Шепчут песнь небеса,
Что расскажут неведомо мне,
О каких мирах?
Я будто во сне…
Где судьбу мы найдем
И подарком её,
В горе или радости
По имени друг друга назовем?
Ты искал меня не там,
Далеко была, одна,
И неведом путь наш нам,
С тобою крылья обрела.
По земле мы пройдем,
И исправим всё то,
Что силою тьмы
В мир мой смуту внесло…
В горах Манигора находился портал, дверь в другой мир. Во времена Ведической Руси русичи заключили договор и были под защитой драконов. Драконы появлялись в дни затмений и летели на зов городов и деревень, требующих помощи в обороне от вражеских нападок, а русы, в свою очередь, предоставляли драконам самых красивых невест.
Дело в том, что драконицы не могли иметь потомства, и во избежание вымирания их вида, драконы открывали для себя новые миры, пока не пришли на Землю.
Призывали драконов с помощью вина из драконьих ягод. Поговаривали, что они выросли из капель их крови. В предвестьи затмения, будь то лунного или солнечного, люди выливали вино в водоём. Окрашенная багровая вода испарялась, источая красный туман. Видя это марево дракон знал, где необходима защита и где его невеста ждет.
Подобрав пару, дракон сбрасывал золотую чешую, приняв облик человеческий в доспехах из чистого злата. Золотом были богаты русичи и дочерей своих даровали драконам с честью. Почетным считалось стать матерью дитя дракона. Но после рождения, дождавшись нового затмения, дитя драконы уносили в поднебесье, в свой мир.
Однако не всё шло так гладко. Государи русские беспрекословно слушались волхвов, жрецов древневедических. И не ведали правители, что не все волхвы добра желают людям. Волхвы особой магией обладали, знаниями тайными ведали, и те из них, которые злоупотребляли своей силой, натравили, лукавые, русичей на драконов. Внесли смуту в союз их. Мало стало злата и защиты мало, не пожелали быть зависимы от драконьей воли государи, к советам волхвов хитрых прислушались. Стали потомство драконов скрывать. Но не знали они, что дети драконов более трёх лет не жили на земле, умирая от хвори неведомой.
Разозлил драконов замысел людской и стали сжигать они города, где дитя не отдали. Страх и ненависть поселились в людях.
Ещё больше государи озлобились. Созвав волхвов, травников и знахарей стали решать, как потомство драконов сохранить и войско непобедимое создать. И нашли. Вино из ягод драконьих для человека скоропостижную смерть несло, а если дитя дракона выпьет, силу небывалую пробуждало. Только смертным становился ребенок тот. Да и этого было государям достаточно. Детей тех по внешности лишь золотые глаза, да чешуя на шее отличала.
Таким образом, Русь положила начало войне с драконами. Змеями-Горынычами стали звать их потому, что на ящеров походили и прилетали из гор Манигарских.
Росло потомство драконье и богатырями в чешуе золотой прослыли они. Службу верную несли, честь Руси защищая. Война шла жестокая и длительная, много воинов погибло, матерям оставалось лишь оплакивать их. Всех до единого драконы потомков своих земных истребили. А для продолжения рода стали красть самых прекрасных девушек, не возвращая в края родные. Горе и смута поселилась на земле русской. Сожжённые города, разорение и ужас.
Но нашли волхвы место слабое вражеское…
Новое затмение открыло вновь врата для драконов, среди которых был дракон молодой. Много слышал он от отца о мире земном, о красоте природы здешней, но не успели Горынычи горный портал пройти, как обрушился на них шквал стрел огненных. Что им спички те?.. Но не тут то было: один за другим посыпались драконы. И молодого ранили в крыло. Рухнул он в недра лесные, где гуще всего сосны стояли.
Крики стихали, а за ними и свет померк. Очнулся он в облике человеческом. Копна длинных, белокурых волос по подушке разметалась, пошевелиться сил не было, оглядеться лишь хватило. Аромат трав дурманил, огонь в печи согревал. Опасности от места этого не исходило. Тело покрывало полотно тканное.
««Такое тонкое, а тёплое…«» – мысли путались. Молодой человек вдохнул запах ряднины.
– Крапива, – послышался женский голос где-то из сумрака, настораживая гостя.
Девушка зашуршала сухой травой, торчащей меж тонких бревен.
– Ну-ну, успокойся, яду в тебе на войско хватило бы, – продолжила она тихо, кивнув на стрелы в углу избы, – не причиню вреда. Крапива силушку-то вернула, как погляжу. Поди, потрепали тебя, даже до земли не добрался… Вот только ума не приложу, как же ты мою защиту прошел?
Она встала, аккуратно отложив прялку, и зачерпнув воды из бочонка, поставила ковш на огонь.
Прикоснувшись к шее, понял дракон, что знает девушка, кто он на самом деле. Настороженно следил он за каждым шагом её.
– Зачем спасла? Хочешь своим сдать, как трофей? – прорычал он сквозь зубы. Кровь вскипела, чешуя вздыбилась. Он попытался встать, но руку свело судорогой. Резкая боль сковала всё тело.
Вдруг покрывало стало соскальзывать. Он едва успел его схватить. Неожиданно из-под печи выскочило чёрное создание с золотыми глазами, как у дракона, и запрыгнуло на него. Животное тотчас же скрутилось калачиком и стало издавать странную вибрацию. Дракон прищурился и сново обратиля к девушке.
– Где мои доспехи? – вкрадчиво спросил он и проследил за взглядом хозяйки.
В углу рядом со стрелами лежали остатки от его одежды. Он сглотнул.
На печной свет вышла невысокая девушка с родинкой на самом кончике носа, а русая коса её толстым колосом спускалась почти до колен. Увидев, как он смотрит на неё, девушка быстро отвернулась, то ли от смущения, то ли…
– Ишь, мурлычит. Облюбовала тебя Дымка. Значит и мне бояться нечего. А ряднину-то попридержи, а то ведь нет под ней ничего, окромя тебя самого. Как есть, в чём мать родила… – Ягиня залилась румянцем и стыдливо отвела взгляд.
Дракон неловко закутался в одеяло.
– Спасибо, – он бережно погладил мягкую шерсть кошки, отчего она замурчала ещё громче.
– Можешь меня Ягиней звать. А кошек ты впервые видишь?
Он улыбнулся, пожав плечами.
– Да… Я Энтони. Ты ведь уже догадалась, что я – не человек? – он поморщился, боль в руке не унималась.
– А как же, – залилась она краской, – крышу-то мне кто помял? Сказала же, что до земли не добрался. Как помял, так и починишь. И двор весь твоей чешуей усыпан. Что с ней делать теперь, а? – усмехнулась она, вновь обернувшись.
Длинная русая челка прикрывала лицо, но Энтони ещё в первый раз увидел то, что пыталась утаить Ягиня. Однако расспрашивать не стал.
– Как тебе удалось меня исцелить? Давно я здесь?
Ягиня похромала к припечку и продолжила прясть.
