Это был тот самый живописный, божественной красоты уголок земли – трёхречье: Хаула, Дербула и Гана, расположенный среди маньчжурских сопок, степей и лесов на территории Китая, куда волей судьбы были заброшены русские люди, небольшая часть из которых еще в конце девятнадцатого века, а большинство после кровавой революции в России. Русские поселенцы, в основном забайкальские казаки, с многодетными семьями на дикой земле первым долгом возводили храмы, а затем строили жилые дома, школы, все в русском стиле. В течение десяти лет было построено около двенадцати поселков. И вот в одном из них, в поселке Покровка, родился я, в патриархальной русской семье 24 апреля 1947 года. Отец Василий Симеонович Шахматов был родом из Тобольской губернии, а мать Пелагия Ильинична, урожденная Ушакова, из Оренбургской. Старшей из детей была сестра Наталия, затем братья Павел, Виктор, Николай, а младший брат Михаил родился позднее в городе Якеши – около великой китайской железной дороги. Крестил всех нас отец Иоанн Старосадчев. Батюшка был богатырем не только духовным, но и физическим. Кроме священнослужения он занимался сельским хозяйством, сам пахал, косил, сеял, жал и молол. Священником отец Иоанн был по призванию, когда он еще был юношей, отец Иоанн Шадрин предсказал ему Божий путь. Раньше ведь все было так, как полагается, священнослужителя выбирали всем приходом, и если один прихожанин говорил, что тот не достоин, то кандидатура снималась. Это неудивительно, ведь народ был глубоко верующим. Наша семья в основном занималась сельским хозяйством, разводили: коров, лошадей, овец, свиней, гусей, уток, кур, сеяли хлеб, ловили рыбу, охотились. Позднее наш дед Симеон Прокопьевич, которого называли Ильей Муромцем, потому что был он человеком необыкновенной силы и весил восемь пудов, открыл кожевенно-шубный завод, что очень облегчило жизнь многодетной семьи. Бабушка Евфросиния Федотовна, от рождения Бородина, была кроткая, мудрая и добрая, мало говорила, но много делала, у нее всегда был готов самовар на столе, так как дед Симеон любил пить горячий чай, раз пять в день. Дедушка и бабушка со стороны матушки – Илья Михайлович Ушаков и Парасковия Меркурьевна, урожденная Аникьева, имели сырный завод, знание о сыроварении дед Илья приобрел в Германии, когда был в плену в первую германскую войну. Но, к сожалению, его жизнь оборвалась в совсем молодые годы, когда он, отбившись от напавших на него хунхузов – разбойников разогрелся и выпил ключевой воды, после чего скоропостижно скончался. Похоронили его на станции Бухиду (Китай). Бабушка Параскевия, будучи очень молодой, вскоре вышла замуж за доброго человека, любимца всех поселенцев – Сергея Матвеевича Крупина. Жизнь была деревенская, здоровая, народ честный, трудолюбивый и хозяйственный! Когда приходила пора убирать хлеб, косить сено, то в поселках оставались одни женщины и маленькие дети. Я особенно любил это время. С какой любовью жены, матери, сестры готовились к возвращению мужиков домой с полей, шла хлопотливая работа. Нужно было приготовить праздничную пищу, а пища-то деревенская, ничего лучше не может быть! Нам, немногим мальчуганам, приходилось пробовать вкусное изготовление милых хозяюшек, поскольку был пост и взрослые не нарушали обряды, зато мы от души их выручали!
