Воздух дрожит, каменный потолок покрывается трещинами. Прижать к себе, не отпускать, заслонить. Грохот над головой оглушает. Острая боль, хриплый выдох и огромные зелёные глаза напротив. А потом – пустота.
Изаму судорожно вздохнул и открыл глаза. Тихо, светло, пахнет лекарствами. Выжили. Он осторожно пошевелил пальцами, сначала на руках, потом на ногах. Вроде бы всё цело, только тупая, тянущая боль гуляет по телу. Изаму попытался приподняться на локтях, но не смог – слишком мало сил. Сколько провёл без сознания? А главное – что с Асами? Сердце сжалось, но тут же застучало в ускоренном ритме. Когда увидел её.
Асами остановилась в дверях, не решаясь войти. В глазах сразу всё: страх, боль, облегчение и радость. А ещё – неловкость. Огромная, она первой влетела в палату, заполнила её снизу доверху, выкачала воздух. Асами сделала шаг, снова замерла, пальцы нервно прошлись по краю безрукавки, затеребили пуговицу. Изаму проследил за ними взглядом, горько скривил губы – под маской невидно. Посмотрел на неё, надеясь, что в глазах отразится только улыбка. Остальное пусть живёт с ним, в глубине души, там, куда никому нет доступа. Кивнул еле заметно – в прошлом. Забудем. Несмело улыбнувшись, Асами выдохнула, открыла рот, чтобы заговорить. Сказать то важное, что горело внутри, жгло все три дня, что он не приходил в себя. Сказать, что не могла представить, что с ней будет, если не очнётся. Сказать, что не жила в эти дни – существовала, и только сейчас пустота в ней исчезла, наполнилась им.
– Капитан Изаму! – Кацу обогнул Асами, подлетел к кровати, освещая всё вокруг лучезарной улыбкой. – Наконец-то! Ну и напугали вы нас!
– Напугал? – голос звучал хрипло, приглушённо. Изаму с трудом отвёл взгляд от Асами, посмотрел на довольного Кацу.
– Мы вас когда откопали, думали всё. Асами-то меньше досталось, скала на вас грохнулась. – Кацу вдруг замолчал и виновато опустил глаза. – Простите, что так долго шли.
– Главное, что пришли, – на этот раз Изаму улыбнулся искренне. Бросил на Асами один взгляд, короткий. Скажи хоть что-то, не молчи! Она будто услышала, проговорила, комком в горле подавившись:
– Спасибо вам… капитан Изаму. За всё спасибо.
Он усмехнулся, мягко ответил:
– Всё в порядке, Асами. Теперь всё позади.
Позади десять дней плена. Пытки, боль, страх за её жизнь. Щемящая нежность и обжигающая близость.
Он отпускал её. Она смотрела и не верила, до последнего надеялась, что всё будет иначе. Не стало. Пустота внутри моментально разрослась, заполнила собой каждую клеточку. Вот он, живой, почти здоровый, рядом, но так далеко, как не был никогда. И по-прежнему уже не будет. Прикусив щёку, чтобы прямо здесь не расплакаться, Асами кивнула. Губы дрогнули, так и не сложившись в улыбку. Коротко попрощавшись, она вылетела из палаты. Прочь, по коридору, не обращая внимания на удивлённые взгляды, не замечая, что бежит, бежит и плачет, задыхаясь от пустоты.
Только оказавшись в лесу, она остановилась. Горько, громко всхлипнула, рухнула на колени и разрыдалась, обхватив себя руками. Дура! Какая же она дура! Когда увидела его, надо было сразу подбежать, обнять, целовать безостановочно, не думая. Не давая опомниться. Не давая от неё отказаться.
– Ты будешь жалеть. – В его голосе нежность мешается с горечью.
– Не буду. – Она пытается вложить в свой как можно больше уверенности. Хотя ей страшно. Так страшно, что сводит живот. Хорошо, что в темноте не видно, как полыхают щёки и шея. – Мы можем не выйти отсюда. Никогда. Не решайте за меня, прошу. Или… – голос всё же начинает дрожать, дрожь передаётся по нервным окончаниям, охватывает с головы до ног. Она договаривает шепотом: – Вы не хотите меня?..
Изаму шумно выдыхает, отвечает горько:
– Глупая девочка.
Асами вздрагивает, когда он касается её щеки. Мягко, одними подушечками пальцев. Они шершавые, солоноватые на вкус – она хватает их губами. Он тут же одёргивает руку, но Асами не успевает возразить – на смену пальцам приходят губы. Нежные, сладкие, изучающие. Он целует её так неспешно, будто у них за спиной вечность. Ещё, и ещё, и ещё, и Асами захлёбывается воздухом, хватает его, вслепую тянется навстречу. Его щёки колючие, ещё одно напоминание – прошло несколько дней. Поцелуй становится глубже, их языки находят друг друга, касаются сначала робко, чтобы тут же сплестись. И воздух заканчивается окончательно.
Его руки по её телу – кажется, везде и сразу. Под спиной сваленная в кучу одежда, дыхание шумное, слишком тяжёлое, слишком прерывистое. Асами гладит его обнажённые плечи, спускается ниже, к груди, цепляет острый сосок. Он не двигается, застывает, позволяя изучать, только выдыхает сквозь зубы, когда её ладошка путается в жёстких волосах на лобке.
– Поцелуйте меня, – шепчет чуть слышно, и он тут же откликается. Целует жадно, лишая воздуха, выпивает досуха, а она – как бездонный колодец, пей – не напьёшься. Голова кружится, кожа пылает и плавится под его руками. Его пальцы у неё между ног, чувства в темноте обострены до предела, кажется – тронь, и будет взрыв. Но взрыва не происходит, когда его пальцы находят клитор, поглаживают, слегка надавливают, спускаются ниже. Асами давится воздухом, непроизвольно сжимает ладонь на его плече. Изаму обнимает её, просовывая руку под спину, и она выгибается навстречу, подставляя грудь под град коротких, обжигающих поцелуев.
Между ног пожар – разгорелся медленно, но сейчас полыхает, заставляя подаваться навстречу его пальцам. Его дыхание отдаётся вибрацией у неё в груди, прямо в её ладонь бьётся его сердце. Она кусает губы, сдерживая стоны, шарит по широкой спине, надавливает на поясницу. Беззвучно молит продолжать. Чувствует, как его член осторожно упирается в неё. Как медленно скользит дальше, наполняя до предела, растягивая до отказа. Он запечатывает поцелуем короткий вскрик, начинает двигаться, плавно раскачиваясь. Дрожит – она чувствует эту дрожь. И дышит, как же сладко он дышит! За одно это дыхание, за возможность чувствовать на себе тяжесть его тела она готова вытерпеть тянущую боль снова и снова. Сама подаётся вперёд, двигает бёдрами навстречу, вызывая тихие, на грани слышимости, стоны. Асами жмурится ярко, до красноты под веками, пытаясь представить, как он сейчас выглядит. По позвоночнику будто током – расползается жар. Она трётся грудью о его грудь, коротко всхлипывает, когда он ускоряется. Толчки резкие, почти грубые, его рука впивается в её спину, вторая – у лица, она чувствует жар его кожи. Изаму впивается поцелуем в её шею, глушит собственный стон, но Асами чувствует его. Обвивает ногами, не давая пошевелиться. Целует лоб, веки, скулы, пытаясь губами нарисовать его лицо. Впечатывая образ в сознание.
