Глава 1. Расскажи о себе,
и я отвечу, так ли это
Не покидает странное ощущение. Оно сбивает с ног и уничтожает разум. Жизнь мне больше не принадлежит. Кто теперь ее архитектор?
Меня привезли сюда, в Научный центр психиатрии, под предлогом обследования, после трехлетнего забвения. И оставили. Никакой связи с внешним миром. Неизвестно, сообщили ли мужу.
Бунтующее сознание все еще не в состоянии принять данную реальность как действительную. Но факт в том, что я здесь задержалась надолго и не знаю, как отсюда выйти. Самое главное, я больше не вижу снов. Скорее всего, это от препаратов, которыми меня обкалывают. Полдня валяешься в отключке, другие полдня страдаешь от жажды и умственной расслабленности.
Надо собраться. Я проснулась в доме Анны, где она изучает спящих людей. Точно так же, как и в той реальности, где она и Ян помогали мне все вспомнить и спасти Виктора. Иван еще совсем мал, поэтому он вряд ли сможет чем-то помочь. Но он уже существует, значит, Анна должна меня помнить! Почему же сделала вид, что не знакома?.. Надо разобраться. Все ключи, как всегда, у Ключника, вернее, у Анны Ключник.
Открылась дверь, и на пороге возник тучный мужчина невысокого роста. Из-под распахнутого белого халата виднелась выглаженная кремовая рубашка, придавленная широкими подтяжками. Несколько рыжих волосинок были аккуратно зачесаны от одного уха к другому, совсем не создавая впечатления присутствия шевелюры на лысой голове.
Он изучающе посмотрел поверх очков, сложил коротенькие руки на животе и протянул:
– М-да-а…
– Что вы хотите этим сказать? – не сдержалась я.
– А что вы хотите услышать? – не растерялся врач.
– Правду!
– Вы уверены, что готовы воспринять ее?
– Абсолютно!
– Хорошо. – Он попытался продемонстрировать приветливое лицо, но получилась гримаса: тонкие губы, растянувшись в улыбке, превратились в ниточку, маленькие глазки под очками совсем исчезли, а большой нос, казалось, раздулся. – Между прочим, меня зовут Валентином Германовичем. – Он выдержал многозначительную паузу, присел на стул около кровати и продолжил: – Сначала вы мне поведайте, что произошло и почему вы здесь. Потом я расскажу мою версию, и мы вместе подумаем над сложившейся ситуацией. Согласны? – Он подался вперед всем телом.
– О чем тут думать? – возмутилась я.
Доктор отпрянул, а его доброжелательность моментально сменилась брезгливой недоверчивостью.
– Ладно, – обреченно выдохнула я.
Мой рассказ про работу в Научном центре, про вымирание человечества и про эволюционный шаг произвел не то впечатление, которое я ожидала… В данной реальности ничего подобного не происходило. Здесь, оказывается, я спала три года. И проснулась в сильно измененном прошлом.
– Вы говорите, узнали Анну и Ивана. Где вы с ними встречались?
– С Анной и ее мужем Яном познакомились в одном из снов, в прошлом.
– Хм… С ее мужем Яном? Во сне? Хм… В прошлом? Хм…
– Что означает это ваше «хм…»?
– Ничего, – быстро пробубнил Валентин Германович. – Продолжайте, пожалуйста!
– А Ивана я встречала во снах и подростком, и сорокалетним. А в моей настоящей реальности он глубоко пожилой.
– То есть вы утверждаете, что вы из будущего?
– Наверно, да, – настороженно произнесла я.
– Как, по-вашему, сюда попали? – Доктор снял очки, достал из кармана белоснежный платочек и начал медленно протирать стеклышки.
– Вы хотите узнать, где моя машина времени?
– Если не секрет…
– В голове!
– Хороший ответ! Потрудитесь объяснить, пожалуйста!
– Мы можем путешествовать во снах.
– В таком случае, вы не сможете вернуться обратно. Или вы продолжаете видеть сны? – Врач вернул очки на переносицу и цепким взглядом уставился в упор. Казалось, он хочет увидеть душу.
Меня невольно передернуло.
– Нет.
– Как и все здоровые люди!
– Что вы имеете в виду?
– Сновидения – это признак болезни! И я очень рад, что вы избавились от этого симптома!
– Постойте! Вы что, всех, кому снятся сны, держите в психушке?
– Боже упаси! Аутисты живут дома, а шизофреники только в период обострений попадают к нам.
– И больше ни у кого не бывает сновидений?
– Иногда случается у больных с острым психозом или у наркоманов и алкоголиков на последней стадии. Но вы вроде не подходите под эти патологии, поэтому я разрешаю вам принять посетителя.
Валентин Германович встал и направился к выходу.
– Посетителя?
– Да, ваш муж пришел.
– Виктор! – подскочила я. – Наконец-то!
– Спокойно! – осадил меня врач. – Сию минуту я его позову. Только без сюрпризов! – Он вышел, плотно закрыв за собой дверь.
В нетерпении я нарезала круги по комнате. Ура! Сейчас я увижу его! Мою любовь! Виктор! Он, конечно, заберет меня отсюда! Как я выгляжу? Здесь нет зеркал! Схватила расческу. Продирая наспех запутанные волосы, услышала, что кто-то хлопнул дверью.
– Виктор! – обернулась я и остолбенела.
Высокий блондин сорока с небольшим лет стоял на пороге, не решаясь подойти. Он выжидал мою реакцию. Пауза затянулась.
– Дорогая, ты не узнаешь меня? – наконец процедил он, сделав шаг навстречу и протянув мне руки. Его бледное лицо попыталось изобразить улыбку, но взгляд, как всегда, источал холод.
– Я прекрасно узнаю тебя, Иван Ключник! – Я попятилась назад. – Что это за цирк? Где Виктор?
Краем глаза я уловила психиатра, заглядывающего в дверной проем.
– Вы с ним в сговоре, доктор? – От безысходности ноги подкосились, и я, всхлипывая, опустилась на пол.
– Что вы! – протиснулся в палату Валентин Германович. – Вы хотите сказать, что это не ваш супруг?
– Определенно! Это – Иван Ключник!
– Продемонстрируйте нам, пожалуйста, ваши документы! – строго произнес врач, обращаясь к мужчине.
Иван равнодушно достал из нагрудного кармана водительские права.
Доктор громко зачитал:
– Ковалев Альберт Иванович, тысяча девятьсот семидесятого года рождения.
Я поднялась, подбежала и выхватила карточку.
– Какой сейчас год?
– Две тысячи одиннадцатый! – одновременно ответили мужчины.
– Так и знала! Мы в каком-то сумасшедшем прошлом!
Я приблизилась вплотную к Ивану:
– Ты же все знаешь, почему не объяснишь?
Он словно не слышал и не видел меня. Его ничего не выражающий взгляд был устремлен на маленькое зарешеченное окошко. У меня внутри все закипело.
– Почему ты молчишь? – колотила я самозванца в грудь со всей силы.
Тут же ворвались санитары, скрутили меня, повалив на кровать, и холодная игла больно ужалила.
Доктор положил Ивану руку на плечо:
– Не волнуйтесь, такое бывает. Дезориентация после трехлетнего сна – нормальное дело. Для лучшей адаптации переведем ее в общую палату.
