рамоны Галиндо, еще одного сенатора от штата Техас, и Филиппа было много общего, и они часто общались, когда бывали в Далласе. Но Филиппу сегодня было трудно сосредоточиться на разговоре. Он делал вид, что внимательно слушает, потому что весь смысл сегодняшнего вечера заключался в том, чтобы пообщаться с коллегами за пределами Вашингтона. А вместо этого он хоть мельком пытался увидеть Алекс.
Филиппу просто необходимо отвлечься. Сегодня день рождения Джины. Будь его жена жива, ей исполнилось бы тридцать два года. Филипп уже почти два года был вдовцом, и ему пора бы уже лучше справляться со своим горем, но он все еще то и дело чувствовал болезненные уколы в сердце.
Надо взять себя в руки. Он может провести остаток вечера в таком безобразном настроении или же поплыть на волне искорок, которые вспыхивали каждый раз, как он видел Алекс. Когда Филипп согласился помочь «Файра косметикс» начать процедуру утверждения нового продукта в Ассоциации фармакологии, он не ожидал повстречать такую интригующую женщину. И уж тем более не ожидал, что она окажется финансовым директором компании.
Они с Алекс допоздна обсуждали дела за обедом и несколькими встречами тет-а-тет. Она смеялась над его шутками и заставляла его снова почувствовать себя обычным человеком, а не только политиком. А теперь она пришла на вечеринку, хотя он был уверен, что она откажется. Сколько еще намеков ему нужно получить, чтобы понять, что их отношения могут стать чем-то большим, чем просто деловое сотрудничество?
– Прошу меня извинить, – пробормотал он сенатору Галиндо и начал маневрировать в сторону самой интересной женщины.
Филипп пересек зал и почувствовал легкий цветочный запах ее духов, отчего кровь мгновенно забурлила в его венах.
– Рад тебя здесь встретить, – беспечно сказал он. – Надеюсь, я не один из тех зануд, от которых обычно прячутся на подобных вечеринках?
Алекс резко обернулась, и взгляд ее мгновенно потеплел. Ее глаза были удивительно зеленого цвета с небольшими коричневыми крапинками, которые невозможно было не заметить. Определенно, Алекс была самой удивительной женщиной из всех, кого он знал, а он встречал немало красивых женщин.
– Конечно нет! Тебе не отобрать этот титул у мэра, – выпалила она и застонала от своей оплошности.
Филипп улыбнулся.
– То есть я не имела в виду, что мэр – зануда. И я никого не избегаю.
Филипп наслаждался ее смущением. Ее так легко было смутить! Она всегда говорила что-то двусмысленное, что вызывало у него искреннюю улыбку. Ему просто необходимо было улыбнуться, особенно сегодня. И Алекс была единственной, кому удалось хоть немного развеселить его. Она – единственный человек за очень долгое время, которого не волновали его состояние и положение в обществе. И ему это нравилось.
– Если бы ты хотела от кого-то спрятаться, то лучшего места, чем за этой статуей, не найти. Никто не узнает, что ты здесь, если только не наблюдать за тобой.
– А ты за мной наблюдал? – слегка покраснела Алекс.
– Ой, перестань, – ухмыльнулся он. – Когда женщина надевает такое платье, ее не должно удивлять, что мужчина тратит немало времени, наблюдая за ней.
Алекс потупилась.
– Это всего лишь платье, – смущенно пробормотала она.
Нет, это было не просто платье. Белая ткань с едва заметными золотыми искорками переливалась от малейшего движения и выгодно подчеркивала изящные изгибы женского тела. Филипп во все глаза смотрел на Алекс: он впервые видел ее в платье, хотя и до этого вечера считал ее очень красивой женщиной.
– Я никогда не видел тебя в платье. – Он изогнул бровь. – Касс, Тринити и Харпер предпочитают костюмы, но ты чаще всего носишь джинсы.
Остальные три учредителя «Файра косметикс» всегда были безупречно одеты. Филипп всегда ценил женщин с хорошим вкусом и считал, что ему нравятся утонченные особы. Джина обладала прекрасным вкусом и любила наряжаться, да и женщины, с которыми Филипп общался после ее смерти, разбирались в моде. Однако он довольно быстро терял к ним интерес.
Но Алекс… Алекс интриговала его. Она очень выделялась среди своих коллег, когда двоюродный брат Филиппа Гейдж представил ему основателей «Файра косметикс».
Он не смог не обратить внимания на серьезную шатенку, одетую в простую футболку и джинсы. Было странно прийти на деловую встречу с руководителями косметической фирмы и увидеть финансового директора без грамма косметики на лице.
Он был заинтригован. Он хотел узнать ее получше. Хотел понять, почему не может перестать думать о ней. Почему она так отличается от женщин из его привычного окружения? Но он должен действовать с противоположным полом очень осторожно по целому ряду причин, и одной из основных было его полное неприятие скандалов. Но была и еще она важная вещь: за ним постоянно наблюдают, и только правильная женщина может официально быть вместе с ним, и для ее выбора существуют очень жесткие критерии.
Бессмысленно подпитывать надежды женщины, если она им не соответствует. Он не знал, попадает ли Алекс в нужную категорию, но был полон решимости выяснить это.
– Я, наверное, отвлекаю тебя от гостей. У тебя их, должно быть, много. – Она огляделась по сторонам.
– Семьдесят восемь, если я правильно помню, – сказал Филипп. Он обязан быть радушным хозяином, однако так и не сдвинулся с места. – И ты тоже моя гостья. Я был бы плохим хозяином, если бы не вытащил тебя из-за этой огромной статуи, за которой ты пряталась.
– Платье неудобное. – Она передернула плечами. – Все время что-то съезжает и перекручивается.
– Мне кажется, что все в порядке. – Филипп окинул ее внимательным взглядом.
– Потому что я снова его одернула, – с отчаянием прошипела Алекс.
Филипп мгновенно представил себе, как Алекс прячется за статуей, чтобы задрать подол длинного платья и расправить его. Он попытался отогнать это видение, но не смог. Филипп едва успел прикусить язык, чтобы не спросить, не нужна ли его помощь. Но сенаторы Соединенных Штатов не ведут себя подобным образом, и не важно, насколько сильно ему хотелось пофлиртовать с ней.
