Она стояла перед высокими, с начищенными медными клепками воротами, и, запрокинув голову, таращилась на витиеватую надпись, гласившую, что за этими неприступными стенами находится Яшмовая Магическая Академия.
- Торговка-деревенщина, – по грубой запыленной одежде и громоздкой корзине, удерживаемой на выпяченном бедре, определил Криспин.
- Абитуриентка, - не согласился Артур. Он на расстоянии чувствовал ее любопытство, смешанное с опаской, азартом, предвкушением и неуверенностью. Обычный букет эмоций, испытываемых всеми поступающими, как бы они – Артур покосился на друга, вальяжно развалившегося рядом на скамье – не пытались это скрыть под маской самоуверенного нахальства.
- Ну, абитура-деревенщина, - легко согласился тот. Уставился в ясное предосеннее небо. В темных глазах отражались редкие облака и точка парящей кругами птицы.
- Опять летает!
- Да и пусть летает, тебе-то что? – рассеянно отозвался Артур, разглядывая подошедшего рыжего крепыша, уже знакомо, с полуоткрытым ртом таращившегося на надпись. Этот, уж безо всякого сомнения, поступать: из заплечного мешка торчали края истрепанных свитков и книг.
- Раздражает, - просто объяснил Криспин. В последнее время его многое раздражало. Как всегда осенью.
- Плюнь, - порекомендовал друг. – Погляди лучше, какая куколка к нам заявилась!
На появление еще одной абитуриентки и впрямь стоило посмотреть. Запряженная шестеркой белоснежных лошадей, украшенная затейливыми вензелями золотого цвета карета прогромыхала по булыжной мостовой до самых ворот, заставив отбежать в сторону двоих явившихся раньше. Форейтор опустил ступеньку, открыл дверцу, и, почтительно склонившись, подал руку очаровательно белокурому созданию в кипенно-белом же платье. Странно, что следом не явился паж – поддержать длинный подол, печально рухнувший на пыльные булыжники. «Куколка» торжественно огляделась, дабы убедиться, что ее появление точно не осталось незамеченным. Увидев, как слуга ухватился за массивное кольцо ворот, друзья синхронно зажали уши. А вот неопытные новички наверняка на пару минут оглохли от раскатившегося по улице и ближним закоулкам медного звона.
Когда тот, наконец, затих, Ворота лениво осведомились:
- И хто тама?
Переставший ошалело трясти головой слуга приосанился и начал хорошо поставленным голосом:
- Баронесса Шлосская Амариллис Вербена Роза…
- Она не куколка, она цветочек! – фыркнул Криспин.
- Ты, что ли, баронесса? – перебили Ворота. Слуга умолк, оглянулся и суетливо показал обеими руками на хозяйку:
- Нет, что вы, она… то есть, они…
- Ну вот пусть они себя и назовут. Но короче! Как в списке значатся!
Отстранив слугу изящной перчаточной рукой, куколка решительно шагнула вперед. Выпалила, задрав голову:
- Амариллис Шлосская! Из Эрербурга.
- Есть такая. Проходи! – только что не зевая, скомандовали Ворота и чуток приоткрылись: ровно настолько, чтобы раскрасневшийся от безмолвного негодования «цветочек» протиснулась боком, вынужденно поставив на ребро обручи пышной юбки. Друзья могли поклясться, что слышат скрипучее хихиканье: Ворота развлекались. – Следующий!
Крепыш что-то сказал «деревенщине» - та замотала головой и даже попятилась – шагнув вперед, назвал свое имя: не различить, сплошные «р» да «гх».
- Гном, что ли? – прикинул Криспин. Артур пожал плечами. Старшекурсники умели уже отличать носителей магии от обычных людей, но природу ее понимали не всегда.
Оставшаяся в одиночестве (не считая лошадей и слуг цветочной баронессы) девица-с-корзинкой, встав на цыпочки и вытянув шею, выглядывала прошедших внутрь.
- Эй, болезная! – рявкнули Ворота. – Заходить-то собираешься? Закроюсся ведь сейчас!
Присевшая от неожиданности абитуриентка быстро, мелко закивала, подкралась на цыпочках и выдохнула свое имя прямо в замочную скважину – вряд ли из соображений секретности, просто с испуга голос потеряла.
- Есть такая, - через длинную паузу (поиска в списке?) нехотя признали Ворота. – Пр-роходи!
Девчонка все мялась на пороге, перекладывая корзину из руки в руку, то заглядывая в приоткрытую створку, то оборачиваясь, словно ища путь к отступлению – или живительного пинка. Криспиновское терпение лопнуло раньше, чем у самих Ворот. Он вскочил, и, большими шагами добравшись до входа в Академию, с размаху долбанул ладонью в медную створку:
- Растворись! – и, тормозящей девице: - Посторонись!
Дальнейшее произошло одновременно. С суетливым «простите, мастер Криспин, не признали!» воротина широко отъехала в сторону, а напугавшаяся девица кинулась вперед – прямо наперерез старшекурснику. Наткнувшийся на абитуриентку Криспин умудрился не упасть, зато сбил ее с ног. Девчонка шлепнулась на камни мостовой, корзинка отлетела, веером рассыпая свое содержимое. Подоспевший Артур видел, как друг оглянулся, оценивая масштаб бедствия, ссутулился и пошагал прочь.
- Извини его, - сказал Артур, помогая девчонке подняться. – Очень торопится. Не ушиблась?
- Нет. Ох, - девица отряхнула и без того пыльную юбку; наклонилась, потом опустилась на корточки собрать пожитки. Артур принялся помогать – пока один из «пожитков» неожиданно не прыгнул от его протянутой руки.
- Это что… лягушки?!
