Хотите подробно?.. Секунду, сейчас расскажу.
Я последнюю неделю остаюсь ночевать на работе. Так получилось, по семейным обстоятельствам, в общем. Замначальника всё равно нет, кабинет свободный. Да и отчёты эти…
Значит, я сижу за столом в кабинете. Слышу: в коридоре звук странный, будто вода капает. А внизу архив. На часах, заметил, ровно двенадцать. Выхожу в коридор, там темно. Я ещё очки на столе оставил.
Вижу силуэт вдалеке. Думаю, кроме меня и охраны в здании никого быть не может. Позвал, помахал – молчание.
Я сходил за очками. Возвращаюсь – никого нет. Вдруг за спиной – я аж вздрогнул – «здрасте». Оборачиваюсь: стоит уборщица, молодая, милая такая, один наушник свисает. Ну здрасте. «Кто, – говорю, – вас ночью на закрытый объект пустил?» А она улыбается так невинно и отвечает: «Я у вас недавно, задержалась, заблудилась. Двери закрылись, а телефон не работает».
Это да, связи ведь уже неделю нет. Вышка, говорят, накрылась. Но иногда у кого-то звонки проходят. Четыре этажа инженеров, а никто не может понять, в чём проблема. И с приборами чёрт знает что. Мистика!
В общем, Геля, уборщица эта, ко мне как приклеилась. Болтала без остановки. Одна, ночью, на закрытом предприятии… Я думал, она испугалась. Рассказывала, что недавно в Питер приехала, хочет на учёбу заработать, про мою работу расспрашивала. А я смотрю на неё, шла бы ассистентом руководителя, такую симпатичную без собеседования возьмут. Лучше, чем полы в производственных цехах мыть.
Даже не знаю, как так вышло, но мы с ней на диване оказались, и она ко мне приставать начала. Полезла как дикая, я её еле остановил! Обиделась. Стоит расстёгнутая, волосы распущены, смотрит фурией, как жена моя, бывшая. «Хочу, – говорит, – настоящей любви! Как у Шекспира!»
Извините, конечно, но я клянусь, так и было. А потом достаёт планшет и фотографии мне показывает, где мы с ней на этом же диване, в общем… Понимаете, да? Прямо там, без одежды, этим самым занимаемся. Бред какой-то…
И про жену мою что-то сказала, как будто я ей уже «жаловался». «Я тебя в первый раз вижу!» – говорю. Ну и послал подальше.
Тут внизу грохот такой и крик с улицы громкий: «Геля! Я знаю, ты здесь! Открывай, твою мать!» А она смотрит на меня, глазами хлопает: «Ой, это мой муж! Он у нас в третьем цеху монтажником работает». Понимаете, какой абсурд?
Шутки шутками, но этот ненормальный – внизу, в двери ломится. В полицию не позвонить. Я взял фонарик, спустился на первый этаж в вестибюль. Вижу: снаружи мужчина в рабочей одежде. Здоровый, усатый, на вид лет сорок. Стекло у нас, конечно, бронированное, система электрозамков, но где, думаю, охрана?
А он отвёртку достал, в замке поковырялся, и двери открылись! Я своим глазам не поверил. Стою, смотрю на него, как вкопанный. Он подошёл, представился, руку мне пожал, крепко так. Виктор Николаич. Взгляд недобрый, злой такой. «Где, Лёша, – говорит, – моя жена?» Я ответил. А что я мог сделать? Я хотел охрану позвать, да и Геля должна была убежать или спрятаться. Раз у неё муж ненормальный.
Я на улицу вышел: ни души, на КПП пусто, свет не горит. Думал в полицию бежать, здесь две минуты по Заставской до проспекта. Вдруг женский крик на втором этаже!
Этот Отелло ящик с инструментами на входе оставил. Я взял молоток, вбегаю в кабинет, а он Гелю душит своими ручищами! Ну я набросился на него, оттащил за лямки, запрыгнул на спину. Хотел перекрыть ему кислород до потери сознания.
Но он крепкий, огромный, сбросил меня. Потом за грудь схватил, замахнулся. А я вижу, у него за спиной на часах – ровно двенадцать. Встали, значит, часы. Сломались. И всё. Темнота.
Постепенно его сознание прояснилось. Голова не болела, никаких синяков и ушибов он не чувствовал, единственным, что смущало ведущего инженера научно-технического центра «Заслон» Алексея Нежкова, было то, что он очнулся на полу коридора третьего этажа.
Виктор Николаич, одетый в ту же рабочую робу, протянул ему руку, помогая подняться. Алексей с благодарностью принял помощь: он решительно не помнил ни разъярённого Отелло, ни соблазнительную Гелю, ни тот пронзительный страх, который только-только клокотал у него в груди.
– Здравствуйте. Как это я тут… спасибо… оказался?
– Виктор Николаич. Капитан военной полиции. Ты что тут делаешь?
– Я здесь работаю… И ночую, временно. Ко мне жена с тёщей из Москвы приехали. Мне так удобней, – зачем-то пояснил Алексей.
– Ты один в здании.
Алексей не смог понять, спрашивал ли капитан или констатировал. Его вид совершенно смутил ведущего инженера. С такими усами, в технической спецовке, Виктор Николаич скорее напоминал Марио из ретро-игры, чем походил на военного.
– Подождите, как же охрана? Мы на закрытом объекте. Что, собственно, происходит?
– Нет времени объяснять, идём, – капитан-Марио целеустремлённо зашагал по коридору, не оставляя Алексею выбора. – Мы одни. Точнее – наедине. Наедине с врагом, – он вдруг остановился. – Стрелять умеешь?
Алексей тупо уставился на рукоятку пистолета. Макаров, кажется. Стрелять он умел только в шутерах, а от тяжёлого блеска настоящего оружия стало не по себе.
– Табельное. Бери, пригодится. Никогда не знаешь, откуда прилетит, – Виктор Николаич вколачивал слова, будто гвозди. – Опасность нужно ждать отовсюду. Это понятно?
Он говорил так чётко и строго, что Алексей чуть было не отдал воинское приветствие и не выкрикнул «да!», но страх напополам с логикой удержали контроль.
– Нет! Ничего мне непонятно! – возмутился ведущий инженер. – Что происходит, в конце концов? Я стрелять не умею!
– Тихо ты! Бери, говорю. Спасибо скажешь, – Виктор Николаич насильно всунул ПМ Алексею в руки. – Оставайся на этаже, я проверю внизу. И не доверяй никому. Никому, понял? Кругом одни враги…
– Да какие враги-то?.. – прошептал Алексей, пытаясь запихать пистолет в квадратный карман рабочего халата.
– А ты не знаешь, кто наши враги? – спускаясь по лестнице, Виктор Николаич обернулся и постучал пальцем по виску. – Сам подумай, Лёша. Сам подумай…
Алексея пробил холодный пот. Враги? А кто враги? Идиот, он же сам ведёт военный проект, собирает опытный образец инфразвукового оружия. Ясно, кто… Неужели это из-за испытаний на прошлой неделе? Так вот почему столько помех в радиодиапазоне и связь обрубило. Это глушилки! Иностранные спецслужбы? Вошли ночью, устранили охрану, идут в архив… Бред какой-то.
Он осторожно подошёл к окну в конце коридора. Бесснежная декабрьская ночь, фонарь холодно высвечивает рисунки на парковке: подлодка и истребитель. На КПП никого, ворота закрыты.
А что, если это кто-то из своих? Остаться в главном здании не так и сложно, правда секретные документы надёжно закрыты в архиве, ключи только у начальства…
