Глава 1. Как провожают теплоходы
Год 1969. Этой весной Любке исполнилось пятнадцать. Мать время от времени получала письма из деревни от сестры – тётки Татьяны. Она читала письмо, а потом усаживала дочь писать ответ сестре. В это лето тётка Татьяна писала: «Нина, пусть Любашка приедет ко мне на каникулы. Давно не видела племяшку. Да и бабушка хочет увидеть внучку перед смертью». Поездка дочери к сестре в деревню было делом решённым. Только разлука с подругой на целый месяц была для Любки равносильна смерти.
– Мам, а можно, я с Людкой поеду? – попросила она.
– Ну, дак чё же с вами делать-то, раз уж вы жить друг без дружки не можете? Пиши тётке Татьяне, если согласится, езжайте вместе. Людкину-то мать спросите сначала, а то может она и не отпустит.
Подруги кинулись просить тётю Катю.
– Ой, да как хоть вы сами-то доберётесь? Малы ведь ещё, – засомневалась Людина мама.
– Да там совсем просто добираться, – уверяла её Любка. – Сперва на теплоходе до Тобольска, а там – на автобусах сначала до Вагая, и от Вагая до места. Я ездила, я помню, как ехать.
– Ну, вы сначала спросите твою тётю, примет ли она тебя с подругой. А я тогда подумаю, отпускать ли её с тобой, – уклончиво ответила тётя Катя.
Тётка Татьяна охотно согласилась принять племянницу с подружкой, а там уж и тётя Катя не устояла перед напором девочек. Любка закончила восьмой класс, и вскоре после выпускного вечера подруги поехали за билетами на теплоход. Кассы находились не на самой пристани, а ближе к посёлку. Вода с реки, разлившаяся ещё с весны, до сих пор не вошла в берега и доставала до самых касс, почти на километр. А от пристани к посёлку тянулись дощатые настилы, чтобы можно было спокойно пройти через это половодье. Подруги прошли по настилам к кассам, стали смотреть расписание теплоходов до Тобольска.
– Смотри, дизельэлектроход «Мусоргский», – прочитала Люда. – Как красиво звучит!
– Да, это звучит гордо! – пошутила Любка. – Ладно, выбрали.
Купили билеты в каюту третьего класса, в четырёхместную, под палубой. Вещей много брать не стали. Тётя Катя сшила подружкам по паре ситцевых платьишек, Люда взяла новенький нежно-зелёный болоньевый плащ: такие только начали входить в моду. У Любки ещё не было такого плаща. Все вещи как раз уместились в одном маленьком Любкином чемоданчике. Взяли так же одну на двоих сумку с продуктами. Обе мамы и верная собачка Норка пошли провожать девочек. Вездесущая собачка ни на шаг не отставала от своей хозяйки.
Красивый, с чёрным корпусом и белыми стенами, двухпалубный теплоход величественно покачивался на лёгких волнах. Пассажиры и провожающие неспешно поднимались на борт по крепкому трапу, придерживаясь за поручни. Норка не отставала от своей хозяйки, шустро проскользнула между ног и уже бежала за девочкой по палубе. Нашли нужный спуск к каютам третьего класса, вошли в свою каюту. Подруги тут же заняли верхние полки, кинув на них чемоданчик и сумку с продуктами. Снова вышли на палубу. Стояли у борта и смотрели больше на берег, чем на своих родительниц, а мамы топтались около дочек. Тётя Катя давала какие-то наставления, Люда рассеянно слушала её, кивала головой, обещая выполнять всё, что мама ей наказывала. Любке мать не давала никаких наставлений. Всё уже было обговорено по поводу их поездки – где и как ехать. Наконец, громкое теплоходное радио объявило, что провожающим пора покинуть палубу «Мусоргского». Тётя Катя наклонилась к Люде, слёзы навернулись на её глаза. Она поцеловала дочку, пожелал счастливого пути. Любкина мать не целовала свою дочь. Это было непривычной и ненужной для неё нежностью. Любка и не ждала от неё ничего подобного. Она желала только одного: чтобы теплоход поскорей отвалил от причала и подруги остались бы, наконец, без родительской опеки, представленные самим себе. Обе мамы сошли на берег, стояли в толпе провожающих, махали девочкам руками. Вдруг Любка обратила внимание, что рядом с ними нет собачки.
– А Норка-то где? – всполошилась она и посмотрела себе под ноги. Верная собачка мирно дремала у её ног. – Норка-то с нами осталась! – крикнула она матери, схватила собачку на руки и кинулась к трапу. – Подождите, у меня собачка осталась, – торопливо бросила она матросу, который уже собирался убирать трап, сбежала с собачкой на причал, осторожно бросила её к ногам матери и бегом вернулась обратно. Матрос убрал трап, теплоход мелко задрожал, у борта со стороны берега забурлила вода и пристань стала медленно отдаляться от теплохода. Толпа на берегу уменьшалась в размерах, а подруги всё ещё с воодушевлением махали ей руками – не потому, что им было грустно уезжать от родных. Им интересно было махать толпе, берегу, пристани, которые оставались в недалёком прошлом. А впереди их ждало что-то неведомое и, наверняка, очень интересное.
