* Лета *
— Ищеек-то, говорят, новых из
Академии навезли. Ты там поосторожнее в городе, — возникла за моей спиной
матушка, пока я пыталась закрыть перекосившуюся дверь и не прикасаться к ней
больше необходимого. Половину ночи какой-то отвергнутый и очень разгневанный
мужик колотил в неё, требуя Ию. Никакой Ии не нашлось, так что он бессердечно
пнул несчастную дверь и уснул в углу. Хорошо, что в нижнем городе магии ни у
кого не было, или почти ни у кого, если не брать в расчёт военных, а то наш
кривенький барак не выдержал бы атаки.
— Ищейки новые, а трюки у них
старые, — пробурчала я и развернулась.
Порылась в карманах, выудила
помятую конфету и протянула рыжей веснушчатой девчонке, держащейся за матушкину
юбку.
— Если всего бояться, то и конфет
у нас не будет, — подмигнула я. Девчонка довольно разулыбалась и закивала.
— Не зазнавалась бы ты, Лета. На
мелочах ведь прокалываются, — неодобрительно покачала головой матушка.
Я махнула на прощание рукой,
сбежала по лестнице и выскочила на улицу, кутаясь в длинный, но не слишком
тёплый плащ. Матушка была права, просто мне не хотелось этого признавать.
Разговор повторялся у нас чуть ли не каждую неделю и так же стабильно ни к чему
не приводил, работы в нижнем городе от него всё равно не прибавлялось, даже на
сезонные — и то листы с желающими составляли на года вперёд. Да и не
зазнавалась я. Нелегальный переход из нижнего города в верхний карался жёстко,
а тех, кто проделывал это каждый день, ожидала только казнь. По крайней мере,
она обещала быть быстрой и лёгкой, по сравнению с жизнью внизу.
Снаружи подморозило, под ногами
похрустывала корочка грязного льда. Из таверны через дорогу неаппетитно пахло
варящейся рыбой. Нижний город наполняла тишина: все обязанные уже разошлись по
мастерским и лавкам, все свободные мирно дрыхли по своим углам. Спать после
такой ночки мне хотелось невероятно, веки не только потяжелели, но и откровенно
болели. До мозга сообщение матушки доходило медленно, а когда, наконец, дошло,
мне стало совсем неуютно, неотступно преследовало ощущение чужого взгляда на
затылке.
Ну привет, паранойя.
Ищеек всегда хватало, а перед
Тёмными ночами неизменно становилось больше. Конечно, у нас же других
преступлений нет, кроме как ловить родителей, которые решили показать детишкам
праздник в верхнем городе. Я фыркнула, усмехнувшись своим мыслям, и подняла
руки к губам, чтобы дыханием согреть замерзающие кончики пальцев.
Ощущение чужого присутствия
усилилось, и я остановилась у следующего крыльца, наклонила голову, задумчиво
разглядывая узорную вывеску печатника, и украдкой посмотрела через плечо.
Человек в пяти домах позади меня поспешно завернул за угол. Правая половина
лица и шеи у него была прикрыта или измазана чем-то чёрным, рассмотреть я не
успела. И почему на улицах никого нет, когда это так нужно?
Я прождала ещё пару минут, решив,
что опасность лучше встречать грудью, но человек так и не появился, вместо него
из-за угла выплыла чёрная кошка, вальяжным шагом перешла дорогу и скрылась в
открытом окне таверны.
Поразмыслив, я решила отказаться
от привычных и слишком прямых маршрутов. До сих пор я не слышала, чтобы за
кем-то следили из самого нижнего города, как тут вообще выбирать — за кем?
Пришлые, как я, конечно, выделялись белоснежным цветом волос, но это не было
преступлением, пока мы оставались там, где нам и положено. Обычно ищейки
водились снаружи. Навести на меня тоже никто не мог, хотя бы потому, что я не
откровенничала о своих занятиях. О том, что я нелегально работала в верхнем
городе, знала разве что матушка, а болтать об этом было не в её интересах, пока
наш общий ужин зависел от того, как удачно пройдёт мой день.
Немного успокоив себя, я нарочно
прошла мимо главных ворот в верхний город, игриво помахала рукой суровым
ребятам в военной форме, а по ответным взглядам поняла, что флирт — не мой
конёк. Да никогда им и не был. Впрочем, опозорилась я зря, новеньких на посту
не оказалось, а всех старых врагов я давно знала в лицо. Гостей или наблюдающих
я тоже не заметила, у ворот была только привычная охрана. Что ж, ищейкам там и
правда делать нечего. Как, собственно, и мне — в верхний город,
принадлежащий гражданам, нас, низших, пропускали под присмотром и по
специальным разрешениям, магическим печатям на запястьях. У меня такой не было.
К счастью, попасть в верхний
город можно было и другими путями. Например, через Храм-на-реке. Служители Лаи
не разделяли людей на высших и низших, потому одинаково хорошо относились ко
всем. Набранные из обеих городских половин, они понимали общие проблемы и
старались помочь, рискуя собой. У этого пути был лишь один недостаток:
пропускали только дважды в день, в слепой час, когда по городу сменялись
военные караулы. В другое время — только если речь шла о жизни и смерти.
К Храму-на-реке я сегодня и
направлялась.
Слепой час почти закончился, в
Храме было пусто. Служитель хмуро посмотрел на меня, я быстро показала условный
жест, стараясь делать вид, что смотрю исключительно на Лаю, огромное цветущее
дерево в центре залы, ветви которого заменяли Храму-на-реке потолок.
Служитель прошёлся по кругу,
протянул руку и пожал мою. Запястье обожгло ледяным прикосновением. На нём
появилась печать. Долго она обычно не держалась, минут пять, может быть десять
— достаточно для того, чтобы меня не поймали у Храма. Чтобы отвести подозрения
от прохода.
Так же молчаливо служитель провёл
меня через потайную дверь. Десять ступеней разделяли два похожих, но чуждых
друг другу мира. Оказавшись на улице, я поёжилась от пробирающего мороза, благо
что идти до мастерской было совсем недалеко. Притворяться гражданином, который
не чувствует холода, — то ещё удовольствие. Никогда не привыкну. И ведь даже
приодеться не получится, сразу внимание привлечёшь. Жителей верхнего города
плащи защищали лишь от осадков.
Я чихнула, поймав кончиком носа
снежинку, и испуганно осмотрелась, прижавшись к стене Храма. Сегодня придётся
вести себя ещё осторожнее — лаевы граждане не простывают.
Всё было тихо.
В райончике, прилегающем к
нижнему городу, я держала крошечную ремонтную мастерскую. Без особой
специализации просто копалась в том, что приносили: от механизмов до амулетов и
артефактов. Со временем обзавелась постоянными клиентами, а специфика работы и
мягкие перчатки позволяли мне легко избегать телесных контактов. Изображать из
себя порядочную, хоть и слегка помешанную гражданку. К таким относились
снисходительно, даже ласково. Действительно, кто же в своём уме станет работать
руками, когда под боком толпы низших, стоит только приказать. Да и платить нам
можно чисто символически. Заходили ко мне даже просто — для развлечения.
