Последнюю декаду августа девяносто девятого года Лоренс Тэкеле проводил на своей португальской вилле в Эштремадуре вблизи Лиссабона. Внешне он теперь мало напоминал того застенчивого малавийского студента, который почти сорок лет назад приехал в Москву грызть гранит науки и нашел спасение от суровых российских морозов в горячих объятиях Веры Трухиной. Это был поджарый чернокожий джентльмен с абсолютно седыми кучерявыми волосами, красивыми чертами лица и движениями, полными того достоинства, которое дают деньги, власть и сознание собственной значимости.
В Португалии находился центральный офис его компании, занимавшейся экспортом древесины и электронного оборудования для целлюлозной промышленности, и господин Тэкеле много работал, но не хотел отказывать себе в маленьких житейских радостях. Поэтому две его секретарши, работавшие с ним в непосредственном контакте, выглядели очаровательно, имели стройные ноги и гладкую кожу. В остальном они совершенно не походили друг на друга, и это давало возможность их шефу постоянно ощущать волнующее разнообразие всех прелестей бренной жизни.
Пухленькая Кристина имела длиннейшие в мире прямые золотистые волосы, молочно белую кожу и бойкий характер, в то время как застенчивая Энкарнасьон – тоненькая шоколадно-коричневая мулатка – выбрала для своих черных блестящих кучеряшек самую короткую из всех модных стрижек.
Лоренс Тэкеле с полным равнодушием и очень редко вспоминал о двух своих оставшихся в Малави женах, но мысли о Денизе, первой жене, неизменно наполняло душу яростью.
«Грязная шлюха, – с отвращением думал он. – Дочь дипломата, видите ли! А ведь когда мой отец и Херберт Банда, ее дядюшка, устроили наш брак, она уже была беременна. Навязала мне своего ублюдка Фредерика и даже особо этого не скрывала этого. Я дал ему свое имя, помог продвинуться, а как он меня отблагодарил? В двадцать пять лет с моей помощью стал генералом и немедленно начал мне пакостить. И все, чтобы завладеть моими деньгами! Сколько раз он пытался настроить против меня своих братьев! Счастье, что Альфредо, Эндрю и Родерик оказались верными сыновьями. Жаль только, что эти три мальчика, как и их матери, не отличаются большим умом – разве им можно доверить компанию! Они и выдали мне планы Фредерико исключительно по глупости – сочли, что от меня получат больше, чем от него. Что ж, они и получат свою долю – когда я умру. А до этого пусть трудятся в поте лица и считают свои квачи, потому что я больше никому, кроме Теодора не доверю свои деньги. Пусть у него светлая кожа его русской матери, но он также унаследовал от нее ум и благородство. А Джон, наш с Денизой общий сын! Как я гордился его талантами, его светлым умом, сколько надежд в него вкладывал! Он всегда заносился, презирал младших братьев и, в конце концов, спелся с Фредерико. Что ж, оба они уже никогда не смогут мне вредить…»
Опять и опять в мозгу его всплывало воспоминание о том, как в середине девяностых Фредерико и Джон, его сыновья от Де-низы, воспользовавшись своими связями в правительстве, сумели получить ордер на арест отца. К несчастью для себя они решили вовлечь в заговор сводных братьев – сыновей Лоренса от двух других жен. Те, однако, посовещались и решили, что предупредить отца будет для них выгоднее. За час до того, как в дом Тэкеле явились представители власти, глава семьи вылетел из Малави, оставив с носом Фредерико, Джона и их мать, которая, конечно же, являлась вдохновительницей этого заговора. Более того, он успел отдать распоряжение «заморозить» все счета Денизы и ее сыновей в европейских и американских банках, так что все трое, в конечном счете, оказались у разбитого корыта, имея в своем распоряжении только две тысячи малавийских квач и захваченные ими земли отца в районе реки Шире и озера Ньяса.
Конечно же, чайные плантации не смогли утихомирить аппетиты этих монстров, и через два года Фредерико и Джон все-таки смирились, пошли на попятный – передали через младшего брата Родерика, что желают примирения. Произошло, дескать, недоразумение, а оба они всегда чтили и будут почтительно чтить отца.
Тэкеле с усмешкой вспомнил, как наивный глупыш Родерик долго уговаривал его простить братьев. В конце концов, отец притворился смягчившимся и велел сообщить непокорным отпрыскам, что отцовское сердце не выдержало, и он ждет их с матерью, женами и детьми в Амстердаме на семейный совет. Встреча была назначена на восьмое августа девяносто восьмого года. Седьмого августа самолет с двумя поколениями отпрысков Денизы вылетел из Каира, а через двадцать минут после взлета страшный взрыв уничтожил всех находившихся на борту людей.
Расследование показало, что причиной трагедии явилась какая-то неисправность двигателя. Сам Тэкеле, когда ему сообщили о гибели сыновей и внуков, лишь пожал плечами и не выказал никакого интереса к причинам катастрофы. Если он о чем-то и сожалел, то только о том, что Денизы не было на борту – в последний момент она решила остаться дома из-за болезни любимого внука Энрике, сына Фредерико. Тогда же господин Тэкеле впервые за несколько лет посетил Малави – почтить память родных, как было напечатано в газетах «The African» и «This is Malawi», а фактически для того, чтобы восстановить свои права на земли в долине реки Шире и чайные плантации на берегах озера Ньяса.
Ему пришлось встретиться с Денизой, и вид ее, как всегда, вывел его из себя. В элегантном жакете европейского покроя и в мини-юбке, открывавшей чуть ли не до самого основания стройные эбонитовые ноги, эта женщина больше походила на проститутку, чем на мать, оплакивавшую сыновей. И это в пятьдесят-то с лишним лет!
Глядя на Денизу, Тэкеле со злобой вспоминал, сколько раз она требовала, чтобы он отказался от своей веры и перешел в католичество. Дважды он уже был почти готов ради нее пойти на это – так велика была ее власть над ним. Когда же ему надумалось взять себе еще двух жен, с ней приключилась настоящая истерика – даже пена выступила на губах от злости, когда она вопила:
– Я превращу твою жизнь в ад, Лоренс! Ты будешь вспоминать обо мне даже в день страшного суда!
Что ж, Дениза приложила все силы для того, чтобы выполнить свое обещание. Теперь, когда Фредерико с Джоном и их отпрыски мертвы, она растит в ненависти к мужу единственного оставшегося в живых внука Энрике – осмелилась даже намекнуть при мальчике, что его дед Лоренс Тэкеле причастен к гибели своей семьи! К сожалению, в Малави Дениза пользуется большим влиянием, и пока трудно что-либо предпринять против нее, не вызвав подозрений. Вот если б она взяла этого щенка Энрике и поехала с ним куда-нибудь в кругосветное путешествие!