Мы с удовольствием помогали родителям: подметали двор, мыли полы в доме, мололи мясо для котлет и пельменей. А так как было много домашних животных, то все с детства научились ухаживать за ними. Я очень любил лошадей, особенно жеребят! Иногда отец нас баловал – брал с собой на покос и на заимку, за что мы охотно помогали ему. А с какой радостью встречали светлые праздники: Рождество Христово, Пасху, Крещение, Николин день. Народ был истинно верующий – все соблюдали посты, говели и причащались. После поста и воздержаний от злых привычек праздник был именно праздником! Нам, детворе, воздержание и смирение давались нелегко. Но мы старались соблюдать все, что положено, из-за боязни перед Богом, уважения к родителям и чувствительного облегчения души и тела. Но когда приходил праздник, наступали святые дни, то радовались и веселились все, от мала до велика. В поселке все друг друга знали, ходили по домам, традиционно поздравляя, добра, счастья и здоровья желая! Конечно, не всегда в деревне все было гладко, бывали и трагические моменты, переживания. Был такой случай в нашей семье – брат Виктор, которому было только три года, решил пойти к отцу на заимку, запомнив, в какую сторону он уехал на лошадях. Пошел в том же направлении. Прошло несколько часов, мать стала звать нас на обед, все собрались, а Виктора нет, мать решила, что он где-то под забором уснул, как это часто бывало, отправила Павла искать. Он бегал вокруг, звал: «Витя, Витя!» Ответа не было, соседи тоже отвечали, что не видели его. Тогда мать побежала в церковь просить батюшку звонить в колокола, бить тревогу. Около храма стали собираться жители поселка. А время уже подходило к закату солнца, батюшка попросил всех зайти в храм и сразу начал служить молебен Святителю Николе Чудотворцу. Мы все были очень напуганы, а матери стало плохо. На улице уже начинало вечереть, и все знали, что вокруг дикие места и водятся волки. После молебна опять все вышли на улицу, соседка Мария Петровна Иванова, выходя из храма, воскликнула с крыльца: «люди добрые, вон там я вижу вдали черное пятно», указывая рукой. Все смотрят и ничего не видят. Тогда она говорит своему сыну – «дорогой Валечка, садись скорее, родненький, на коня и скачи туда». Хотя Валя тоже ничего не видел, но послушался, вскочил на коня и помчался, куда мать показывала. Проехал уже больше километра, а вблизи нет ничего. Вдруг он увидел, как по направлению в гору разделяется высокая трава, как будто её ветром разрезает. Подскакал туда и обнаружил Виктора, который уже не мог плакать и только шел вперед через высокую траву. Валя взял его и как можно скорее помчался домой, ведь уже темнело, и начали выть волки. Все сельчане ждали, и когда увидели, что они вернулись, то от радости плакали и приговаривали «Чудо, благодарим Тебя, Святитель Никола»! Отслужили благодарственный молебен Всевышнему и разошлись по домам. Вот почему на Руси всегда почитали Святителя Николу, да и не только у нас, но и во всех странах мира! Мы, дети, скоро забыли это неприятное событие, но мать, бабушка и сестра не спускали с нас глаз.
В Покровке жило много образованных людей: инженеров и офицеров. Жители других сел всегда приговаривали, что у нас живут развитые люди! Считали Покровку культурным центром Трехречья. Поселок был расположен на крутом берегу быстрой горной реки Илгачи, в которой водилось много разных рыб: щуки, тайменя, сазана. А какая была природа! Черемуха, яблони, земляника, грузди… Дикие животные, звери, птицы – волшебный край! Только жить и поживать! Но чума ХХ века – революция – продолжала преследовать людей, китайская земля тоже уже была захвачена мракобесием и произволом, докатило и до Трехречья. Начали раскулачивать, рушить все здоровое, стали исчезать мужчины-казаки, оставались многодетные семьи без отцов, хозяев, счастливой жизни. Бабушка Евфросиния умерла. Запрягли лошадей и быков и покочевали к железной дороге в город Якеши, где была большая община русских, а главное, была гимназия. Наши родители всегда стремились дать образование своим детям. Передвигались примитивным способом – на телегах. Естественно было много приключений, тем более что дороги-то деревенские, в дождь или завязли, или поплыли. Не раз переворачивались возы, спускаясь с хребта. Особенно веселило, когда из курятников вываливались куры, гуси, цыплята, разбегались по кустарникам, а мы, детвора, часами их ловили. Были и опасные случаи: как-то переплывая на пароме через реку, около берега перевернулись вместе с лошадьми, быками и телегами. Хорошо, что брат Павел был сильным, меня выбросил из реки на берег, а то бы вряд ли писалась эта повесть! Вновь приезжих русских скитальцев соотечественники города Якеши приняли тепло, помогли снять большой дом, половину его для семьи, а другую часть для завода. Старшие сестра и братья пошли учиться в школу, отцу начали поступать заказы, а я был еще трехлетним, так что был дома с матерью. Вскоре появился на белый свет еще один брат Минька, как мы его все называли. Жизнь постепенно входила в нормальное житейское русло, хотя политический накал в Китае усиливался, часто происходили аресты, расстрелы чайканшинцев. Однажды Павел шел из школы и увидел толпу народа, подошел и стал свидетелем публичного расстрела китайца. Его убили из револьвера выстрелом в затылок. Бедный братец пришел домой бледный как снег и несколько дней не мог ни спать, ни есть. Через некоторое время начались давления и на русских, многие вынуждены были уезжать, кто куда мог. Отцу запретили иметь завод. А это значило, что семье нечего есть. Умер дед Симеон. Пришлось опять запрягаться и ехать, куда глаза глядят. Проезжая поселок Тыныхэ, где проживало русское казачество-крестьянство, выяснили, что там был большой спрос на зимнюю одежду: шубы, дохи, рукавицы и шапки. Решили родители задержаться и испытать счастье!
