Татьяна Фильченкова. Исчезнувший дом
Римма Генриховна толкнула подъездную дверь и вышла во двор. Посмотрела на балкон третьего этажа и крикнула сидящему там в коляске мужчине:
– Доброе утро! Алексей, я в магазин. Вам купить чего?
– Доброе, Римма Генриховна! Если только к чаю чего-нибудь. Сегодня дочь с зятем приедут, продукты-то привезут, но неудобно с пустым столом встречать.
– Хорошо, Лёш, я только голубей накормлю и схожу.
– Кормите, мне не торопно.
Двор огласил визгливый лай. Из подъезда выскочили два тойтерьера. Они упирались в асфальт тонкими дрожащими лапками и вытягивали за собой на поводках внушительное пастельное облако. Облако подняло поля бледно-жёлтой шляпки, открывая очки в розовой, под цвет к ажурному кардигану, оправе и проворковало:
– Риммочка Генриховна, с добрым утречком. Вы гулей кормить? А мы на прогулку вышли.
– Доброе, Эльвира Прохоровна, – сухо поприветствовала соседку Римма Генриховна. – Так идите, а то распугаете мне птиц.
Однако облако никуда не торопилось. Оно нависло над Риммой Генриховной:
– Ну что вы, Моника и Бриджит будут хорошо себя вести. Скажите, Риммочка, вы не знаете, когда покрасят наш дом? Всё-таки элитный район, и такой непрезентабельный вид.
– Понятия не имею. – Римма Генриховна сосредоточенно крошила хлеб.
– На меня эти серые стены наводят тоску. Они дисгармонируют с нежными красками начала лета. Только представьте…
Что следовало представить, Римма Генриховна так и не узнала: едва затихшие Моника и Бриджит захлебнулись в новом приступе лая и спрятались за слоновьими лодыжками хозяйки. Мимо невозмутимо шествовал лохматый «немец».
– Вероничка, как можно выгуливать во дворе такую опасную собаку? – накинулась Эльвира Прохоровна на девушку, держащую на поводке страшного пса.
– Он в наморднике, – спокойно ответила Вероника.
Эльвира Прохоровна не унималась:
– Этот волкодав и лапами человека свалит, не говоря уже о детях. Идите на пустырь!
– Граф на кого попало лапы не ставит, – парировала Вероника. – И мы никуда не уйдём: у меня здесь встреча.
Граф с хозяйкой отошли в траву за парковкой. Эльвира Прохоровна злобно зашипела:
– Нет, вы видели? Какая хамка, а ещё из приличной семьи.
Поток возмущений оборвался, как только во дворе появились молодые родители с мальчиком лет пяти и направились к парковке. Эльвира Прохоровна натянула радушную улыбку:
– Куда это вы так рано? Опять на занятия своего маленького гения повезли?
– Нет, – ответил мужчина. – Мы, Эльвира Прохоровна, дачу в сосновом бору купили. Рядом с озером. Домишко, правда, разваливается. Вот едем смотреть, что для ремонта нужно.
– Когда же вы всё успеваете? Дача – такие хлопоты.
– А куда деваться? – вступила женщина. – Для работы мозга кислород необходим. Вот приведём в порядок, и всё лето там с Мишенькой жить будем. И зимой по выходным. Ему астролог для стимуляции мыслительной деятельности советовал ближе к соснам держаться.
– Какие вы молодцы. Всё ради ребёнка. Это какая самоотверженность нужна, чтобы вундеркинда вырастить, – со сладким восхищением выговаривала Эльвира Прохоровна. Только дачники сели в автомобиль, её губы презрительно скривились. – Носятся со своим рахитиком. Мишенька… В честь Ломоносова назвали. Чтобы гения вырастить, в Москву надо ехать, а не в Былинске прозябать. Вот мы Толика в Англию учиться отправляли. Риммочка, вы же педагог, скажите, разве у нас достаточный уровень образования?
– Кому надо, тот везде выучится, – ответила Римма Генриховна, не отрываясь от голубей.
Дверь подъезда снова открылась. Худая женщина с небрежно заколотыми волосами выкатила детскую коляску.
– Ах, Оленька! – заворковала Эльвира Прохоровна. – Как малыш? Молодая мамочка, тоненькая, свеженькая.
– Не льстите. Какая там свежесть с бессонными ночами, – устало отозвалась Ольга.
– Ну, что ты! Сколько тебе? Под пятьдесят? А выглядишь как девочка.
– Сорок два, Эльвира Прохоровна. А с Антошкиными полуночными концертами меня скоро за вашу ровесницу принимать будут. – Оставив коляску, Ольга подошла к Римме Генриховне: – Не выручите сегодня? Мне хотя бы пару часов. Завтра отчёты сдать надо, а сын ничего делать не даёт.
– Конечно, приноси. Я только в магазин и весь день дома буду.
– Спасибо. Мы часок погуляем и к вам.
Как только Ольга отошла, Эльвира Прохоровна фыркнула ей в спину:
– Какая страшная стала. Детей вовремя рожать надо, а не от безысходности под старость. Сама виновата, всё карьеру делала. Вот для меня всегда семья на первом месте была. Потому и живу в любви и обожании.
Хлопнула подъездная дверь. Инвалид на балконе оживился:
– Максим, ты на рыбалку никак?
Паренёк лет шестнадцати задрал голову:
– Здрасти, дядь Лёш. Не, дела у меня.
– Эх, какие дела в такую погоду! Я бы на твоём месте на рыбалку пошёл.
Макс рассмеялся:
– Я бы и сам пошёл, но не могу. Дядь Лёш, в следующие выходные отвезу тебя к озеру, честное слово, а сейчас, извини, дела.
Эльвира Прохоровна натянула улыбку:
– Максимушка, на работу бежишь? Помощник.
– Какая работа, тёть Элл? Воскресенье. – Заметив Римму Генриховну, Макс остановился: – Здравствуйте! Я помню про розетку, вечером зайду с инструментом. Раньше никак – дела. Важные.
– Спасибо, Максим. Мне не к спеху.
Макс махнул рукой и побежал к девушке с собакой.
– Мальчик школу ещё не окончил, а работать вынужден. Куда деваться, если отец алкаш? Вон как одет, у моего Толика даже для дачи вещи получше были. Риммочка, это же ваш ученик? Как школа допускает такое?
– Что школа сделать должна? Одеть его в последних тенденциях моды?
– Ну, может, благотворительный сбор устроить. Нельзя же так. И это в нашем элитном районе. Ума не приложу, как их семье дали здесь квартиру.
– Так же, как и нам с дочерью, по программе переселения из ветхого жилья. – Римма Генриховна отряхнула хлебные крошки с одежды. – Пора мне, а то Алексей заждался уже, и Ольга скоро вернётся.
– Риммочка, вы в магазин? Купите мне хлеба в пекарне, бездрожжевого. Только я вам позже переведу, не беру карточки с телефоном на прогулки.
– Хорошо, возьму. – Римма Генриховна направилась к воротам.
Вслед ей неслось:
– Представляете, совсем забыла про хлеб. У нас Толик с семьёй гостит. Мы с мужем вчера на фермерскую ярмарку ездили, там такие продукты качественные, не то что в магазинах. Я обед приготовила, а о свежем хлебе забыла.
Вероника прижимала к уху телефон и смотрела на окна верхнего этажа.
– Егору звонишь? – спросил подошедший Максим.
– А, пиявка. Чего тебе? – обернулась Вероника.
